– А ничего не делай, – чувствуя облегчение, что резкие слова Ксюши вызваны заботой, выдыхаю я. – Думаешь, я не желаю Фиме добра? Она мне практически как член семьи, родной человек, но Серафима давно взрослая и самостоятельная личность. Да, слегка наивная, но у нее есть родные люди, которые всегда поддержат и помогут. Мы не можем диктовать, как ей жить, только потому что считаем себя опытнее. Только она сама знает, как лучше для нее.

– А лучшим она считает родить непонятно от кого и воспитывать ребенка одной, – не может успокоиться Ксюша. – А именно так и будет, поверь мне!

– Мы этого не знаем. И вообще, хватит, Ксюш. Закрыли тему.

На самом деле я и сам не в восторге от внезапной беременности Фимы, но держу это при себе. Просто Фима не из тех женщин, которые рожают для себя. Я ведь знаю ее. Она романтичная натура, верит в долго и счастливо, всегда мечтала, что выйдет замуж один раз и на всю жизнь, а дети у нее должны были родиться уже после заключения брака от того самого идеального партнера. Теперь, очевидно, что отец ребенка, как и говорит Ксюша, в лучшем случае будет приходящим папой. Будь это чем-то серьезным, Серафима не скрывала бы его от всех. Не в ее это характере. Она открытая и всегда стремится поделиться своим счастьем со всем миром.

– Ты ничего не сказал о моей запеканке, – напоминает о себе Ксюша.

– Очень вкусная, – искренне говорю я, отправляя в рот большой кусок. – Ты шикарно готовишь.

И это так, Ксюша ко всем своим достоинствам еще и отменный повар, правда готовит разгрузочные блюда не так уж часто, потому что, как и у меня, у нее свой режим питания и допустимых продуктов.

После ужина мы перемещаемся на диван и смотрим серию сериала, но в какой-то момент она отвлекается на свой телефон, а я зависаю в мыслях о Фиме, вспоминая, какое облегчение испытал, когда убедился, что никакого отношения к ее беременности не имею. Представляю, какой это был бы полный п***ц!

– Паша, ты не поверишь! – оживляется внезапно Ксюша, расплываясь в счастливой улыбке. – «Волшебный сад» освободился на апрель! Мы сможем организовать свадьбу моей мечты!

– Это же через десять месяцев, – быстро подсчитываю я.

Мы планировали пожениться этой осенью и уже нашли место, пусть и не такое шикарное, как расписанный на три года вперед «Волшебный сад».

– И что? – непонимающе смотрит на меня Ксюша. – Что для нас несколько месяцев, когда мы можем отпраздновать свадьбу в таком месте? Этот шанс – один на миллион!

– Я хочу побыстрее начать нашу с тобой совместную жизнь, вот что, – пытаюсь сдержать недовольство.

– Ну Пашенька, ты, как всегда, думаешь не о том, – ластится ко мне эта хитрюга. – Давай так: мы переносим свадьбу, как я хочу, и празднуем ее в месте, о котором я всегда мечтала, а взамен я переезжаю к тебе уже сейчас. Тогда ведь у тебя не будет возражений?

– Не будет, – не раздумывая соглашаюсь я, потому что так настаивал на быстрой свадьбе именно из-за ее нежелания съезжаться. – Мне просто хочется, чтобы ты была рядом, а то я до смерти устал от нашего графика ночевок согласно расписанию твоих мероприятий. Хочу тебя в своей постели каждую ночь, даже если после работы ты будешь такая уставшая, что сможешь только дойти до кровати и уснуть. Главное, чтобы это была наша общая кровать, в которой мы будем спать вместе.

– Я тоже этого хочу, Паш, – растроганно шепчет Ксюша, целуя меня в губы. – И прямо сейчас, я очень хочу тебя. Вот отвечу сейчас Константину и пойдем с тобой в постель. К черту этот сериал!

– Ага, к черту, – уже заведенный одним только ее предложением, хриплю я, хватая свою невесту за бедра, пока она судорожно печатает что-то в телефоне.

И, вот так вот просто, мы принимаем решение о совместном проживании и переносим нашу свадьбу на следующий год.

Несколько месяцев спустя

– Я настаиваю. Тебе понадобится помощь с ребенком, Фима! – грозно заявляет мама, когда я в который раз отказываюсь переезжать к ним.

– Я сама справлюсь, мам! – не отступаю я. – Честное слово, ты меня просто убиваешь! Я самостоятельный, взрослый человек. Я могу позаботиться одновременно о себе и о ребенке. Просто помоги мне с оформлением детской. В моей квартире, а не здесь.

Моя мама в прошлом дизайнер интерьеров и до того, как открыть свою компанию, она годами оформляла чужие дома и квартиры. У нее просто прекрасный вкус, совпадающий с моим, так что я, естественно, именно ее попросила помочь мне в оформлении детской комнаты для малыша, но мама в очередной раз завела разговор о том, что мне лучше переехать к ним с папой.

– Ладно, – с тяжелым вздохом сдается она. – Но учти, что тебе придется частенько оставаться у нас с ночевками, потому что я хочу часто видеть своего внука. Детскую у нас дома тоже оформим, она не будет лишней.

Я не возражаю, хотя понимаю ее хитрый ход. Она не сдалась, просто решила ослабить давление, которое снова начнется вместе с этими ночевками в будущем. Откинувшись на спинку плетеного садового кресла, я потягиваю свой сок, машинально гладя уже кругленький шестимесячный живот и наблюдая, как Паша издевается над бедным Андреем, якобы уча того держать удар.

Сегодня мы собрались семьями, чтобы отпраздновать день рождения дяди Феда. Вернее, собрались те члены семей, которые находятся на данный момент в России. Все родители на месте, но из молодежи есть только я, тринадцатилетняя дочка именинника – Влада и Паша с младшим братишкой Андреем.

Честно говоря, я не видела Пашу примерно месяц. Мы вообще редко видимся, так как я теперь не посещаю со всеми пьянки-гулянки, а Паша, наоборот, стал чаще выходить в свет благодаря Ксюше, которой здесь сегодня нет. Мы с ней давно не близкие подружки, но это получилось само собой, чему я рада, потому что не хотела прямого конфликта. Просто у нас теперь разные интересы, вот и затухла прошлая близкая дружба.

– Я чувствовал твой взгляд за пару метров, о чем ты так сосредоточенно думаешь? – подходит ко мне Паша, вырывая из моих мыслей и садясь на соседнее кресло, которое ранее освободила мама, уйдя помогать на кухню.

– Думала, сколько уже можно мучить бедного Андрея, – выдавливаю из себя улыбку, хотя вид Паши вызывает во мне скорее слезы.

– Он, наконец, перестал на меня дуться за Ксюшу, так что я наверстываю упущенное, – добродушно усмехается Пашка, кидая взгляд на разговаривающего с Владой брата, пока я сама незаметно любуюсь им самим.

Спустя несколько недель отрицания и торга с самой собой, я поняла, что Паша давно перестал вызывать во мне только дружеские чувства, а именно, после той самой ночи, в которую мы зачали моего маленького сыночка. Я избегала его все это время, боясь выдать себя даже взглядом, но невозможно полностью исключить Пашу из своей жизни. Так же, как я не могу перестать пялиться на него, когда он оказывается в поле моего зрения. Такой хороший, непохожий на других мужчин, и до дрожи в коленках привлекательный. Он буквально источает сексуальность каждой порой своего тела, и, я не понимаю, как могла раньше не замечать этого.

– Ну вот, ты снова зависла, – щелкает у моего лица пальцами Паша, зная, как меня это обычно раздражает. – Что за упаднический настрой, Серафима?

– Изжога замучила, Павел, – серьезно заявляю я. – Ты хоть представляешь, как сложно дается беременность? Вот в этот самый момент мне просто безумно хочется заплакать, а еще хорошенько накричать на тебя. И не спрашивай за что! Причины тут не обязательны.

– Ну так кричи, Фимочка, – неожиданно ласково улыбается он, беря меня за ладонь. – Можешь даже ударить, я потерплю. Главное, выпусти пар и перестань смотреть такими несчастными глазами, а то у меня такое чувство, словно я тебя очень обидел.

«Да, ты обидел меня!» – хочется закричать мне, но я понимаю, насколько это будет абсурдно. Паша не виноват в моих изменившихся чувствах к нему. Не виноват также в том, что я одна разбираюсь с беременностью, которая дается сложнее, чем я себе представляла, потому что это было мое решение – не говорить ему о его отцовстве. Какое право я имею обижаться?