Рабочий день подходил к концу. Дина как могла игнорировала Тимура по причине своей собственной лёгкой задумчивости. Кафе сегодня закрывал Тимур, так как завтра с утра приедет Ирина Петровна, а он ей как раз ключи передаст.

— Кто это недоумок? — Пока Дина расставляла закончившиеся пирожные и перекусы на прилавке, Тимур встал неподалёку, потягивая свежеприготовленный кофе.

— Слушай, тебе заняться что ли нечем? — Устало выдохнула Дина, закрывая створки. — Тогда иди разбери завал в холодильнике. — Неопределённо махнув рукой, Дина отошла к кофемашине. Ей самой срочно нужна ударная доза крепкого кофе, иначе она с ног валится.

— Я тебя спросил, кто этот ушлёпок! — Не успела Дина заправить холдер свежим кофе, её стремительно развернули в обратную сторону, с силой припечатав в столешнице.

Вертинский на три года был старше Чарской и в кафе появлялся редко, но метко. Он учился в университете и в кафе матери был редким гостем. Так, помогал иногда, когда не хватало рук.

— Отпусти. — Предупреждающе зарычала Чарская, абсолютно бесстрашно. Глаза от усталости начало немного жечь. — Оглох?! — Треснув носком кроссовок, по ноге, Дина оттолкнула Вертинского, который от боли зашипел. — Не нарывайся.

И развернувшись обратно, Дина стала молча готовить себе напиток на вынос.

— Я ведь всё равно узнаю. — Когда Тимур оправился от удара, он выпрямился.

— И что тогда? Что ты сделаешь? — Не глядя на Тимура, который стоял за её спиной, Дина начала тереть глаза. Боль усиливалась и давила на виски.

Неожиданно Вертинский приблизился вплотную к Чарской и прошептал той на ухо:

— Он узнает, какая ты дрянь. — С удовольствием ответил парень.

— Уже знает. — Прошипела Дина, разворачиваясь. — И его это нисколько не отталкивает, даже наоборот, заинтересовывает.

— А то, что тебя под Козыря пытались подложить, он тоже знает? — Вдруг выдаёт Тимур, а глаза Дины в тот момент просто полыхнули огнём. Давно такого не было. Очень давно. Неужели так сказывается переутомление? Пока Дина не начала учиться как ей это свойственно, всё было тихо.

Распахнув веки, даже несмотря на то, что в глаза словно стекловату запихали, Чарская с вызовом посмотрела на Вертинского. Одного из шестёрок Ивана. Да-да.

— Представь себе, говна ты кусок! Козырь боится его и лезть ко мне уже вряд ли станет. Только если решит вдруг покончить со своей жалкой жизнью! — Чарская озлобленно смотрела на Тимура и видела парня и окружающие предметы словно через красную вуаль.

— Так я и… — Самодовольно начал Вертинский, пока на его верхнюю губу не попала кровь, которая стремительно хлынула из носа.

Дина, сообразившая, что где-то уже видела подобное, отвела взгляд, чтобы найти полотенце.

— Какого хрена?! — Выругался Тимур, зажимая нос и запрокидывая голову.

— Больше молчи, не напрягай извилины, а то они не выдерживают мыслительного процесса. Не натренированы ведь. — Иронично заметила Дина, протягивая влажное одноразовое полотенце. Вертинский буквально вырвал его у Чарской из рук. — Нам больше не о чем говорить. Рабочий день закончился, и я иду домой. — Стянув с себя фартук, Дина прошла в помещение для персонала, чтобы переодеться и забрать вещи.

Не глядя на Тимура, Дина прошлёпала к выходу, у дверей которого застыла, бросив напоследок:

— Не связывайся ни со мной, ни с этим парнем. Целее будешь.

Колокольчик звякнул, оповещая об уходе Дины.

Чарская давно знала, что Вертинский человек Козыря. И даже рассказала об этом Ирине Петровне, за что получила от самого Вертинского. Это, конечно, мало что изменило, но зато хозяйка заведения знает, чем промышляет её сын. Может когда-нибудь вставит парню мозги. Именно поэтому у Дины и Тимура отношения просто в говно. Из-за Вертинского к Дине на работу часто наведывался Иван, чем вызывал бурную реакцию как у посетителей, так и работников кафе.

Однако мысли Дины в этот момент были совсем о другом.

Не нужно быть гением, чтобы сложить два плюс два. Тот инцидент с Дианой три года назад и сегодняшнее происшествие. Разве это не похожие случаи? Отнюдь. Одно и тоже! Жуткая мысль поселилась в голове и давила на мозг. Страх, который Дина ощутила, когда сопоставила факты, никак не желал исчезать. Наоборот, он усиливался.

В тот день у Дины также болели глаза. Болели уже пару дней и та боль, конечно, в сто крат была сильнее, но начиналась то она также.

У Дианы и Тимура обоих шла кровь. Правда у Савельевой началось именно с глаз. Лопнули капилляры.

Но не может же быть такого, что именно от той боли, что испытывала Дина, она могла причинить кому-то вред?! Это же уму не постижимо!

— Да бред какой-то! — Выругалась Чарская, носком обуви пиная лежащий камушек.

Понимая, как бредово звучат её предположения, Дина ещё больше дёргалась. Ну глупость несусветная, не иначе!

За своими вопиюще дикими мыслями Дина не заметила, как уже насквозь прошла парк в сторону своего дома. Идти ещё приличное расстояние, но обычно парк — это то место, где Чарской хотелось пересидеть и передохнуть. Но возвращаться девушка не видела смысла, а посему направилась дальше.

Глубоко вздохнув, Чарская вдруг увидела через дорогу, скользящую по освещенным фонарными столбами домам ту самую Тень! Она уже столько месяцев не появлялась рядом с Диной, что та успела забыть о существовании этого феномена.

— Твою ж мать. — Невольно вырвалось у Чарской, когда Тень будто бы отклеилась от стены дома и начала имитировать человеческие движения.

Спрятавшись в тени дома, Дина стала внимательно наблюдать за Тенью, которая при каждом движении меняла облик. Тень принимала форму человека. Живого, настоящего человека!

— Какого хрена? — Едва заглушив свой крик, Дина с силой закусила кулак.

То, что перед ней разворачивалось, никакими простыми словами невозможно было описать. Просто потому, что такого не могло быть.

Черная Тень принимала форму самой Дины. С её сегодняшней одеждой, с этим хвостом на голове, который Дина делает исключительно на работе, с этой сумкой. Перед Диной сейчас была Дина, как бы парадоксально это не звучало.

В голове Чарской если и остались какие-то мысли, то только матерные. И будь она барышней нежной и сахарной, то непременно рухнула бы глубокий обморок. Но вместо того, что разваливаться на асфальте, между прочим, далеко не чистом, Дина выхватила из кармана мобильный телефон, чтобы тут же навести камеру на лже себя.

Тем временем Тень взмахнула хвостом и обернулась к стеклянной витрине какого-то магазина. Дина, которая продолжала снимать и наблюдать, снова выругалась. И на то была причина. Веская. Тень не имела отражения Дины. В витрине виднелись очертания самой Тени. Черная человеческая форма без признаков жизни.

— Сука! Мне это просто сниться или я рехнулась на радостях? — Шипела Дина, сквозь зажатый во рту кулак. Потом скоро переключила камеру на фронтальную, чтобы показать себя реальную.

— Если я сошла с ума, то техника такого не может. — Пробормотала Чарская, возвращая камеру в обратное положение.

Тень в виде Дины бодрым кабанчиком потопала вперед, как раз по тому же маршруту, что использует настоящая Дина, если хочет пройтись пешком. Чарская засеменила следом, старательно наводя камеру на свою копию.

— О, Динка, привет! — Крикнул знакомый голос. Чарская высунула нос из-за угла машины, чтобы наткнуться на самую бредовую картину. Шёл весёлый Троицкий на перевес с тяжёлой спортивной сумкой. Он смотрел прямо на ту самую Дину, которую играла Тень. Дима подошёл к ней и о чем-то с ней заговорил.

Разговора Дина не слышала, но продолжала снимать видео. Её руки тряслись как у заядлого алкоголика, а глаза от страха уже высохли.

Троицкий и лже-Дина продолжали идти. На свой страх и риск настоящая Дина продолжала идти за ними, но уже не снимала случившееся на камеру телефона. Она просто следила за тем, чтобы Тень не навредила её другу. И вроде бы всё было более, чем хорошо. Когда Тень проводила Диму до остановки, Дина прошмыгнула во двор, чтобы ненароком себя не выдать. И когда Троицкий уехал, Тень тут же вернула свою обычную форму. И выглядело это максимально жутко. Будто тело внезапно стекает вниз, растворяясь в асфальте.