— Не-а. Просто я ненавижу учить заклятия вместе со всеми, чувствую себя тогда частью тупого стада.

— Именно поэтому ты знаешь все чары на два года вперед?

— Угадала. И не только из академического курса. — Колокол только что загнал всех на места, и последние слова я пробормотал. Но Дубравина услышала.

— Покажешь как-нибудь? Что-то из своих умений.

Я почувствовал ее руку на своем бедре.

— Давай после семинара найдем какой-нибудь чулан? — шепнул я ей на ухо и почуял сладкий запах конфет.

Светка хитро посмотрела на меня, изогнула бровь и едва заметно качнула головой.

Пока Юстина объясняла, что нужно делать, Дубравина, глядя на нее с самым заинтересованным видом, добралась до моей ширинки и накрыла ладонью. Я понял намек; ухмыльнувшись, просунул между спинкой стула и ее спиной руку и устроил чуть повыше задницы.

От прикосновений и понимания, где мы находимся, у меня встал. Светка почувствовала и расстегнула брюки, скользнув под резинку моих трусов. На лбу выступил пот, скорее, от того, что вероятность быть пойманными росла с каждым шагом Юстины.

— Вы должны получить предмет, изображенный на вашей карточке. На прошлом занятии мы рассмотрели основные способы трансформации предметов из материй, не являющихся веществом… — По всему выходило, что мы начали изучать чары Воплощения, а я и не заметил.

Левой рукой Светка надрачивала мой хер, а правой помахивала палочкой, довольно успешно делая вид, что увлечена заданием.

— Ты ведь потом сделаешь все быстро? Ты же умеешь? — пропела она, наклонившись ко мне.

— Что — умею? — я следил, чтобы дыхание не стало слишком тяжелым и громким.

— Ну, чары Воплощения.

Конечно, умею.

— Сделаю. — Я обхватил ее кулак и показал, как лучше делать, а сам сполз чуть пониже на стуле, расставив ноги шире. Член пульсировал, сердце колотилось о ребра.

— Разумовская, — я заметил ее не сразу. Юстина ходит как кошка.

Светка молниеносно убрала руку, я сел прямо. Надеюсь, мою вспотевшую морду Юстина списала на духоту.

— Чуть больше усердия, Дубравина, — нахмурилась та, обнаружив, что наша парта пока пуста, и никаких (я мельком взглянул на карточку, думая, достаточно ли прикрыл член) иголок на ней нет.

— Конечно, профессор, — и, стоило Разумовской отойти к Ветроградову и Харе, принялась двигать рукой с удвоенной энергией. Я закусил губу.

Мне нужно было кончить, и как можно быстрее. Иначе нас кто-нибудь засек бы, как пить дать, хотя сидели мы в углу, и Дубравина прикрывала меня собой. Она все делала правильно, даже мастерски, но что-то мешало. Скорее всего, обстановка, присутствие однокурсников и бесконечное кружение профессора по кабинету. Казалось, что я дышу громче, чем говорит Юстина, и я едва не отпихнул руку Светки, чтобы заменить своей, но не хотел выглядеть лузером. Не хватало совсем чуть-чуть.

И я повел себя как тряпка. Посмотрел на Елизарову.

Выхватил взглядом ее шею, ноги, закатанные до локтя рукава и предплечья (в синяках?), вспомнил, как выглядят ее сиськи без всех этих тряпок, и какие они, если полапать.

И я кончил.

Задержал дыхание, чтобы не издавать звуков, крепко обхватил конец рукой, другой рукой сгреб со стола палочку и направил ее на кулак. Сперма исчезала, практически не замарав ладонь.

— Отлично, Исаев, Дубравина, очень хорошо, по десять баллов Рубербосху и Каэрмунку, — оценила Разумовская минут через десять, изучив две ровные длинные иголки, созданные мною. Юстина вроде бы нахмурилась, но ничего не сказала насчет их идентичности.

— Славно передернули, — хихикнула Светка, когда мы выходили с семинара, и я на пару мгновений сжал ее задницу.

Я проверил, застегнута ли ширинка, и решил, что последнюю на сегодня пару, латынь, все-таки прогуляю.

***

Проснулся я от того, что хотел жрать.

Вчера вечером мы со Светкой припозднились, и ноги на кухню уже не шли. Желудок недовольно урчал все утро, но развлеклись мы славно, и я посчитал издержки оправданными.

— Объявили осадное положение? На Виридар движется армия Ведъютантов? — издевался Псарь, глядя, как я запихиваю в себя молочный суп с лапшой, овсянку, омлет, тосты и заливаю все это чаем, а следом соком.

— Прогноз, вытряхивай из сумки учебники, — с серьезной физиономией приказал Хьюстон, — набивай едой!

Мы заржали, и я потянулся за второй порцией каши.

— Дубравина? — подмигнул Гордей, лениво ковыряясь в тарелке с наваленными горкой овощами, беконом и яйцами.

Я кивнул, двигая челюстями.

— Всего выдоила вчера? Всего нашего Эмиссара, — он пошло загоготал и конвульсивно задергался, собирая жопой все занозы, но мне понравилось, что Псарь сегодня в настроении.

— Двинься, — буркнул Никита Верейский, староста Виридара, втискиваясь между мной и каким-то второкурсником. — Еще не все сожрали?

— Ты чего такой с утра пораньше как ужаленный? Вроде еще не успели пиздюлей раздать.

— Успели, — разуверил нас Верейский, накладывая себе кусочки колбасы по одному, потом плюнул и высыпал в тарелку все, что было на блюде. — С утра пораньше вызвала Разумовская, меня и Изабеллу, и велела передать всем старостам… поэтому передаю тебе, Рома, — он повернулся к Хьюстону, и тот отставил в сторону стакан, — что грядет проверка. На будущей неделе в Виридар приедут представители Отделения контроля за чародейским образованием и вытряхнут из преподавателей и старост всю душу.

— Проверка? — я перехотел жрать. Я еще не знал, радоваться или опасаться, но в этом определенно был элемент риска. Хоть что-то новое в протухшей от скуки усадьбе.

— Ага. — Никита уминал за обе щеки, потом внезапно сорвался с места, завидев Корсакова, поставил того в известность о проверке и вернулся к жратве. — Короче, на время визита Советников в академии не должно случиться громких происшествий. Разумовская настоятельно просила сказать это вам двоим трижды. — Он вылупился на нас с Гордеем. — И напоминать каждый день до самого понедельника. Ну вы поняли.

— Кажется, Цареградский чем-то не угодил Магическому Совету, — задумчиво протянул Псарь. — Слышь, Хьюстон, в газетах ничего не писали? О каком-нибудь конфликте между ними, например? Помните, когда мы только поступили, сюда приезжали какие-то чинуши с папками?..

— Они… приезжали по другому поводу, — неловко сказал Рома, и Гордей заткнулся. Я, по правде, тоже забыл, что они приезжали из-за Хьюстона, проверить условия, безопасность, то да се. Поступление в академию инфицированного оборотня, а не оборотня по рождению, всегда вызывало повышенное внимание со стороны надзорных органов. Мы уже потом доперли, когда узнали о Роме правду. Как-то вылетело из головы, помнил только, что была такая проверка давным-давно.

— А. Ну да, наверное, — Псарь замял тему. — В любом случае, мы этого так не оставим. — Он пихнул меня локтем, и я покивал, проглотив последний кусок тоста с вареньем.

— Эй, Рауф! Рауф, иди сюда! — замахал руками Никита, обращаясь скорее ко всему столу Флавальеха, чем конкретно к ней.

Валя, на ходу собирая кудрявые волосы в хвост, приблизилась к нам и подняла брови, мол, что надо? Я поднял ладонь в знак приветствия, она чуть приобняла меня за плечи.

— Цитирую Разумовскую…

Пока Верейский объяснял, какого размера клоака ждет Виридар, подтянулись наши девчонки. Елизарова, услышав новости, так удивилась, что села рядом со мной и даже не заметила.

— Разве Виридар не автономное учреждение? — она водила пальцем по столу. Я подавил желание закурить прямо здесь. Елизарова вызывала во мне потребность дымить.

— Не-а. — Похоже, один Хьюстон ее понял. И Верейский еще. — В конечном итоге, если разобраться, Виридар, как и, скажем, госпиталь Святого Григория, подчиняется Магическому Совету. Просто Цареградский негласно имеет некие привилегии в принятии решений, но в случае спорной ситуации или конфронтации Совет вправе…

— Короче, мы поняли, что Цареградского в любой момент могут поставить на место, а Виридар прикрыть, — перебил я, и Елизарова подпрыгнула, осознав, кто рядом с ней.