Оказавшись возле доходного дома «Россия», на Лубянской площади, Захар осмотрелся по сторонам. Именно этот адрес ему написал в записке второй человек после Ленина. Входя внутрь он практически натолкнулся на часового, который стоял на посту с винтовкой в руке.

– Стой, куда прешь! – грозно закричал белобрысый солдат и угрожающе стал снимать винтовку с плеча. Опешив от неожиданности, Самойлов закашлялся и сквозь спазмы в горле проговорил:

– Я к товарищу Троцкому на прием!

В одно мгновение с солдатом произошло сказочное превращение. Подтянувшись и вновь повесив трехлинейную винтовку Мосина на плечо, он дружелюбно протянул:

– Извините товарищ, сейчас я быстро позвоню секретарю и доложу о вашем прибытии. Как ваша фамилия?

– Захар Самойлов! – примирительно ответил молодой человек и стал крутить головой по сторонам. Фойе здания прошлого века поражало высокими потолками и удивительной лепниной. Засмотревшись на это изящество, он на мгновение отстранился от действительности. Тем временем часовой взял в руку трубку и важно проговорил:

– Барышня, к товарищу Троцкому посетитель – Захар Самойлов!

Через несколько секунд положив трубку он по-дружески посмотрел на посетителя и протянув руку в направлении широкой лестницы изрек:

– Проходите, товарищ Самойлов, вам второй этаж, кабинет двенадцать.

Молча кивнув головой, Захар отправился на аудиенцию. Поднимаясь по мраморным ступеням, он ощущал невероятный внутренний подъем. Стараясь запечатлеть в памяти все детали от визита, он смотрел на мужчин и женщин, которые проходили по коридору. Большинство мужчин были в офицерских френчах без погон, черных кожаных куртках и хромовых сапогах. На офицерских ремнях располагались кобуры с револьверами. Иногда проходил представительный сотрудник с лихо закрученными усами и деревянной кобурой с маузером на поясе. Придерживая массивный пистолет, он гордо смотрел на сотрудников ведомства. Женщины в отличие от противоположного пола были элегантны и одеты по моде того времени. Легкие светлые блузки до самого горла, под которыми в районе груди просматривался бюстгальтер располагали к рабочей атмосфере, а длинные темные юбки до пола полностью закрывали ноги. В руках секретарш были серые бумажные папки или напечатанные на машинке приказы. Глядя на посетителей наркомата, Захар ощущал себя невольным зрителем на съемочной площадке. Остановившись возле кабинета номер двенадцать, он негромко постучал в дверь. Через мгновение не дождавшись ответа, Захар вошел. В квадратной приемной у окна располагался массивный стол, покрытый зеленым сукном, за которым сидела миловидная девушка. Мастерски барабаня изящными пальчиками по печатной машинке, она составляла какой-то документ. Подняв глаза на посетителя, шатенка вопросительно посмотрел на молодого мужчину в красной рубашке.

– Я к товарищу Троцкому на прием, моя фамилия Самойлов! – важно произнес путешественник во времени. Отстранившись от работы, она взглянула в свои записи и утвердительно кивнув головой ангельским голоском произнесла:

– Одну секунду, я доложу!

Подняв трубку, секретарша, не сводя глаз с посетителя проговорила:

– Лев Давидович, к вам товарищ Самойлов на прием!

Через мгновение все тем же ангельским голоском она проговорила:

– Проходите, вас ждут!

Входя в огромный кабинет с представительным столом за которым размещалась дюжина стульев с высокими спинками, он увидел Троцкого. Второй человек в государстве сидел в кресле в дорогом черном костюме по последней моде, белой сорочке и узком черном галстуке. За круглыми очками скрывался пронзительный взгляд карих глаз. Увидев Захара, он радостно воскликнул:

– А вот и наш герой, рад вас видеть, присаживайтесь к столу!

Помедлив словно что-то обдумывая, Лев Давидович сказал:

– Захар, вы не против если к нашей беседе присоединится еще один человек?

Пожав плечами, студент молча кивнул головой. Взяв в руку трубку, Троцкий изменился в лице и командным голосом произнес:

– Машенька, пригласите ко мне в кабинет Феликса Эдмундовича, скажите, что это важно! Повесив трубку, он снова расплылся в улыбке. Видимо после ухода спасителя его дочери, он имел обстоятельный разговор с Зиной и теперь относился к Захару, как к самому родному человеку на свете. Разговаривая о погоде, весне и дочери, мужчины не заметили, как прошло десять минут. Неожиданно в кабинет громко постучали и вошел высокий человек с бледным лицом и козлиной бородкой. Гимнастерка, галифе, офицерский ремень и сапоги выдавали в нем военного. Окинув пронзительным взглядом карих глаз посетителя в красной рубашке на губах председателя ВЧК промелькнула скупая улыбка. Присев на стул он вопросительным взглядом посмотрел на Троцкого.

– Феликс Эдмундович я попросил вас зайти чтобы вы стали участником нашего разговора. Вот Захар Самойлов горит желанием быть в первых рядах на защите молодой республики. Я с удовольствием выслушаю ваше мнение куда бы мы смогли назначить идейного борца с мировым империализмом!

В холодных глазах председателя ВЧК промелькнул интерес. Расспрашивая Захара о его идейной платформе, образовании и предпочтениях, Феликс все больше убеждался, что Самойлов идеальный кандидат для работы в его ведомстве. Услышав повествование Троцкого про эпизод о чудесном спасении его дочери от насильников, председатель ВЧК отбросил все сомнения и веско произнес:

– Товарищ Самойлов, я смогу предложить вам работу в моем ведомстве, при условии, что вам это подойдет.

Горячая волна словно лавина скатилась по спине путешественника во времени. Всего лишь один шаг отделял его от работы, где он мог казнить людей или прощать словно Бог. И, конечно, он видел себя в черной кожаной куртке с револьвером на поясе.

– Наше ведомство совсем молодое и на данный момент имеет несколько направлений которые очень важны для нашего государства, так что везде нужны умные и верные нашему делу люди. И, конечно, вы сможете выбрать себе направление сами! – глядя прямо в глаза Захару, проговорил Дзержинский. Подняв глаза к потолку, он стал медленно перечислять отделы. Закончив, Дзержинский вопросительно посмотрел на Самойлова.

Поднявшись с места, Захар сказал слова, которые поразили как Троцкого, так и председателя ВЧК.

– Я приму любое направление и буду ответственно подходить к делу куда бы меня не направила партия! – решительно сказал путешественник во времени.

Утвердительно кивнув головой в глазах Феликса промелькнуло уважение.

– Раз так, то предлагаю вам должность начальника Замоскворецкого отдела ВЧК! – проговорил председатель самого жестокого наркомата в стране.

– Я согласен! – коротко ответил Захар.

– Вот и хорошо, сейчас пройдите к моему секретарю она выпишет мандат, а я его подпишу. Завтра жду от вас доклад о вступлении в должность и план работы на месяц. Время не позволяет нам расслабляться, поэтому жду от вас товарищ Самойлов решительных мер в борьбе с контрреволюцией! – пожав руку, проговорил Дзержинский.

Попрощавшись с Троцким и окрыленный новой работой, Захар вышел из кабинета.

– Я назначен начальником отдела ВЧК, не может быть! – возбужденно прошептал мужчина, двигаясь в сторону кабинета Дзержинского. Все те мысли об участии в строительстве нового государства оказались так реальны, что задохнувшись от прилива адреналина, Самойлов захотел тут же пуститься в пляс. Оглянувшись по сторонам Захар понял, что теперь он государственный человек и должен следить за своими эмоциями. Неторопливой походкой счастливого человек, мужчина направился в самый страшный наркомат. С опаской входя в приемную Дзержинского, путешественник во времени ожидал увидеть здесь что-то ужасное, но вместо этого белокурая девушка с голубыми глазами улыбнувшись ему произнесла:

– Здравствуйте, товарищ, вы на прием?

Опешив от подобного вопроса, а еще больше от красоты секретарши, Захар глупо улыбнулся в ответ и сказал:

– Здравствуйте, нет, я за мандатом, моя фамилия Самойлов!

Посмотрев в рабочую тетрадь, она пожала плечами и грустно ответила: