Лицо Жасмины пылало. Ее взгляд не отрывался от глаз Велико. Неужели ей суждено снова остаться без него? Почему она должна его теперь отпустить? Услышав о Бодурове, она вспомнила все, что говорила ее тетка...

— Жасмина, ты меня и вправду любишь?

— Люблю? Да ведь это все равно что ничего не сказать...

Раздался резкий стук в дверь. В голосе Стефки Делиевой слышалась тревога. Велико спрятался за шторой и сделал знак Жасмине открыть дверь.

Жасмина была сама не своя. За шторой стоял Велико, в котором заключалась вся ее жизнь, а в дверь ломилась Стефка Делиева, с которой она связана кровными узами.

— Открой, я тебе говорю, а то расшибу дверь! — кричала тетя.

Открыв, Жасмина оказалась с ней лицом к лицу. Стефка была бледна, губы ее дрожали, а Жасмина держалась подчеркнуто спокойно.

— Это ты нас предала? — спросила Стефка. — Весь район оцеплен, весь...

— Это меня не касается, — чуть слышно промолвила Жасмина.

Стефка размахнулась и ударила Жасмину по лицу.

— Сучка! Сучья дочь!

Жасмина отступила на шаг. Она почувствовала не боль от удара, а обиду. Прежде ей не раз приходилось испытывать на себе тетин хлыст, но сейчас она не хотела молча сносить это.

— Не смей! — с угрожающим видом выпрямилась она перед ней.

Стефка опомнилась. Кольцо вокруг нее замкнулось. Надо было пробить в нем брешь и вырваться. Но где и как? Если бы этого можно было добиться с помощью денег... О, она очистила бы всю страну от тех, кто душит ее цепями. Но даже деньги оказались мертвым капиталом. Бесполезные, они лежали сейчас в банке, в ее сейфе.

— Приготовься! Через час выезжаем. Что случится с нами, то станет и твоей судьбой. Каждый расплачивается за свои дела. — Она захлопнула дверь, и звук ее шагов постепенно затих в темном коридоре.

Жасмина осталась посередине комнаты. Она уже не чувствовала себя на распутье, но у нее не хватало сил даже на то, чтобы броситься к Велико. А он все еще был за шторой. Но вот Велико подошел к Жасмине и погладил по щеке, на которой отпечатался след от удара Стефки. Глаза Жасмины оставались сухими.

— Дай мне бумагу и карандаш! — прошептал Велико.

Казалось, Жасмина утратила способность мыслить. Она выполнила его просьбу и снова замерла, все такая же безучастная. Стояла и как будто ждала чего-то.

«Ярослав! Мы напали на верный след. На сей раз Бодуров не ускользнет. И солдаты здесь. В двадцать ноль-ноль начнем стягивать кольцо окружения. Мы добьемся успеха!

Велико».

Он сложил листок пополам и вручил Жасмине.

— Ярослав находится в Беновской роще. Передай ему эту записку и оставайся там! Я скоро приду.

— А не лучше ли нам здесь быть вдвоем? — спросила Жасмина, меньше всего думая о себе.

— Перед подъездом стоит фаэтон твоей тети. Бай Станьо отвезет тебя. Я буду следить за тобой из окна.

Больше они ничего не сказали. Даже не поцеловались. Жасмина вынула из сумочки маленький, инкрустированный перламутром пистолет, доставшийся ей от отца, и сжала его в ладони.

Велико проводил ее до двери. Жасмина на мгновение остановилась, посмотрела на него и тут же исчезла в тиши коридора. Наступили сумерки, но огня еще нигде не зажигали, да он и не был ей нужен, ведь Жасмина знала каждый закоулок в этом доме.

Велико подошел к окну.

«Сейчас или никогда!.. Как тревожно на душе, когда любишь».

Жасмина добралась до фаэтона. Велико не слышал, что она сказала баю Станьо, но увидел, как лошади вздрогнули и фаэтон помчался к воротам.

«Счастливая!» — прошептал он и вытер со лба пот. Над ближайшим холмом молния прорезала сгущающийся мрак. Внезапно возникший вихрь будто вымел со двора весь сор.

Беновская роща была оцеплена солдатами. Солдаты были молчаливы и напряжены. Офицеры, находившиеся при батареях, не сводили глаз с циферблатов часов. Так на фронте отсчитывают время перед атакой.

Ярослав сел на землю на опушке рощи. Сидел и жевал соломинку. Драган стоял рядом и курил. Лицо его потемнело от бессонных ночей, а морщинки с обеих сторон рта стали еще глубже. Оправа его очков погнулась. Вчера, когда он соскочил с лошади, очки упали и он наступил на них. Каким-то чудом стекла уцелели, но в оправе не держались, и пришлось закрепить их воском.

Драган не спускал глаз с полковника Велева. И на сей раз солдат не забыл поставить для командира походный стул, чтобы полковник мог сесть и вытянуть раненую ногу.

«Не человек, а сфинкс! Такими их воспитали. И мы пасуем перед их непроницаемостью».

— Скажи, чтобы тебе принесли стул! — в сердцах бросил Ярославу Драган.

— А мне и так хорошо, — ответил Ярослав.

— Остается только, чтобы мы еще и кофе им подавали, а солдату — всучить опахало для полноты картины.

— Политика — дело сложное, — повторил Ярослав слова, сказанные позавчера Драганом. — Сохрани свой запал для более важных дел. Даже лисица из-за своей чрезмерной хитрости нередко сама попадает в капкан. Я слышал такую сказку от своего деда, — попробовал он пошутить. Внешне он оставался спокойным.

— Да, но за Велико отвечать будешь ты, — сдерживая раздражение, сказал Драган. — Он может оказаться опаснее даже вот этих. — И он кивнул головой сначала в сторону полковника, а затем подпоручика Велева, который находился со своей батареей неподалеку от них. — Из-за женщины он может убить и отца родного.

— Ох, какой же ты тяжелый человек, — вздохнул Ярослав и отвернулся. От порывистого ветра у него замерзла спина.

— Возможно, но я никогда не вступаю в конфликт со своим рассудком.

— Закури сигарету, чтобы успокоить нервы. — Ярославу не хотелось больше его слушать. — Отрезать никогда не поздно, а вот лечить — трудно. Иногда я не выдерживал, готов был расстрелять Велико, но если бы я его убил, то оплакивал бы его потом, потому что верю: он был прав. Без веры нельзя жить!

— Из тебя вышел бы неплохой проповедник, — с иронией усмехнулся Драган и тут увидел, что по склону холма бегут какие-то люди.

Первым их узнал Ярослав. Поднявшись, он пошел им навстречу, Драган — за ним.

Запыхавшийся Христо никак не мог перевести дух, но глаза его светились радостью.

— А в имении кто остался? — спросил Ярослав, и на его щеках проступили красные пятна.

— Они там!.. И майор Бодуров, и Стефка, и ... — постепенно приходил в себя Христо. — Мы едва выбрались оттуда. Мы на правильном пути. Пора замкнуть кольцо окружения!

— А точнее? — вмешался Драган.

Вместо Христо продолжил другой юноша:

— Конюх нашел в конюшне ящик с взрывчаткой. Собственными глазами увидел. Сказал об этом Стефке, а его тут же упрятали куда-то вместе с ящиком. Погубили человека. Этот майор... Мне кажется, что это не кто другой, как...

— А Велико все нет, — решился вставить что-то и Павел, но его никто не слушал.

Ярослав смотрел на их раскрасневшиеся от быстрой ходьбы лица и думал о прошедших ночах, похожих на уравнение со многими неизвестными, которое им предстояло решить. Он наблюдал за Драганом и не мог не заметить, что неожиданный поворот в ходе событий: привел того в замешательство. Ярослав направился к полковнику Велеву, неподвижно сидевшему на своем походном стуле.

— Случилось что-то? — спросил полковник, увидев перед собой Ярослава.

— Может быть, обойдемся и без кровопролития, — проговорил Ярослав, думая о дальнейшем развитии операции.

— Вы полагаете, что они окажут сопротивление?

— Все зависит от решения, принятого Бодуровым. Вот парламентера бы... — Но Ярослав не договорил. Полковник встал, всей тяжестью тела опершись на трость, и посмотрел на него со смутной надеждой. Подумал о чем-то своем, но не посмел высказать.

— У них нет иного выбора. Если хотят сохранить свою жизнь, им нет смысла совершать новые преступления, — убеждал и самого себя Ярослав.

— Вы хотите сказать, что, если...

— Если Бодуров не пожелает этого понять, то другие в состоянии заставить его. Великодушие может сломить даже самое упорное сопротивление.