— Но это уточнение, а не противоречие. Кто вы, назовитесь?

— Игорь Пафнутьев, — представился с улыбкой. Затем вышел на середину:

— Признаться, я шел сюда с целью громить и ругать, но теперь вижу, что напрасно. Евгений Викентьевич, Женя, ты наш голова! Я верю, ты всех нас накормишь! Твои огурцы это революция.

— Качать! Качать! — затюкал палкой старик.

Ооо ищущий человек, человек киноклубов, внемли царице-науке. Запитай свои вены огуречным рассолом. Напиши слово «щи» поперек майки. И от этого станешь ты боле народным. Прозвучало и повисло в общем молчании:

— Надо менять общественный строй.

— Зачем? — зло спросил молодой человек недовольной наружности. Носит кепку, пьет пиво, ему и так хорошо.

— Вопрос стоит в приобретении инвентаря. Гармошки где покупать? — это говорил старик, — Раньше были магазины художественной самодеятельности, там тебе и куклы всякие на руку, и костюмы, и музыкальные инструменты, в том числе и гитары. А вот где теперь можно гармошки купить?

— Так музыкальные магазины никто не отменял.

— Их даже стало больше! Вот на Бессарабке появился, — знающе сказала черноволосая дама. Чем красилась? Красятся и потом воронами ходят по собраниям эзотериков да литературным встречам. Андрей много таких видел.

— Вы туда заходили? Там можно купить гармошку? — стук трости на двух последних словах был уже перебором. Андрей встал и сел. И сказал девушке:

— Атмосфера накаляется. Может, выйдем прогуляемся?

Прогулялись до Политеха. Не к самому университету, и не в парк возле него, а к одноименной станции метро. Там Андрей предложил:

— Не купить ли вам пирожок?

— Благодарю! — милостиво разрешила Лена — о да, её звали Леной. И Андрей подошел к тетеньке за лотком на колесах да прищурился:

— А сертификат на торговлю у вас есть?

— Какой сертификат? — тетенька забеспокоилась.

— Может, вы тут людей травите? Завтра в газетных заголовках… — показал руками всю широту их, — Массовое отравление на КПИ.

— Да что вы! Свежие, хорошие пирожки! — и добавила шепотом: — Вот попробуйте!

Быстро достала из лотка несколько пирожков, завернула их в бумажку и сунула Андрею в руки.

— Как ты, — тихо сказала ему Лена, — умеешь обращаться с людьми.

— Я по справедливости, — ответил Андрей, — Только по справедливости.

И они перешли по подземному переходу к зоопарку. Пошли зверей глядеть. В тюрьмы зрителей не пускают, поэтому ходят в зоопарки — можно. Не тот биологический вид. Не стыдно.

Лена восхищалась:

— Как хорошо, что есть в городе такое место, куда можно привести ребенка, и он увидит сразу всех зверей, которых иначе он бы увидал только по телевизору в мультиках!

Андрей поддакивал:

— Дети уже забыли, как ежи выглядят! Не говоря уже о коровах!

— А тут все звери вместе!

— И крыша над головой у них есть, и сыты! Вот бы нам так — сидишь себе, ничего не делаешь, отдыхаешь на свежем воздухе!

Пригласил Лену к себе домой:

— Познакомлю с человеком интереснейшим!

— А кто он?

— Наш гость.

Маршруткой на Краснозвездный, у пруда камышового вышли, и на крутую гору, там где Болсуновы живут. А осень, а катятся орехи по асфальту.

— Всем привет! Это Лена.

Болсунов-старший вокруг павианом скачет, Болсунова-мама улыбается да глаза вскидывает, сам Андрей гостье кляссер с марками показывает, доставшийся от дедушки — дедушка кстати тут же и похоронен, в палисаднике:

— А хочешь покажу его могилу?

— Нет спасибо!

Между тем собираются гости, и готовится там, внизу, подвальный житель Чомин. Сегодня он скажет новое слово.

— Никогда не слышала о таком Чомине, — признается Лена.

— А истина, Леночка, она только для избранных, она не для всех, — говорит старший Болсунов.

И тихо так, девушка шепчет Андрею:

— Значит, я тоже эта избранная!

Умолкли беседы праздные, на середину комнаты явился он — Чомин — уважительными взглядами сопровождаемый. Длинные, но жидкие волосы его, стянутые на лбу узкой повязкой, холщовая рубаха с широкими рукавами, придавали Чомину вид русича, только что сошедшего с ладьи на берег, готового пить квасы и под гусельное бренчание сказывать быль.

Выщупал глазами молодого, патлатого художника Хлебова и сообщил:

— Слово «западня» произошло от слова Запад.

— Видишь, как метко? — обратился Андрей к Лене.

Хлебов запыжился — возразить ли Чомину, поддержать ли, но мудрец уже переключил внимание и обратился ко всем, упирая на «то»:

— Сейчас наступило то самое время, то самое время… Лучшие силы отечества должны сплотиться и быть брошены на борьбу. Уже нет времени на мелочные дрязги…

— Сплотимся! — воскликнул кто-то.

— Потапова в президенты! — звонко крикнула Лена.

И что? И стали писать открытое письмо в газету. С поддержкой. Кому письмо? Самому Потапову. Народ хочет вас видеть своим правителем. Представителем. Чаяний выразителем. Демократ вы наш и надежда. Разведите огурцы да накормите страну. А после огурцов и за картоху можно будет взяться. Интеллигенция подключится.

Чомин:

— Делайте копии! Не в один печатный орган, но в разные! Газеты — колокола! Народ бьет в колокола! Народ хочет Потапова президентом.

— Знаково! — крикнул человек с пепельной бородкой, — Знаково! Что первый голос подали именно мы!

Никто из присутствующих его не знал. Он был приглашен отсутствующими. Поправив пальцем очки на носу, подытожил:

— Не зря я сюда пришел. Готов написать копию.

— Не забывайте! — гремел Чомин, — На каждой копии все подписываемся! Наши голоса будут первыми… Однако не последними… Но мало газет, мало звона! Пусть каждый пойдет по соседям… Объяснит, уверит… Потапова в президенты!

Все стали поднимать кверху кулаки и повторять:

— Потапова в президенты! Потапова в президенты!

Андрей весело сказал Лене:

— Видишь, какая каша тут заварилась!

— И это всё я. Я ведь первая сказала — Потапова в президенты.

Позади возник интеллигент с длинными черными волосами:

— Девушка, не забудем!

Гости не расходились до рассвета. Андрей распечатал на принтере агитационные объявления. Расклеивали их ночью по заборам близлежащих улиц. Доватора, Кустанайская, Гвардейская. Вернулись уставшие, измазанные клеем, чтобы попрощаться с Болсуновыми. Старший пожимал руку и тихо благодарил:

— Спасибо! Вместе мы делаем настоящее дело! Стоит и рискнуть. Никому не говорите, чем занимались этой ночью. Транспорт еще не ходит. Я вызову вам такси. Придумайте легенду для своих родных или расскажите им правду, если доверяете.

Андрей и Лена тоже бродили по темным, узким, местами в брусчатке улочкам и клеили объявления на столбах. Это так романтично. Из облаков Луна была свидетельницей. Хотели поднять решетку, куда стекали сточные воды, и спрятаться, и поутру — глас, глас совести из ниоткуда, из самой души, призывал бы идущих на работу — Потапова в президенты! Не поддалась решетка.

Позже, Чомин в подвале шептал, водя ладонью над пламенем свечи:

— Нужно, чтобы думали — из сердца народа. А так оно и есть. Мы сердце народа. Мы.

Глава 8

Бегство

Сява видел такие перчатки у дворника. Белые резиновые с красными пальцами, будто под ковш бульдозера попали. И тоже такие захотелось. Взял у бати деньги и купил.

Листопад начался, пора небу линять. Линять небу, линять Сяве. Директора уже ищут. Ноги в руки, рюкзак да саперную лопатку. Удались в лес и рой землянку. Отец поможет. Умеет, приходилось. Тяжелая штука жизнь.

Будут со школы приходить — придется отвечать — а где сын? В санатории-профилактории, проходит курс лечения, дышит солью. Надо документальное подтверждение. Николай нацепил на нос очки, пишет справку, точечками фломастером рисует штамп. Правдоподобно всё нелепое.

Сява в перчатках с красными пальцами прощается с городом. Стоит на пороге, рюкзак за плечами, больше самого. Облокотил об себя гитару в чехле. А ничего, уходят же люди в леса, в жизнь дикую, начинают стирать белье в курином помете, косят крапиву на салат, ищут воду лозой — где наклонилась лоза, там источник, копай!