– Отец Рамис…

Инквизитор кивнул. Вот и представились.

– А Вы, отец Рамис, сейчас отправьте паству по домам, а потом приготовьтесь выступать в качестве обвинителя.

Их взгляды встретились. В глазах священника – пламя гнева. В зрачках Ла’Сада – лёд презрения.

– Хорошо, – старик сделал шаг в сторону, мысленно проклиная инквизицию, которая наделяла властью тех, кто, частенько, ещё опаснее и греховнее самого отъявленного еретика.

Вот только некоторые прислушиваться к словам разума не торопились…

– Да хрена лысого! Её надо сжечь! Сейчас! Немедленно!

Коренастый мужчина лет тридцати вынырнул из толпы и попытался схватить «ведьму» и сдёрнуть её, притихшую и совершенно безвольную, с плеча инквизитора. Именно «попытался». Ла’Сад ударил его по лицу наотмашь, добавив слабое заклинание молнии. Бородача отшвырнуло в сторону, и он полетел в грязь, лишившись чувств.

Не дожидаясь, пока деревенские, распалённые происходящим, перейдут к активным действиям, Грав прошипел заклинание, заставляя их падать под увеличившимся десятикратно весом собственных тел.

– Ещё одна попытка воспрепятствовать правосудию, и я начну превращать всех в кровавый фарш!

В голосе Ла’Сада клокотала ярость.

– Простите, граф… – хрипел у ног инквизитора священник.

Не простил. Шёл, переступая через стонущие тела, не снимая заклинания. Тяжесть исчезла лишь тогда, когда страшный гость со своей ношей скрылся в переулке.

***

«Я едва успел. Пришлось действовать нахально и напролом, что несколько не в моём стиле, но выбора не было.

Получив сообщение о владеющей магическим языком, я поторопился к ней. Гнал лошадей и днём, и ночью, подкармливая овсом, обработанным специальным зельем, которое добавляло им бодрости и выносливости. Это не пойдёт им на пользу и выразится в упадке сил, но это было необходимо. Хотя и жалко скотину.

Самое интересное, что к жителям деревни я никакой жалости не испытываю. Они лишь помеха на моём пути. Рождаются в грязи и пороках, живут в них и умирают. Они в силах измениться и изменить мир вокруг, но не имеют желаний более сложных, нежели набить сытно брюхо или удовлетворить плотские, сиюминутные потребности.

Подумать только! Обвинить повитуху за то, что ребёнок родился уродом! Конечно, так лучше и удобнее, чем винить себя за кровосмесительные браки из поколения в поколение.

Да, уж… «Ведьма» оказалась обычной знахаркой, и книга на магическом языке попала в её руки случайно. Это я узнал уже у себя в повозке, когда отпоил её успокоительным. Обидно. Спешка была напрасной. Хотя… Может и не всё ещё потеряно, и мне удастся завтра узнать, откуда книга у святоши. Если бы не этот призрачный шанс, то отправился бы назад сразу, прихватив с собой спасённую. Стать служанкой у какой-нибудь леди гораздо лучше, чем сгореть на костре.

Ладно. Завтра разберёмся…»

Ла’Сад закрыл толстую чёрную тетрадь, и, положив её на колени, долго смотрел на спящую девушку, размышляя о той цели, к которой стремился.

***

Колёса экипажа призывно поскрипывали, утопая в грязи дороги и пытаясь вырваться из неё. Кучеру приходилось все громче понукать лошадей, чтобы те не сбавляли темпа.

Все эти звуки все сильнее раздражали пассажира, пытающегося уже битый час прочесть письмо и обдумать его содержание. В который раз поправив чёрную форму инквизитора с шевроном «меча и ока», Столас Сайварис пробежался глазами по строкам.

Задание было простым. Стране нужны маги и целители, в том числе из числа необразованных крестьян из приграничных поселений соседнего государства. План элементарен: Столас, как инквизитор, осуждает мага на смерть, во время сожжения на костре меняет живого человека на труп с кладбища, а спасённого убеждает в том, что вырвал его жизнь из когтей смерти и что готов помочь в обретении новой истории. Несколько удачных слов – и довольный целитель, маг или еще кто уезжает на родину Сайвариса верно служить его императору.

Местный староста деревни оказался на удивление темным и откровенно глупым человеком. При первой встрече пытался сделать вид, что внимательно изучает предоставленный ему документ, хотя явно путался даже в буквах. Ему хватило демонстрации знака инквизиции, чтобы перестать мешать Столасу и отдать все полномочия.

А вот для священника потребовалось перетерпеть несколько душевных разговоров за чаркой того, что они называют элем. Слово за слово, мысль за мыслью – и отец Рамис стал мягкой глиной в руках «инквизитора». Он даже сам нашел девушку на роль ведьмы, а потом, слушая, что о ней говорит эйтериец, подтвердил его обвинение бедняжки в колдовстве.

Не прошло и дня, как разъярённый народ соорудил костёр и притащил сопротивляющуюся девицу на площадь. План Столаса тоже был готов.

Все заклинания, амулеты и подчинённые заняли свои позиции. Нужно было дождаться момента, когда дым скроет тело, приспешники проследили, чтобы хворост был слегка влажным и сильно дымил при горении, а потом прочесть первую часть заклинания…

Но небо, видимо, решило иначе. По-другому объяснить появление настоящего инквизитора, расстроившего все его планы, нельзя было!

Мало того, что целительница ушла из его рук, так и он сам вполне мог стать следующей жертвой Ла’Сада.

Но, возможно, ещё не все потеряно? Цепкий глаз разведчика разглядел в толпе девушку с знаком Магической академии Ритании. Он мягко перешёл ей за спину, после чего положил руку на плечо.

Такого шанса нельзя упускать.

Мир, где причудливым образом сплелась магия и технология, где просторы неба бороздят величественные дирижабли, а на далёком севере оживают древние исполины. Мир, в котором можно было многое…

Энджи замерла, услышав рокот толпы на площади:

– Убей ведьму! Убей ведьму!

Какие ведьмы? Они тут совсем с ума сошли в своем невежестве.

Уже вбежав на площадь, девушка заметила карету, которая только подъехала. Для ее экипажа было рано, а просто так сюда не приезжают. Энджи, накинув капюшон на голову, стала пробираться ближе к центру.

«Точно спятили. Ведьма – это же лекарка из соседней деревни, тётя говорила, что кто-то из местных нуждался в помощи. Хорошо же они платят».

Идти в одиночку против толпы – это самоубийство. Поэтому, если ничего не получится другого, Энджи могла бы подарить той быструю смерть.

Но в этой, отдельно взятой деревне царила атмосфера многовекового отчаяния. Магичка смотрела на стоящего рядом с костром незнакомца, того самого, кто, наверное, отправил лекарку на костер и думала, успеет она выстрелить в него или нет.

Энджи видела, как приехавший что-то бросил в сторону костра, как повалил дым, погасивший пламя. А потом заметила знак на плаще. Слышала и видела разговор с местным жрецом. Только девушка потянулась к оружию, как на ее плечо легла рука.

– Не дергайся…

Мужчина, державший ее, напрягся. Послышались сдавленные проклятия, что мол не хватало попасть под заклятия безумца или местных дикарей. Магичка «узнала» заклинание, которое применил второй. Весьма специфическая штука, причем довольно болезненная, если верить учебникам.

Энджи потянули в сторону ближайшего переулка. Инквизитор прижал ее к стене и внимательно посмотрел ей в глаза.

– Что здесь происходит? – Энджи слегка поморщилась от столкновения со стеной. – Куда вы меня тащите?

– Подальше от этого безумца! – брюнет был весьма раздражен.

– Разве он не ваш коллега? – девушка попробовала выдернуть руку и отодвинуться. – Я тут причем?

– Не все инквизиторы отличаются умом, к сожалению. Увидь он Вас – Вы бы стали следующей его жертвой.

– Вы это серьезно? Только потому, что у меня волосы другого цвета или глаза? – Энджи решила прикинуться простушкой, не смыслящей в магии. – Это не настолько должно его заинтересовать.

– Действительно. А вот знак академии Ритании кажется мне весьма привлекательным.

Энджи опустила глаза, точно – знак, правда с первого курса.