Мы обговариваем некоторые детали его приезда и заканчиваем разговор, но мой телефон тут же начинает звонить по новой. Номер незнакомый, но трубку я все же беру.

– Слушаю.

– Привет, Паш.

От голоса Ксюши, который я не слышал после той встречи у фитнесс-клуба, я замираю, не зная даже, как реагировать. Ожидаю, что вот-вот нахлынут ненужные чувства, и они правда не заставляют себя ждать. Я бы солгал, сказав, что уже не болит. Ни черта подобного! Болит, да так, что хочется вернуться в прошлое и никогда с ней не знакомиться, потому что пережить Ксению Орлову мне пока не по силам.

– Не бросай трубку, пожалуйста, у меня новости! – быстро проговаривает она.

– Меня давно не интересуют новости, связанные с тобой…

– Просто послушай! Это важно. Паша, я хочу для начала извиниться. Знаю, это ничего не изменит, но я действительно искренне сожалею о том, что причинила тебе боль. Я поступила, как последняя дрянь, и будь у меня возможность что-то изменить, я бы это сделала, не раздумывая. Этот поступок будет давить на мою совесть до конца жизни.

– Ты, наконец, сходила к психологу или это актерская игра? – хмыкаю я, не очень-то веря в ее искренность. Ксюша тот еще манипулятор, когда включает мозги и перестает истерить.

– Ты можешь мне не верить, но я действительно пошла на терапию. Мама заставила.

– Ну хорошо, допустим, я облегчу твои муки совести, сказав, что постараюсь тебя простить, – скептически говорю я. – На этом, надеюсь, все? Единственное, что ты можешь для меня сделать – это исчезнуть.

– Хорошо, – без раздумий соглашается она. – Спасибо, тебе, Паша и извини за беспокойство. Я просто должна была извиниться, мне это было нужно для себя. Пока.

– Прощай, – удивленный, что она так легко отступила, прощаюсь я, и завершив вызов, еще долго смотрю на погасший экран, не зная, как реагировать.

Легче мне не стало, но и желания снова увидеть или поговорить с ней нет. Возможно, мои чувства не до конца угасли, но к ним все еще примешивается отвращение от ее поступка и я знаю, что как бы не скучал временами, общения с ней точно не хочу.

Раздается звонок в дверь и я быстро выбрасываю эти мысли из головы, спеша открыть Фиме и нашему сыну. Видел его вчера утром, но уже дико соскучился.

– Привет, папочка, – машет мне крошечной ручкой малыша Серафима, переступая порог.

Я сразу же забираю у нее ребенка, игнорируя слишком аппетитный запах, идущий от ее волос. Напасть какая-то, но после родов ее духи в сочетании с ароматом молочка создают какой-то неуместно возбуждающий флер. Так и хочется заткнуть себе нос прищепкой, когда Фима оказывается рядом.

– Привет, – отвечаю ей и целую Никиту в лобик, прижимая к своей груди.

Он выглядит сонным, но не капризничает.

– Варя немного задерживается, так что я потусуюсь с вами часик? – улыбается Фима, кладя небольшую сумку с едой малыша на шкаф в прихожей и разуваясь.

– Конечно, у нас все равно нет никаких планов, да сынок? А чем вы с Варей займетесь?

– У нас сегодня день красоты, – объявляет Фима, проходя в зал. – Маникюр, стрижка и всякие другие приятности.

– И ты для этого так нарядилась? – скептически осматриваю ее короткое трикотажное платье.

С колготками вроде смотрится почти прилично, но все равно, зная девушек, я бы отнес ее сегодняшний наряд к разряду тех, что одевают на свидания.

– Я просто праздную, что это платье снова сидит на мне идеально, – крутится Фима. – Хорошо все-таки, что ты привил мне любовь к спорту, а то так и ходила бы все еще с обвисшим животом после беременности. Смотри, от него ни следа не осталось.

Она кладет руки на свою тонкую талию, проводя ими вниз по округлым бедрам, и я отвожу взгляд, пока снова не стал жертвой неловкой, типично мужской, реакции. Все-таки, надо почаще сбрасывать напряжение, а то после Ксюши моя сексуальная жизнь очень нестабильная и довольно скудная.

– Ты чудесно выглядишь, – делаю комплимент, вызывая еще одну яркую улыбку на ее лице. – Хочешь чего-нибудь? Я бы не отказался от кофе, как раз хотел выпить.

– Не, не хочу. Но я составлю тебе компанию, пошли на кухню. Хочешь, возьму Ники?

– Он мне не мешает, – не хочу отдавать малыша, который доверчиво лежит на моей груди.

Мы идем на кухню и я забрасываю капсулу в кофемашину, попутно доставая из морозилки мороженое, от которого Фима точно не откажется. Это ее любимая еда еще с поздних сроков беременности.

– Ты всегда знаешь, чем меня угостить, – закатывает она глаза, хватая мороженое и снимая обертку. – Хорошо хоть, я с грудным вскармливанием не набираю вес. Такой кайф есть все калорийное и не париться!

Взяв чашку с приготовившимся кофе, я сажусь напротив нее и поудобнее устраиваю Никиту. Каждый раз удивляюсь, какой он все-таки крошечный. Даже руку мою не перекрывает.

– Миша уже определился когда приедет? – спрашивает Фима, облизывая мороженое в вафельном рожке и я настойчиво отвожу взгляд, чтобы избежать неуместных ассоциаций.

Тоже старая привычка, потому что Серафима всю жизнь поглощает мороженое, словно на камеру, сама не понимая, как эротично это у нее получается. Миша даже как-то сказал, что эта картинка у него в банке для фантазий, когда был подростком. Я тогда надавал ему по ушам.

– В четверг уже будет здесь.

– Буду рада его видеть, столько времени прошло. Можно всем вместе потусоваться как-нибудь. Вместе с малышом, конечно. Как думаешь, ему понравится племянник?

– А разве кому-нибудь может не понравиться Никитос?

– Не все мужчины любят детей, Паша. Ты и сам, пока не родился твой, игнорировал чужих детей.

– Я просто не понимал, что малыши могут быть классными, – целую ручку сына. – Не все такие, как я.

– И слава Богу! Я, кстати, знаю одного мужчину, который очень любит детей.

– Да? И кто же это?

– Данила Леонидович, – выдает Фима имя нашего педиатра.

– Ну еще бы! Какой мужик, если он не любит детей, подастся в педиатры, учитывая, что в деньгах он не нуждается.

Вообще, этот Данила Леонидович показался мне странноватым. Его отец – владелец частной клиники, одной из самых дорогих и лучших в городе. Мы по этому принципу врача для Никиты и выбирали, хотя я изначально почему-то рассчитывал на женщину. А тут этот странный мужик. В том смысле странный, что похож скорее на бодибилдера, чем на врача. Почти в такой же хорошей форме, что и я. Плюс еще и татуировки, а их у него вероятнее всего много под одеждой, потому что одна рука вся забита, да и из-под формы на шею рисунок пробивался.

– В общем, мы с Данилой недавно созванивались, когда мне начало казаться, что Никита заболевает. Он такой милый! Приехал, хотя рабочий день давно закончился и услуга с выездом в его обязанности не включена. Ты, кстати, знал, что он ездит на байке? Обещал как-нибудь прокатить меня, если удастся на один вечер оставить малыша с мамой. Типа, позвал на свидание. Ну, я и согласилась. Мы с ним общаемся уже неделю, пока только по телефону, но во вторник у него выходной и мы хотим куда-нибудь выбраться втроем с Ники.

– Ты встречаешься с нашим педиатром? – не в восторге от этой новости, уточняю я. – Серьезно?

– А что в этом такого? – удивляется Фима.

– Не знаю, просто это странно. А если не сложится? Нам придется искать другого врача, потому что это будет неловко.

– Значит, найдем, – твердо говорит Фима, растеряв свое веселое настроение и становясь серьезной. – После Лени мне ни один мужчина не нравился, Паш, и я не собираюсь упускать человека, к которому впервые за долгое время почувствовала симпатию, потому что в будущем что-то может не сложиться.

– Эй, не обижайся, – беру ее руку в свою. – Ты права, это все мелочи. Встречайся, если нравится, тем более, мужик знает, что делать с детьми и любит их, сама ведь сказала. Я просто не ожидал и не сразу переварил.

– Я не обижаюсь, – расслабляется Фима. – И в разрешении не нуждаюсь, но спасибо за поддержку. Кстати! Чуть не забыла. Сначала не знала, говорить тебе или нет, но мне вчера звонила Ксюша. Извинилась за свои слова и поведение, представляешь? Я так удивилась.