Мы как ночь и день, огонь и лёд, небо и земля — абсолютно разные. И наш максимум — и дальше игнорировать друг друга.

— Слышал, что я сказала? Я передумала, — говорю резким голосом, не отрывая от него взгляд, но Рома реагирует совершенно не так, как я ожидала. Резко сворачивает в первый попавшийся съезд и тормозит за серой пятиэтажкой.

Глава 17

POV Рома

Я злился. На себя, на Ромашкину, на идиота, который плетется впереди нас, словно черепаха. И не могу выбросить из головы чертов презерватив. Стоит только подумать о том, что Вероника спит с каким-то парнем из общаги, как на душе становилось хреново.

Сегодня днём я понял, что потерял от неё голову. Сам не знаю, какого черта полез в женские душевые, но стоило увидеть ее такой — завёрнутой в белое пушистое полотенце, с мокрыми волосами и каплями воды, стекающими по телу, — как захотелось закинуть ее на плечи и отвезти в свою берлогу. Пытался взять себя в руки, но не удержался, зажал ее в углу и впился в сладкие губы, а потом ещё долго сидел в машине в промокшей одежде и пытался успокоить разыгравшуюся фантазию, которая подкидывала мне картинки из порнофильмов, вот только в главной роли были я и она.

Определенно, юношеская ненависть и желание задеть посильней девушку были лишь защитным механизмом. Мы были юны, глупы и точно не готовы к чему-то большему, чем держание за ручки и поцелуи в щеку. А сейчас мы выросли, набрались опыта, и я бы не прочь попробовать что-то большее. Так я думал десять минут назад. А сейчас никак не мог успокоить бушующую во мне волну злости и ревности.

Оля, да, это ее. Она, конечно, влюблена в меня по уши, но это ведь не причина вести монашескую жизнь, правда?

Вдруг в голову пришла странная мысль. Что, если все эти чувства к Ромашкиной всего лишь наваждение? Результат незавершенного действия. Она тогда так внезапно исчезла, что для меня это было полной неожиданностью. Мне нужно переспать с ней, и тогда вся эта фигня о любви выветрится из моей башки. Двадцать лет не влюблялся ни в одну девчонку, а тут и месяца не прошло, как вдруг решил, что это любовь до гроба.

Резко сворачиваю с дороги, паркуюсь за каким-то домом, где нас точно никто не побеспокоит, поворачиваюсь к растерянной Ромашкиной и впиваюсь поцелуем в ее губы.

Мне нужно избавиться от этого чертового наваждения. Раз и навсегда.

— Отпусти. — Она отталкивает меня, упирается в грудь руками, но у меня словно крыша поехала. Обхватываю ее лицо ладонями и притягиваю ближе.

— Не сопротивляйся, ты ведь тоже этого хочешь, — шепчу, желая, чтобы она откликнулась на мою ласку.

Вероника кусает меня и царапает шею ногтями. Мычит что-то прямо в рот, но я пользуюсь моментом и проталкиваю свой язык в неё. Углубляю поцелуй, ослабляя хватку, перевожу руку на ее спину, поглаживая, и наконец-то срываю с губ ее стон наслаждения.

— Ты такая красивая, Ник. Веришь, что это сказал тебе я? — усмехаюсь, оторвавшись от неё всего лишь на мгновение.

Она доверчиво прижимается ко мне, мурчит, как самая настоящая кошка, и я сбавляю темп, посасывая ее нижнюю губу. В паху уже нещадно жжёт, и мне не терпится поскорее стянуть с неё одежду и оказаться внутри. Но торопиться нельзя, не сейчас. Я вообще не планировал заниматься с ней сексом на первом свидании, но вдруг накатило чувство заклеймить ее, показать, что принадлежать она может только мне.

Осторожно проникаю рукой под ее тонкую маечку и чувствую, как она вздрагивает, когда я добираюсь до ее груди.

— Нет, отпусти. — Вероника неожиданно отстраняется от меня, прикрывая руками грудь, и дергает за ручку двери. — Открой дверь! Открой эту чертову дверь!

— Прости, прости, — зарываюсь носом в ее волосы и обнимаю, пытаясь успокоить.

— Если ты решил переспать со мной…

— Ник, не говори глупостей, — не даю ей договорить, потому что мне вдруг становится стыдно за свои мысли. Она не так уж далека от истины, но я не хочу ее как девушку на одну ночь. Здесь что-то другое. — Просто решил успокоить тебя единственным способом, который я знаю.

— Завезти в тёмный переулок и трахнуть? — хмыкает она.

— Ну, довести до оргазма девушку не такой уж и плохой план, правда? — подмигиваю ей и завожу мотор. — Не волнуйся, все в рамках порядочности, и будь уверена, тебе понравится.

— Звучит многообещающе и самоуверенно.

— Можем поспорить.

— Ну уж нет, я пас.

— Не хочешь — как хочешь. — Включаю музыку, и остаток дороги мы проводим в молчании и не смотря друг на друга.

Черт, я идиот, чуть не испортил все. Нужно поучиться сдержанности и не делать поспешных выводов.

— Ты привёз меня к себе домой? — заёрзала на сиденье Ромашкина, с удивлением поглядывая по сторонам, когда я заехал во двор.

— У нас здесь пересадка, — говорю загадочно и первым выпрыгиваю из машины.

— Ма-а-ам, Рома невесту привёз! Ма-а-ам! — несется по двору Арина, заприметив нас с Никой.

— Началось. Когда я уже смоюсь подальше от этого чокнутого семейства?

— У тебя милые родственники. — На лице Ромашкиной впервые за вечер появляется улыбка, и она не отводит взгляд от Арины, которая как раз скрылась за дверью. — Ты ведь не на семейный ужин меня пригласил, нет? А то как-то это все странно попахивает.

— Нет, мы приехали за байком, не хотел перед общагой светиться с ним.

— О.

— Да, сегодня я покажу тебе, кто такой Ночной Волк. И даже разрешу сделать несколько фото со мной.

— Боже, ты так великодушен. — Мы останавливаемся у гаража, и в свете уличного фонаря Ника выглядит как настоящий ангел. На несколько мгновений я забываю обо всем и любуюсь девушкой. Тянусь рукой к ее лицу и нежно глажу пальцами губы.

Точно с ума сошёл.

— Привет! Заходите в дом, мы как раз ужинать садимся. — От голоса Сони мы одновременно вздрагиваем и отскакиваем друг от друга.

— Спасибо, мы не голодны. Буду поздно, и не позорь меня перед девушкой, не говори, что я под домашним арестом, — машу ей рукой и утаскиваю Нику в гараж. — Готова узнать, что такое настоящая свобода? — указываю в сторону байка и вручаю ей шлем. Специально сегодня заехал в магазин и купил его для Ники.

Я хочу показать ей настоящего себя, то, что люблю и чем дышу. В последнее время я делаю много непонятных мне вещей, но любовь к быстрой езде неизменна.

POV Вероника

Я неловко забралась на байк, все ещё не понимая, что я здесь делаю. Надо было настоять на том, чтобы Соловьев отвёз меня в общагу, а ещё лучше — не садиться в чёртову машину. Вот только доводы разума я почему-то совсем не слушаю, иду на поводу любопытства и новых для себя желаний. Например, прижаться к спине парня и чувствовать на себе его тепло.

Он жмёт на газ, и мотоцикл резко срывается с места. Мы мчимся не в сторону города, а вдоль улицы частного сектора к трассе. Прохладный ветер ласкает наши тела, и я вдруг понимаю, что забыла сделать одну важную вещь — опустить на шлеме стекло.

— Рома! Рома-а-а! — кричу в надежде, что он услышит меня и сбавит скорость, но то ли у него шлем со звукоизоляцией, то ли он решил, что я визжу от страха, потому что вместо того, чтобы притормозить, он поддал газу.

Поток ветра вторгся внутрь моего шлема и вместо того, чтобы наслаждаться поездкой, я сражаюсь с чертовым средством защиты для головы.

Шлем словно налился свинцом, и мою голову все время кренило влево. Мне пришлось напрячься, чтобы избежать переломов шейных позвонков, потому что было ощущение, что стоит мне хоть на секунду расслабиться, голову оторвёт от шеи и унесёт куда-то в сторону.

Но хуже всего глаза! Бешеный поток воздуха забирался мне под веки (клянусь!) и превращал их в парашюты. Вспомнилось, как в мультфильмах от ветра веки героев развеваются, словно флаги. Вот только в реальности это было совершенно не весело!

— Ро-ма-а! Сто-о-ой! — Несколько раз щипаю его за живот, в страхе хоть на мгновенье отцепить от него руки и выпасть из этого монстра, но парень не реагирует. Сосредоточенно ведёт байк, и очень надеюсь, что это не дорога на тот свет.