— Похоже, тоннель затоплен.

Понятно, почему в вагонах не было окон.

Убедившись, что никто не переживает по поводу протекающей крыши (напротив, один дядька с красной мордой, собирал капли в ладонь и растирал поочерёдно то лоб, то шею), я немного успокоился. Не упуская, однако, из виду, крохотный аварийный люк недалеко от моей головы. Хотя, если подумать, именно он и мог бы стать причиной аварии, если его открыть — вся вода в тоннеле мгновенно оказалась бы внутри.

С некоторым трудом мы выбрались со станции «Малые Сиракузы» — одного из очагов наводнения, идущего полным ходом. Помимо нас четверых, не очень-то и было желающих выходить — остальные поехали дальше, обдав платформу и нас вместе с ней пенными брызгами. Монорельс превратился в подводную лодку, а станция, частично находящаяся под землёй, походила на тонущий корабль. Крыша основательно протекала, по лестнице бежали весёлые ручейки и с шумом исчезали в решётке на платформе. Пахло мокрой землёй. Наверху ревел проливной дождь, эхо тоннеля усиливало звук настолько, что мы с друзьями не слышали даже собственных мыслей и не могли толком обмолвиться даже по нейролинку.

На поверхности уже наступила ночь, и мы узнали, что городок не очень-то освещён в это время суток. Не говоря уже о том, что воды на улице было по щиколотку. Я шёл первым, прокладывая маршрут по памяти. Обрывочные образы местности, видимой буквально накануне, потеряли актуальность. Запылённые здания изменили цвет и оказались самых ярких и неожиданных расцветок. Они даже сделались выше, и оказалось, что двери жилищ приподняты над землёй на добрые полметра. Мощёный тротуар скрылся под водой и попеременно подставлял под ногу то скользкую кочку, то узкую выбоину, в которой норовил застрять ботинок. В общем, дорога шла вкривь и вкось, а по ней и мы — мокрые и злые. Хорошо хоть обошлось без бурных течений. Возможно, они прошли здесь раньше, а потом заработала ливневая канализация — и продолжала работать, судя по характерным воронкам в центре дороги.

Исполинские тории, стоящие у входа на рынок, казалось, разбухли от сырости и тоже увеличились в размерах. Все украшения смыло без следа. Опустела и рыночная площадь, превратившись в сплошное озеро без берегов. Там, где теснились лавочки и шатры, торчали из воды лишь пеньки свай, как прорастающий лес. Где-то совсем низенькие, местами — довольно высокие, сваи как будто подготовили для установки строений, но дождь нарушил планы, и такую картину можно было наблюдать повсеместно. Конечно, если выкрутить яркость визора на максимум. В противном случае — не видно ни зги. В редких вспышках молний можно было наблюдать очертания массивных сооружений в разных уголках рынка. Фактически — это было всё, что от него осталось. Я опасался, что шатёр Вафу тоже пропал, но одна из громадин как раз образовалась на том месте, где он стоял.

Туда я и направился. По пенькам удобно перешагивать через лужи, но мне с парнями это было уже ни к чему. Основательно начерпав воды в ботинки и не единожды навернувшись, мы доковыляли до прибежища мастера. Циклоп промочил амуницию, а я так и вовсе вынырнул из очередной лужи без пистолета, спохватившись о пропаже лишь в последний момент и нашарив бесполезное оружие на дне. Так что учителю явно не угрожало быть застреленным — на его удачу. Потому что к концу восхитительной прогулки желающих прибить мерзкого старикашку увеличилось втрое. Я проклинал его не меньше Лоуренса, а Нанобот так и вовсе грозился задушить Вафу голыми руками за то, что нам всем пришлось волочиться на рынок в такую погоду.

Большой, но всё-таки скромный в сравнении со многими другими шатёр Вафу заметно возмужал с нашей последней встречи. Теперь он стоял на массивных лесах, и вход оказался на уровне второго этажа, куда предлагалось подниматься по приставной лестнице. Шатёр был укрыт огромным куском пластика, а над самой крышей возвышался массивный бак на тонких жердях. Несколько трубок соединяли бак с шатром — похоже, Вафу организовал себе бесплатный водопровод. И как он успел всё это отстроить?

Внутри всё осталось по-старому: пыльные половики, старая иссохшая тумба, заваленная пряностями, густой аромат бульона пополам с копчёным окороком и нотками ракетного окислителя. Стало гораздо больше бумажных фонарей, и тёплый желтоватый свет наполнял шатёр. Гибкие шланги змеились вдоль стен и снабжали водой несколько железных бочек и большое корыто. Похоже, Вафу решил запастись как следует.

Сам хозяин встречал нас у входа с непроницаемо серьёзным выражением лица. Его усы странным образом почернели, тонкие брови тоже утратили привычную седину. Для встречи Вафу переоделся в защитный полевой костюм, которые обычно носят ниндзя-шпионы на службе у клановой элиты. Тёмно-синее облачение знавало лучшие времена и висело на мастере мешком. Пара небольших заплат виднелась на груди — в том месте, куда обычно стреляют, когда хотят убить наверняка. За спиной учителя вместо клинка торчал обломок древка от сасимоно. Прежний владелец явно расстался с нарядом не по своей воле.

Не взирая на свой довольно нелепый вид, мастер Вафу излучал непоколебимую уверенность и мог бы казаться грозным, если бы не рост. Даже Нанобот, который был выше Вафу на голову, невольно хохотнул, встретившись лицом к лицу с первопричиной намокания своих носок. Циклоп уставился на мастера с недоумением, а затем оглядел шатёр в поисках кого-нибудь повнушительнее, с кем не стыдно было бы и подраться.

— Это вот оно? — тихо спросил он у меня, не найдя достойного оппонента.

— Ну… как бы, — вымолвил я.

Вафу тем временем окинул нас взглядом и неодобрительно покачал головой. Однако его пронзительный взгляд смягчился, когда в шатёр вошёл Зоркий глаз, замыкающий нашу процессию.

— Кайоши! — сердечно воскликнул Вафу и распростёр перед ним объятия.

Зоркий глаз сдержанно поклонился мастеру, шагнул навстречу и позволил себя обнять. Руки мастера едва сошлись у него за спиной.

— Подумать только! Как ты возмужал! — продолжал восклицать Вафу, оглядев старого знакомого. — А это что за ерунда?

Он схватился за объектив Зоркого глаза и потянул на себя, чтобы разглядеть получше. — Что стало с твоими замечательными глазами?

Циклоп нащупал рукоять пистолета, с которого вовсю капала вода.

— Репозиторий, — загробным голосом ответил Зоркий глаз.

— Ух, ублюдки… попадись они мне, прикончил бы… во второй раз! — Вафу на миг помрачнел, но тут же опомнился, увидев, что под нашими ногами уже образовались лужи. — Чего ж вы встали, гости дорогие? Проходите, разувайтесь. Скоро согреется чай.

И торопливо исчез за ширмой, разделяющей шатёр. Вскоре мастер вернулся со стопкой полотенец для нас. Не знай я этого пройдоху, то подумал бы, что ошибся палаткой. Мастер всегда умел подстраиваться под гостей и собеседников, выстраивая тактику своего поведения так, чтобы сначала обескуражить, а затем расположить к себе или напугать, если необходимо. Не думаю, что Вафу всерьёз было дело до наших промокших ног и утраченных глаз Зоркого. А впрочем, ложь и притворство было у него не в чести. Выдумывать загадки и недосказанности Вафу любил больше всего.

Вот и сейчас он затеял очередную игру и всё в итоге встанет на свои места — нужно лишь понять правила.

Полотенца с функцией обогрева и прямым впрыском тоников оказались как нельзя кстати. Я сразу согрелся — снаружи и внутри. Вафу расстелил на полу циновки по кругу, в центре поставил капсулу с плазменным нагревателем и разлил по чашкам обжигающий зеленоватый отвар, отдающий стойким запахом сена.

Циклоп попытался что-то возразить, но Вафу прошелестел что-то нечленораздельное и Лоуренс, вытаращив глаза от удивления, схватил чашку и бухнулся на колени между мной и Наноботом. Вафу удовлетворённо кивнул и занял своё место. Лоуренс, оправившись от шока, второй раз рисковать не стал, и, кривясь, выпил эту зелёную бурду. Я решил посмотреть, что будет дальше и тоже не спешил переходить к действиям. Чай, кстати, оказался сносный, хоть и пованивал. От него стало ещё теплее, а в голове наступила ясность, как после шота Эфира с долькой псевдолайма. Только без мгновенной интоксикации с последующим отказом печени.