Он заботливо помогает мне устроится в шезлонге, укрывает пледом и ненадолго исчезает. Я смотрю по сторонам, разглядывая других посетителей импровизированного кинотеатра, а потом закрываю глаза, наслаждаясь прекрасным вечером и думаю о том, чем он закончится.

— Я взял малиновый чай и несколько пирожных, — раздается рядом со мной голос парня и я вздрагиваю, когда он специально притрагивается холодными ладонями к моей шее. — Пустишь согреться? — открываю глаза, упершись взглядом в маленький круглый столик перед нашим креслом и мои брови ползут вверх.

— Ты решил что мне срочно нужна убийственная доза сахара? — пара пирожных означало: эклеры, фруктовая корзинка, чизкейк, маффины и еще несколько красивых пирожных, название которых я даже не знаю.

— Просто вспомнил что ты сладкоежка, — хмурится Соловьев, придвигая свой шезлонг к моему и устраиваясь рядом. Он притянул меня к себе, обнял за талию и замотал нас в плед. Рядом с ним было тепло и уютно, и теперь даже резкие порывы ветра не заставили бы меня замерзнуть.

Мы молча лежали ожидая начало сеанса, не обращая внимание на голоса и смех людей вокруг, смотрели в небо, пытаясь выловить взглядом хотя бы одну звезду, несколько раз робко целовали друг друга то в губы, то в шею, и молча пили сладкий малиновый чай. Рядом с Ромой мне было спокойно и уютно, словно он снова стал моей тихой гаванью. В школе — чтобы не сойти с ума от безысходности, сейчас — от давящего одиночества.

— Так что за фильм? — спрашиваю робко, чтобы хоть как-то разрядить обстановку и избавиться от смущения. Рома был слишком близко. Его дыхание щекотало шею, а руки то и дело поглаживали то животик, то спину.

— Гарри Поттер.

— Что? Серьезно? — удивленно поворачиваю голову в его сторону и натыкаюсь на насмешливый взгляд.

— Ага, первая часть. Вспомним детство вместе?

— Боже, не могу поверить, что мы собираемся смотреть «Гарри Поттера», — ели сдерживая улыбку фыркаю я и вновь поворачиваюсь к белому экрану.

— Признай, это самое лучшее свидание в твоей жизни, — в голосе Ромы слышаться нотки гордости, он щипает меня за бок и притягивает еще ближе. Я уже практически лежу на нем и чувствую как от такой близости по телу расходится дрожь.

— Ммм, не знаю, не знаю, — дразню его и кладу голову ему на плечо.

Чувствую, как его рука блужает по моей спине, опускаясь все ниже и ниже. В какой-то момент его пальчики подхватывают подол платья, задирая его еще выше, и он прикасается к моему оголенному бедру.

— Начинается, — слышу его хриплый голос и делаю глубокий прерывистый вдох, когда его ладонь скользит вверх и накрывает мою грудь.

Я свожу ноги вместе и ерзаю, пытаясь унять внезапно нахлынувшее возбуждение. Фильм отходит на второй план, есть только я, Рома и его горячие руки, которые исследуют мое тело. Я чувствую его дыхание, он легко целует меня в висок, а потом тянется к губам. Я забываю о том, что вокруг нас полно людей, не хочу, чтобы этот поцелуй прерывался. Рядом с этим парнем так тепло и уютно, что все проблемы сразу же уходят на второй план.

— Что ты делаешь? — сквозь зубы произношу я, когда Рома, казалось бы, увлечённо пялится на экран, а сам пробирается пальцами между моих ног.

— Схожу с ума, — выдыхает он, но мое возмущение действует, поэтому он оттягивает вниз подол моего платья и вновь становится примерным мальчиком. — Может, ну его, этот фильм, поехали ко мне, а? — Он словно змей-искуситель, вот только я не поддаюсь. Я уж точно не собираюсь делать с ним то, ради чего он меня зазывает домой.

— Вечер ведь только начался, лежи и не двигайся, фильм интересный, — хмыкаю и устраиваюсь поудобней на его груди.

Какое-то время мы неподвижно лежим, смотря на экран. Широкая грудь парня вздымается под моей ладонью, я остро чувствую каждое его движение. Вот он переместил немного ниже на моей спине руку, вот заерзал, поднимаясь выше, а сейчас постукивает пальцами по краешку шезлонга, выбивая непонятный ритм. Уверена, ему точно так же, как и мне, не до фильма.

Время от времени Рома целует меня, поглаживает поясницу и проходится пальцами по позвоночнику вверх-вниз, вызывая дрожь по всему телу. А потом вдруг берет мою руку под пледом, кладёт себе на пах, и я чувствую твёрдый бугорок под своей ладонью. Первая мысль — отдернуть руку, но я сдерживаюсь, всё-таки это Рома и ничего плохого он мне не сделает.

— Ты сводишь меня с ума, — шепчет мне на ухо, призывая к действиям.

— Здесь люди, извращенец, — я и в самом деле злюсь, нашёл место для демонстрации своей «хотелки».

— Я, знаешь ли, не контролирую это. Со мной всегда так, когда ты рядом.

— Раньше ведь как-то справлялся. Соловьев, сделай несколько глубоких вдохов, подумай о коровах там, утках — мне, что ли, учить тебя, как бороться со стояком? — возмущаюсь, а сама руку не отнимаю. Во мне проснулась плохая девочка, которая вдруг решила подразнить бедного перевозбужденного парня.

Провожу несколько раз рукой по кругу, а потом большим пальцем поддеваю пояс джинсов и проникаю под резинку боксеров. Глажу пальчиком полоску его кожи, не решаясь проникнуть дальше, и чувствую, как Рома затаил дыхание. Я знаю, что это не честно, но не могу удержаться. Дразню его, мурлыкая на ухо, просовываю под джинсы еще несколько пальчиков и поглаживаю его пах.

Он горячий и напряженный. Слышу его рваное дыхание и понемногу тоже начинаю возбуждаться. Я ни разу не была с мужчиной, ни разу никому не позволяла ничего большего, чем поцелуй, и я совру, если скажу, что мне не интересно, как это. Но я боялась. До чертиков боялась переступить грань и стать такой же грязной, как те девочки, что стояли на коленях в ВИП-кабинках и зарабатывали на чаевые вовсе не танцами на шесте. Клуб навсегда оставил в моей голове отвращение к сексу.

Но вот сейчас… Сейчас мне было интересно следить за реакцией парня, и, если бы мы были одни, возможно, я позволила бы ему немного больше, чем просто поцелуи. Но только после того, как он полностью завоюет мое доверие.

Я вновь принялась ласкать его. Дразнить, почти дотрагиваясь до твердого члена, но в ту же секунду сдавать назад. Рука парня сжалась на моем плече, он зажмурился и громко выдохнул. Азарт во мне разгорелся вдвойне, и я вновь принялась ласкать его кожу, все ближе и ближе приближаясь к вставшему члену. Потом придвинулась к Роме и поцеловала его в шею.

Немного пощекотала его ноготком, а потом все же решилась притронуться к нему там. Легко. Одним пальчиком. Почувствовала нежную кожу и внезапно залилась краской смущения.

— Решила меня добить? — хриплым голосом спрашивает он, прижимая к себе еще сильней. — Смотри, а то скоро мы останемся вдвоём и я обязательно возьму реванш.

Я лишь усмехаюсь, оставляю в покое его штаны, переместив руку на грудь, и возвращаюсь к фильму. Какое-то время мы лежим неподвижно, а потом я на минуту закрываю глаза, вдыхая аромат парня, и не замечаю, как проваливаюсь в сон. Проснулась оттого, что Рома меня легко тормошит, пытаясь разбудить.

Глава 24

POV Вероника

Я сажусь на переднее сиденье автомобиля, нервно дергаю ремень безопасности и избегаю взгляда Ромы. Я прекрасно понимаю, что в общагу он меня не отвезёт, потому что попасть в неё я не смогу до утра. И я прекрасно узнаю дорогу к его дому. И мне даже гадать не надо, чтобы понять, что ночевать мы будем в его комнате, в одной постели.

И, казалось бы, из-за чего волноваться, подумаешь, в первый раз, что ли, с парнем ночую? Но нервное напряжение не покидало меня. А что, если он начнёт намекать на что-то большее, чем просто поцелуи? Он ведь взрослый парень, а таким нужен регулярный здоровый секс. А я не готова и не собираюсь поддаваться на его горячие взгляды и умелые руки.

Искоса поглядываю на Соловьева: он кажется уставшим, зевает и трёт глаза. А может, я зря себя накрутила? До этого он ведь хорошо себя вёл. Почти хорошо.

До дома мы добираемся в молчании. Я притворяюсь, что уснула, и, когда Рома глушит мотор авто, не понимаю, почему он так долго копается и не пытается разбудить меня. Слышу, как он вздохнул, а потом чувствую, как нежно провёл пальцами по моей щеке. Из последних сил сдерживаюсь, чтобы не выдать себя и не моргнуть, например. Чувствую, как его рука перемещается к волосам, заправляет за ухо прядку волос и снова отстраняется. Рома молчит ещё несколько минут, и я уверена, что он разглядывает меня.