Пока Соловьев зажигает свечи и разливает по бокалам вино, я неотрывно смотрю на звездное небо. Не могу оторваться от телескопа и от того, что можно увидеть с его помощью. Жаль только, что его нельзя передвигать, чтобы по карте найти и другие звёзды.

Я вдруг вспомнила легенду о том, что если человек умирает, то его душа улетает в небо и превращается в звезду, чтобы наблюдать за любимыми с высоты. Интересно, какая из них мой папа?

— Иди сюда, все готово, — сквозь мысли доносится голос Ромы, я отрываюсь от телескопа и поворачиваюсь в его сторону.

***

От выпитого вина и от предвкушения у меня закружилась голова. Меня манят его губы. Я хочу его. Безумно. И без разницы, что мы находимся в обсерватории, в которую в любой момент может кто-то заглянуть. Я не могу больше сдерживаться. Доверчиво заглядываю в глаза Ромы, и мы одновременно срываемся с цепи. Тянемся друг к другу и сливаемся в поцелуе.

Наши языки пляшут в бешеном ритме страсти, рука парня проникает под свитер и движется вверх. Он запускает пальцы под чашечку лифчика, надавливая и лаская мою грудь. Я дрожу от возбуждения. Чувствую, как внутри меня разгорается пожар. Мне нравится то, как он целует меня, нравится, как меня заполняет его умелый язык. Нравится, когда он перестает быть нежным и осторожным, перестает контролировать себя и срывается в бешеный ритм.

Мои руки не могут найти себе места, я одновременно хочу с силой вцепиться в его плечи, хочу зарыться пальцами в его волосах, хочу стянуть с него одежду, хочу ласкать его твердый член. Рома словно чувствует мои мысли, торопливо снимает с меня свитер, а потом и сам избавляется от лишней одежды.

Моя кожа в одно мгновенье покрывается мурашками. Несмотря на то, что рядом работает обогреватель, в помещении все равно холодно. Губы Ромы хаотично целуют то мою шею, то берут в захват мои соски. Его прохладные пальцы проходятся вниз по моему позвоночнику, вызывая дрожь по всему телу. Его губы играют с моими сосками, и я стону от наслаждения. Непослушными пальцами расстегиваю ремень на его штанах и проникаю под пояс.

Он возбужден не менее, чем я, и я хочу довести его до предела. Хочу свести его с ума. Хочу, чтобы он никогда не смел даже подумать о других девушках.

— Подожди, — отрываюсь от губ Ромы и перевожу дыхание. — Кажется, я кое-что проиграла тебе. — Я смущаюсь, когда произношу эти слова, но горящий блеск в глазах парня подтверждает то, что я двигаюсь в правильном направлении. — Поднимись, — командую я, становясь на колени.‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Ты уверена? Я могу подождать, — дрожащим голосом говорит парень, не отрывая от меня взгляд.

— Да.

Рома медленно поднимается, не прекращая следить за моими движениями. Я подползаю ближе к нему, быстро справляюсь с пуговицей, нарочито медленно тяну вниз «собачку» молнии и достаю из боксеров его пульсирующую плоть. Провожу пальцами вдоль твердого члена и останавливаюсь на головке. Облизываю пересохшие губы и сглатываю подступивший от волнения к горлу ком.

Несколько мгновений я зачарованно смотрю на него, не зная, с чего начать. Но мне хочется. Очень хочется. Почувствовать его вкус и услышать стон его удовольствия.

— Ник, если…

Рома не успевает договорить, потому что я придвигаюсь к его паху и обхватываю губами головку. Слышу шипение парня и чувствую, как напряглось все его тело. Обхватываю дрожащей рукой член и двигаю ладошкой вверх-вниз. Описываю языком круги и беру его в рот глубже.

Рома зарывается пальцами в мои волосы и задает ритм. Я заглатываю его еще глубже, блуждаю языком по горячей плоти и помогаю себе рукой. В какой-то момент я поняла, что и сама завелась до предела от этого действия. В трусиках стало мокро, и от каждого прикосновения тонкого хлопка к моим губкам внизу живота все больше и больше разгорался огонь.

Я посасываю его головку, как леденец, чувствуя на кончике языка солоноватый вкус его возбуждения.

— Бля, детка, кажется, я в раю. И этот рай — твой сладкий ротик.

А потом Рома резко отстраняет меня от себя, опускается на колени и толкает меня на одеяла. Достает из кармана маленький квадратик, нетерпеливо разрывает упаковку презерватива зубами и раскатывает тонкий латекс на всю длину члена.

Он стягивает с меня джинсы, приспускает свои штаны, даже не снимая их до конца, и, дрожа от неудовлетворенного возбуждения, разводит мои ножки и входит одним резким толчком.

— Тебе хорошо? — прошептал он, обдавая шею горячим дыханием.

— Да, не останавливайся. — Я выгибаюсь ему навстречу и принимаю его полностью.

Я перестала контролировать себя. В порыве страсти выкрикивала имя парня, просила не останавливаться и оставляла на его теле следы от своих зубов. Выгибалась ему навстречу, чувствуя, как с каждым его толчком приближается желанная разрядка. Дыхание Ромы было хриплым и неровным, он водил руками по моему телу, лаская меня и сводя с ума.

Я почувствовала, как мир вокруг взорвался, и забыла, как дышать. Замерла, не в силах пошевелиться, ловя ртом поцелуи Ромы и чувствуя, как он делает последние толчки и замирает внутри меня. У меня нет сил произнести и слово. Парень обессиленно упал на меня сверху, и я обвила руки вокруг него, сжимая в своих объятиях. Я задыхаюсь от удовольствия, оттого, что мы так близко друг к другу, и оттого, что я чувствую на себе его обнаженное вспотевшее тело.

— Люблю тебя, — все еще не отдышавшись, шепчет мне на ухо Рома.

— И я тебя люблю. Очень.

Эти слова вырываются из меня сами. В первый момент я даже не понимаю, что произнесла это вслух. Как и Рома. Он отстраняется от меня, приподнимаясь на локтях, и неверяще заглядывает мне в глаза, ища подтверждение моим слова. Я прикусываю нижнюю губу и отвожу взгляд в сторону. А потом смелею, хочу признаться ему еще раз, но не успеваю. Прекрасный миг разрушает мелодия телефонного звонка моего телефона.

— Перезвонят, — говорю я, притягивая парня к себе для поцелуя.

Но звонивший был слишком настойчив, поэтому мне все-таки пришлось высвободиться от объятий Соловьева и нащупать в кармане джинсов, которые были отброшены в сторону, телефон.

Сердце забилось чаще, а кровь отхлынула от лица. Звонили из клуба.

Я поднялась с пола, обулась и отошла к телескопу, подальше от Ромы, чтобы он не слышал мой разговор. Хотелось выбросить к черту телефон, раздавить его, разбить об стену, чтобы меня больше никогда не беспокоили. Но несмотря на эти желания я скольжу пальцем по экрану телефона, принимаю звонок и подношу трубку к уху.

— Да, — голос звучал хрипло и слабо. Я вся дрожала. От прежнего тепла не осталось и следа.

Рома, прищурившись, не отрывал от меня взгляда, и ради него я пыталась сделать вид, что все нормально. Ничего такого не происходит.

— Вероника, солнышко, как твои дела? — послышался мужской голос на том конце телефона. От веселого голоса Александра Игоревича по телу прошелся неприятный озноб.

— Все хорошо, спасибо, — мой голос звучал сухо, я состроила смешное выражение лица, давая понять Роме, что звонок не важный.

— У нас тут в клубе случилось ЧП, Милка ногу на своих каблучищах сломала, а Женечка, Вика и Света подхватили какую-то кишечную палочку, съев суши, Маринка улетела с подругами на отдых. Кадров катастрофически не хватает, не могла бы ты в знак наших былых хороших отношений выйти на подмену?

— Эм-м, мне не совсем удобно, мы же с вами, кажется, все решили, — я осторожно выбираю каждое слово, потому что более чем уверена: если Соловьев узнает, что мне звонят из стрип-клуба, вырвет из рук телефон и пошлет моего бывшего шефа куда подальше.

— Вероника, — голос мужчины звучит уже не так доброжелательно, — ты ведь помнишь о той папке, которую я храню в своем ящике. Ты мне нравишься, и я отпустил тебя без проблем, но завтра у нас много заказов, персонала не хватает, выйдешь на пару часиков на разогрев, и больше я тебя не потревожу. А если откажешься, поверь, я умею быть злопамятным.