— Побойся бога, Соловьев, в доме дети, — улыбаюсь я, чувствуя, как от одного его взгляда трусики становятся мокрыми.
— Кстати, о детях. Я в шоке. Это, конечно… ну, я не планировал детей, да и ты тоже вряд ли, и мне безумно страшно, но я уверен, что лет через пять мы будем смеяться над всеми этими страхами и неуверенностью.
— Это ты сейчас меня или себя пытаешься успокоить? — Я прижала руку с своему животу, счастливо улыбаясь. — Уверена, из тебя выйдет самый лучший отец. Да и в том, что ты будешь молодым папой, есть свои плюсы. Будешь под прикрытием ходить с дочкой в ночные клубы и отгонять плохих парней.
— Или если будет сын, то завалимся в какой-то стрип-клуб и закажем приват.
— Да щас! — возмутилась я, представляя себе эту картину.
— Иди ко мне, я больше не намерен ждать. Все разговоры оставляем на потом. — Я почувствовала его губы на своих, обвила шею руками и закрыла глаза, наслаждаясь этим мгновеньем.
Все волнения и тревоги отходят на второй план, уступая место нежности и любви. Рома медленно стягивает с меня свитер и опускает вниз лифчик.
— Ох, жду не дождусь того момента, когда твоя грудь увеличится из-за беременности, — стонет он, терзая ртом мой сосок.
— Подожди-ка, тебе что, не нравится моя грудь? Слишком маленькая?
— Она идеальная, детка, но я не прочь, если она будет на размерчик больше.
— О, иди в баню, Соловьев! — Я отстраняюсь от него и разъярённой фурией вскакиваю с кровати.
— Ника, вернись, у меня джинсы трещат по швам. Я почти два месяца был без секса.
— Холодный душ тебе в помощь, а я пойду поужинаю. Из-за тебя кусок в горло не лез. — Я тяну на себя ручку двери и слышу позади печальный вздох. — Хотя, знаешь, я передумала. Хочу тебя. Прямо сейчас.
— Чертовы гормоны. Я сойду с ума до конца твоей беременности, — простонал Рома, стягивая с себя одежду, опасаясь, что я вновь передумаю. — Как сделаем это? — усаживая меня сверху, спрашивает он.
— М-м-м, мне нравилось твоё предложение, — эротично провожу губами по языку и не могу оторвать взгляд от Ромы. — Я люблю тебя, — не выдерживаю я и впиваюсь в его губы поцелуем.
— И я тебя. Больше никогда не исчезай из моей жизни. Мое сердце навсегда принадлежит тебе, Вероника Ромашкина.
Эпилог
POV Вероника
— Ну, ты выходишь? — Рома буравит меня взглядом, сжимая пальцами руль. Сегодня он выглядит великолепно. И не потому, что наконец-то отмыл руки от моторного масла.
— Нет, я передумала. Я толстая.
— Не говори глупостей, малыш. Ты беременная, а не толстая.
Ну да, ему легко говорить. Это не он набрал восемнадцать килограммов и не влезает ни в одно платье.
— У меня щеки обвисли, ноги отекли. Нет, я точно никуда не пойду в таком виде.
— Тогда я пойду один и закрою тебя в машине. Чтобы с тобой и нашим ребенком точно ничего не произошло.
И в подтверждение того, что он не шутит, быстро выпрыгнул из салона. Ненавижу его!
— Я передумала, — открываю дверцу в ожидании, когда Соловьев поможет мне выбраться из машины. Иногда мне казалось, что легкая, как пушинка, девочка, которая грациозно порхала по залу с лентой в руках, мне всего лишь приснилась. Сейчас я чувствовала себя бегемотом, но каждый раз, когда наша маленькая девочка толкалась внутри меня, все это становилось таким неважным.
Под руку мы заходим в небольшой итальянский ресторанчик, и я оглядываюсь по сторонам в поисках дамской комнаты. Мне нужно убедиться, что я выгляжу идеально, насколько это вообще возможно в моем положении, прежде чем встретиться с нашими одноклассниками.
Встреча вышла спонтанной: Смирнов прилетел из Лондона, Калинина из Италии, Илья через две недели переезжает в Канаду, — поэтому кто-то решил, что нам срочно нужно собраться, потому что неизвестно когда такая возможность выпадет в следующий раз. Меня, кстати, никто не приглашал. Не уверена, что обо мне вообще вспоминали. Зато Соловьев был в первых рядах, а я не позволила ему пойти одному туда, где водятся стройные длинноногие красотки. Беременность и гормоны сделали из меня настоящую ревнивицу.
— Я в уборную, а ты иди.
— Уверена? Может, подождать тебя?
— Соловьев, со мной ничего не случится за пять минут. По крайней мере, родить я точно не успею, — улыбаюсь я, смотря на его взволнованное лицо.
Я собираюсь выйти из кабинки, но замираю, когда слышу женские голоса.
— Видела Соловьева? Боже, какой же он красавчик! У меня от одного взгляда на него «встает».
Девушки рассмеялись, а внутри меня вспыхнула злость. Вообще-то это мой муж.
— Видела, — протягивает второй голос, — а еще я видела обручальное кольцо на его безымянном пальце. До сих пор в шоке. Ему ведь только двадцать!
— Ну, кольцо не преграда, если ты понимаешь, о чем я. К тому же статистика гласит, что ранние браки распадаются в первые несколько лет, поэтому к следующей встрече выпускников он снова может быть холост.
Я пытаюсь совладать со своими эмоциями и из последних сил держусь, чтобы не вцепиться кому-то из бывших одноклассниц в волосы. По правде говоря, меня останавливает только большой живот. Я нежно провожу по нему, чувствуя ладошкой, как пинается малыш, и это, как всегда, успокаивает меня. Натягиваю на лицо маску спокойствия и толкаю дверцу кабинки.
В одной из девчонок я с трудом узнаю Алку. Теперь она рыжая, а не блондинка. И грудь у нее намного больше, чем была в девятом классе. А вот вторая явно не училась со мной, но она мне кажется смутно знакомой. А, точно, это же и есть та самая девочка, с которой Рома вышел в обнимку из школы. Ну, в десятом классе, когда я пряталась за деревом, чтобы еще хоть разочек взглянуть на него.
Они замолкают и поправляют макияж. А потом я замечаю на себе взгляд Аллы и понимаю, что меня узнали.
— Привет, — машу рукой, смотря на девушку в отражении зеркала.
— Вероника? Вероника Ромашкина? Да ладно! — удивленно выкрикивает она, пялясь на мой огромный живот. А потом я замечаю, как она переводит взгляд на безымянный палец моей правой руки. И, конечно же, кольца там нет. Оно не налезает. Ведь у меня даже пальцы потолстели.
Ее глаза расширяются от удивления, и между нами зависает неловкая пауза.
— А это Катя, — отмирает она. — Ты ее не помнишь, потому что она перевелась к нам после девятого класса. А как ты узнала о встрече? Мы даже не знали, как с тобой связаться. Ты удалилась из всех социальных сетей.
— Ну, я все еще держу связь с некоторыми из наших, — говорю уклончиво, подставляя руки под теплый воздух.
Я так и не восстановила свои страницы в сецсетях после того инцидента. Хотя вру, я создала фэйковую страницу и слежу за тем, кого «лайкает» мой муж. Пока что никого. Он почти не появляется там, но Ночному Волку все еще написывают всякие девицы.
Мы вместе выходим из уборной и идем к зарезервированному столику. Нас человек двадцать, и мой взгляд безошибочно находит темную макушку моего мужа.
— Кстати, Соловьев здесь тоже есть, надеюсь, вы не пуститесь во все тяжкие, вспоминая былые времена, — хрюкает Алла, а на моем лице расцветает улыбка. Черт, я бы с удовольствием повторила все заново.
— Не волнуйся, мы переросли тот возраст, — хмыкаю я и подхожу к Роме.
— О, а вот и моя жена, Вероника Соловьева, — довольно скалится он, наблюдая за реакцией одноклассников. Все взгляды в один миг были направлены на меня. И на мой живот. Да, я беременна. Да, это случилось неожиданно. И нет, мы нисколько не жалеем об этом.
— Так это же Ромашкина, — выкрикивает кто-то.
— Соловьева, теперь она Со-ло-вье-ва! — Рома обнимает меня, притягивая себе, и впивается в губы поцелуем.
— Не могу поверить.
— А я знала, что они на самом деле были влюблены друг в друга.
— Братан, мне надо выпить. Все это очень странно.
— Соловьев забабахал Ромашкиной бэйбика. Теперь я точно уверен, что путь к примирению лежит через… Ау, больно!
Все голоса вокруг словно исчезают. Есть только я и он. Мой самый лучший муж. Я смотрю в глаза Роме и понимаю, что я счастлива. Как никогда прежде. Вот он — моя тихая гавань, мое вознаграждение за пережитый ужас, моя жизнь и мои будущие убитые нервные клетки.
