— Ммм, дело есть. — Чувствую, как рука Ромы ложится на мою талию, и от этого прикосновения становится горячо.

С силой сжимаю книгу, потому что его дыхание скользит по моей шее. Мы близко, слишком близко друг к другу.

До этого момента мне ни разу не нравилось, когда меня касались мужчины, но его ладонь, которая медленно двигается вверх-вниз по спине, будоражит во мне незнакомые до этого момента чувства.

Я закрываю глаза, позволяя себе на мгновенье забыться и насладиться мимолетной мужской лаской. Это ведь она и есть, правильно?

Работа в стрип-клубе позволяет мне каждый день наблюдать, как мужчины с кольцами на безымянном пальце жадно смотрят на полуголых девушек и уводят их в приват, и это полностью разрушило мою веру в большую светлую любовь. Внутри меня возникла какая-то брезгливость к противоположному полу, а ещё понимание того, что не стоит доверять даже собственному мужу, не говоря уже о незнакомце, осыпающем тебя комплиментами.

— Предлагаю обойтись без прелюдий и сразу перейти к делу, — шепот Ромы отрезвляет меня и возвращает в реальность.

Я поспешно отстраняюсь от него и отхожу в конец прохода, чтобы увеличить между нами дистанцию.

Глава 6

POV Вероника

— И что же ты предлагаешь? — вопросительно приподнимаю бровь, встречаясь с ним взглядом.

— Думаю, нам надо установить некоторые правила нашего совместного существования. — Он делает шаг ко мне и останавливается, нагло пялясь на мои ноги.

— Предлагаешь выбросить белый флаг? — хмыкаю, не в силах поверить, что все повторяется вновь, прямо как в школе. Только теперь все по-серьезному и, кажется, начало нашей словесной пикировки доставляет мне удовольствие.

— Скорее капитуляцию, — задумчиво говорит Рома, медленно приближаясь ко мне.

— А если капитан судна не согласен капитулировать?

— Тогда придется брать штурмом.

— Хм, в таком случае штурм займет очень много времени, так как боеприпасов хватит примерно… года на три.

— Думаю, если применить секретное оружие, то битва закончится намного быстрее. — Он останавливается всего в шаге от меня и нагло пялится в вырез моего платья.

Мне хочется прикрыть руками грудь, но я одергиваю себя, понимая, что его взгляд вовсе не липкий и не неприятный, как это бывает в стриптиз-клубе, когда посетители пожирают тебя глазами, мысленно имея во всех возможных позах.

Его взгляд больше похож на оценивающий, словно он сравнивает ту четырнадцатилетнюю девочку в розовых сапожках и эту — надменную, сексуальную и невинно-соблазнительную.

— А ты уверен, что секретное оружие действенно?

— Более чем.

— Тогда тебе стоит опасаться, что снаряд зацепит оба корабля. — Подхожу к нему вплотную, улыбаюсь и заглядываю в глаза. Пусть знает, что я не боюсь его и не собираюсь играть по его правилам. — Так зачем ты позвал меня? Не думаю, что это как-то связано с игрой «Морской бой».

Кажется, Рома слегка подвис от такой близости, и не могу не признать, что меня это радует. Где-то в глубине души я все та же девочка, которая пряталась за деревом у ворот школы, чтобы хоть глазком взглянуть на парня, который бесил меня до чертиков и мысли о котором не давали уснуть по ночам.

Я чувствую запах его парфюма с древесными нотками и еле сдерживаюсь, чтобы не уткнуться в мужскую широкую грудь и не начать обнюхивать, словно наркоманка. Вот почему такие красавчики всегда оказываются идиотами? И почему единственным парнем, который не вызывает во мне отторжение и брезгливость, оказывается Соловьев?

— Хотел кое-что прояснить. — Он отходит от меня, не отрывая взгляда от моих глаз, прислоняется спиной к краю стеллажа, и дышать становится легче, хотя сердце все так же грохочет в груди. — Держись подальше от Жеки и Андрюхи.

— А то что?

— Ты ведь не хочешь, чтобы все узнали твоё место работы?

— Не думаю, что кого-то удивит, что я работаю официанткой.

— Ты знаешь, о чем я, Ромашкина.

— Это угроза?

— Предупреждение, хотя нет, это в первую очередь забота о тебе. Не хочу видеть тебя рядом с ними.

— Польщена такой заботой, но я уже давно взрослая и самостоятельная девочка.

Которая работает в стрип-клубе.

— А тебе какая разница? За Олей своей смотри, — не смогла удержать язык за зубами, вспоминая, как всего несколько часов назад моя соседка по комнате наряжалась перед зеркалом на случай, если «Ромочка появится сегодня на парах».

— Подожди, Ромашкина, ты меня ревнуешь, что ли? — От своего умозаключения он раздулся аки индюк или огромный гелиевый шар, и мне даже стало страшно, что напорись он на острый корешок книги — БУМ! — и лопнет.

— Пфф, тебя? То, что ты теперь на голову выше, не значит, что мое отношение к тебе за эти годы как-то изменилось. Но буду все так же не против, если в конце дня в моей сумочке будут появляться конфеты, — специально вспоминаю об этом, желая уловить его реакцию. — Да-да, я знаю, что это ты подкидывал на перемене мне конфеты.

Аж целых три месяца с того случая с лягушкой!

Сначала я не поняла, кто одаряет меня сладостями, думала, Юра из одиннадцатого класса решил-таки подкатить, но через несколько недель заметила, как Рома выбрасывал в урну фантики от конфет, точно таких же, как в моем портфеле. Это открытие поразило меня даже больше, чем когда несколько лет назад я впервые лицезрела мужское достоинство.

Рома открывает рот, чтобы ответить мне, но так и не произносит ни звука, в два шага преодолевает расстояние между нами, подносит руку к вырезу моего платья, прикасаясь к коже на груди. Я хочу возмутиться, но опускаю взгляд вниз и желаю провалиться сквозь землю.

Как же хочется вцепиться в его довольное лицо и расцарапать его, расцарапать! Все-таки и правда ничего не изменилось, он раздражает меня точно так же, как и раньше, и только тот факт, что мне девятнадцать, останавливает от того, чтобы сделать какую-то детскую пакость или достать из сумки шариковую ручку, выколоть Роме глаз и стереть наконец-то эту чертову ухмылочку с его лица.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Милая вещичка. — Он поддевает пальцем тонкую цепочку, доставая из-под одежды подвеску — тут самую, которую подарил мне целую вечность назад. И от такой неожиданной находки в его глазах начинают плясать чертята.

— Это… трофей, — шиплю сквозь зубы и, толкнув его плечом, спешу скрыться из вида.

Провал, настоящий провал! Вот теперь точно подумает, что он мне не безразличен! И какого черта, спрашивается, не выбросила этот дурацкий подарок еще тогда, в парке? Чувствую, как к щекам прилил жар то ли из-за смущения, то ли от злости, и проклинаю судьбу, которая сталкивает нас уже второй раз за неделю.

— Эй, Ромашка, не забудь о нашем маленьком договоре! Чтоб не видел рядом с тобой никаких парней!

Ничего не отвечаю, отбиваю четкий ритм по старому паркету каблуками своих туфелек, поднимаю вверх правую руку и показываю средний палец.

Дырка от бублика тебе, а не послушание!

POV Рома

Я вылетаю из библиотеки следом за Вероникой, словно меня в зад ужалила оса. Черт, не хочу себе в этом признаваться, но Ромашкина невероятно красива. Смотришь на нее — и все вокруг перестает существовать. Но этот факт никак не влияет на то, что она как была занозой в одном месте, так и осталась.

Нет, спокойно сосуществовать мы точно не сможем, одного взгляда на нее достаточно, чтобы у меня сорвало крышу. Обязательно хочется задеть ее, поспорить с ней, разозлить, а потом впиться в эти пухлые губы, усадить на подоконник так, чтобы она обвила меня своими стройными ножками, и подчинить ее себе.

А ещё этот сюрприз в виде подвески. Неужели все эти годы хранила его как память обо мне? Мало в это верится, но тем не менее она до сих пор носит его на шее.

В голову приходит шальная мысль, но я сразу же отгоняю ее от себя. Нет, Вероника Ромашкина уж точно не была в меня влюблена, чтобы страдать лишней сентиментальностью и хранить мой подарок целых пять лет. Скорее уж с его помощью она собирается навести на меня порчу.