Вернувшись домой, первое, что сделал – вытащил из ящика на кухне таблетку от головной боли и налил стакан фильтрованной воды. Однако выпить не успел: смерчем, ураганом налетел приступ невероятно сильной мигрени: наверняка следствие вчерашних событий. Боль атаковала мозг, разъярённо, будто берсерк – ненавистного врага! Такое невозможно вытерпеть! Везёт же этим атипичным: глупые и ограниченные, они, тем не менее не испытывают невыносимых мук, верных спутников гениальных безумцев…
Заорал во всю мощь лёгких, срывая голос. Ощутил в горле характерный, металлический привкус крови. Захлёбываясь криком, упал на пол. Вроде бы ударился головой обо что-то, но не мог быть в этом уверенным. В любом случае, ещё несколько секунд нестерпимых, адских мучений (а может, гораздо дольше), и меня накрыла тьма. Отключился, провалился в беспамятство…
…Когда пришёл в себя – резко, болезненно, будто вынырнул из-подо льда, – первое, что ощутил, – озноб. Пронизывающий, скрежещущий, сдирающий кожу холод. Ощупал себя, пытаясь согреться, – и с изумлением обнаружил: на мне нет одежды!
Распахнул глаза; свет больно ударил по зрачкам. Захлопал ресницами, смаргивая болевые ощущения и расфокусированность. Глаза заслезились; вытер. Посмотрел на своё голое тело, не в силах понять, что случилось. Лежал обнажённый посреди улицы в совершенно незнакомом месте. Люди в непривычной одежде проходили мимо, бросая на меня косые взгляды – любопытные, недовольные, злые…
Был слишком взволнован, чтобы обратиться к своим надспособностям шизофреника. Вскочил на ноги, чем напугал идущего мимо молодого мужчину. Он взирал на меня с таким видом, словно я не привилегированный житель страны, а жалкое ничтожество вроде этих, атипичных. Бросился к прохожему, попутно объясняя случившееся, моля о помощи. Мужчина, источая чуть ли не смертельный ужас, отвращение и ненависть, ринулся прочь. Я остался стоять на месте, обескураженный, ничего не понимающий.
Тогда вдохнул поглубже, гася нарастающий страх; огляделся. Повсюду высились дома, но отнюдь не такие, как в моём мире…
«В моём мире»?! Лишь теперь понял, на что всё это было похоже – на одно из видений, которые являлись ко мне в трансе. На картину будущего. Вот только будущее всегда выглядело гораздо красивее и привлекательнее. И ещё оно было… не таким. Я как будто оказался одновременно в грядущем и – прошлом!
Мороз пробирал до костей. Паника одолевала разум. Почему-то окружающий нелепый мир казался до боли знакомым…
Стоило мысли о прошлом проникнуть в сознание, как немедленно понял, на что похожа реальность, где очутился. Именно её видел вчера ночью в приступе транса! Именно туда непроизвольно попал умом и чуть не умер от страха перед тем, что узрел! Этот мир – кошмарный, беспощадный, ирреальный – теперь вырастал передо мной, по крайней мере внешне. Надо бежать отсюда, пока есть время, возможность. Пока не поздно – ведь то, что я видел, собиралось схватить меня, пленить!
Пробрал новый приступ озноба – на сей раз от ужасной перспективы остаться здесь навсегда. Начал концентрироваться, готовясь к переходу. Но сделать ничего не успел: кто-то подбежал, схватил за руки. Я попытался вырваться, однако хватка была железной. Закричал, что не виноват, что я здесь случайный гость и хочу вернуться домой. Просил о помощи истово, громогласно.
Краем глаза заметил незнакомую женщину, держащую в руке мобильный телефон старой модели – такие выпускали, когда ещё не ввели в обиход слово «фон». Видимо, эта дама и вызвала людей, которые меня схватили. Затем в поле зрения попали сами пленители: двухметровые бугаи в синей униформе. «Полиция», припомнил давно забытое слово.
Продолжал кричать и вырываться. Укусил одного из полицейских. Второй отпустил меня, и я подумал было: вот шанс, сейчас удеру. Ничего подобного: полицейский отнял руку лишь для того, чтобы достать чёрную дубинку и хорошенько огреть меня по голове, сопроводив это потоком отборных ругательств. Глаза закатились, всё помутилось, подёрнулось туманом, завертелось…
Упал и ещё раз потерял сознание…
…На сей раз из беспамятства вынырнул в неизвестном помещении, находящемся чёрт знает где. Как туда добирались, что происходило, почему попал сюда… ничего не помнил, не понимал…
В теле ощущалась неожиданная расслабленность, но внутренне был напряжён до предела. Голова болела, мешая думать. Сознание точно бы барахталось в патоке. Что со мной творилось?!
Преодолевая неведомо откуда обрушившуюся заторможенность и цепкую лень, попытался пошевелиться. Не смог. Опустил взгляд: привязан толстыми, прочными верёвками за руки – за ноги к металлической койке. Дёрнулся, в надежде освободиться. Бесполезно!
Мои множественные сознания, пробуждённые стрессом, видели то, чего не рассмотреть глазами. По помещению бродили медленные, полные обречённости и скорби фигуры в потрёпанной безликой одежде – в точно такой же, которую, догадался, надели и на меня. Сквозь зарешечённые окна лился тусклый свет. Несмотря на проникающие через мутные стёкла солнечные лучи, под потолком – так высоко, что не достать, даже если бы у меня была возможность – горели лампы в плафонах. Рядом висела небольшая видеокамера. Стояла концентрированная вонь немытых тел, едкий запах хлорки, ядовитое амбре медикаментов. Вокруг царила атмосфера полной безнадёжности.
Пришёл к несомненному выводу, что меня доставили в одно из этих древних заведений для сумасшедших. В больницу, где тебя держат, словно опасного зверя, тигра в клетке. Мучают, унижают, исследуют, испытывают… Где ставят на тебе опыты, точно на кролике. Хотя к кроликам разные экспериментаторы относятся куда человечнее.
Все эти знания почерпнул в библиотеке своего мира, куда любил захаживать. Открыл однажды виртуальный исторический справочник, наткнулся на заметку об упразднённых века назад психиатрических лечебницах – и волосы, помню, встали дыбом от прочитанного.
Нужно было немедленно выбираться отсюда. Тем более что сознание моё плыло, язык не слушался (поэтому я не мог рассказать на камеру, что случилось, да и бессмысленно пытаться, судя по всему), а внимание концентрировалось с великим трудом. Неужели меня, свободного безумца, накормили нейролептиками для атипичных?!..
Ко мне приблизилось одно из «существ», которое прежде было талантливым и почётным представителем человечества. Но не в этом мире. Пустые, безразличные глаза уставились на меня. Существо некоторое время пялилось, бесцельно, тупо; потом отвернулось, подошло к незанятой, прикрученной к полу койке и легло. Абсолютно недвижимое, оно остановившимся взглядом смотрело в потолок.
Потянулся множественными сознаниями к существу, чтобы рассказать, кто я, попросить о помощи… Ничего не получалось. То ли существо утратило способность читать мысли, то ли не умело общаться при помощи надсил, то ли ему поставили блок. А возможно, в своём нынешнем состоянии просто не желало «разговаривать» – хотело только лежать и созерцать серый потолок.
Тут к существу подошёл другой мужчина в вонючей одёжке и без предупреждения сбросил неразговорчивого на пол. Существо ударилось о соседнюю койку; заныло, захныкало. Тот, кто спихнул несчастного, мельком глянул на меня налитыми кровью глазами и неторопливо отошёл к окну.
Щёлкнул, отпираемый, замок в двери, и она со скрипом открылась внутрь помещения. Ввалились два дюжих молодца, но не те, что поймали меня голышом на улице, а другие, носящие белого цвета форму. Один, покачиваясь на ходу, подошёл к валяющемуся на полу, ноющему безумцу, схватил за шкирку и бросил на свободную койку.
«Человек» с красными глазами заметил это. Вновь приблизился к койке, попытался опять столкнуть с неё лежащего человека. «Санитар» (вспомнил я древнее слово) пресёк его попытки, да ещё закатил мощную затрещину, так что драчун сам повалился на пол.
– А будешь упорствовать, на вязки пойдёшь, – прогремел здоровяк-медработник.
Это подействовало. Красноглазый смерил санитара ненавидящим взглядом, встал, возвратился к окну. Бугай довольно лыбился: получал удовольствие от работы.
