Моей любимой жене, с огромной благодарностью за неоценимую помощь и поддержку …

      Андрей встал из-за компьютера и потянувшись, резко выдохнул. В спине что-то хрустнуло. Решение, над которым он сидел уже четвертый час к ряду, похоже, стало просматриваться. За окном падал снег, и оттого, казалось, что в комнате стояла какая-то особенная, почти как в батискафе тишина, отчего было хорошо и одновременно как-то странно на душе.

– Надо же, все дело в этих паршивых указателях! – размышлял он о своей задаче, – Сделал приведение к нужному типу данных – и все тебе дела. Кто бы мог подумать. Да уж, в природе нет места сложностям.

      С этими мыслями он выскочил из-за стола на кухню: «Чаю хочу!».

Окна на кухне были заиндевелыми настолько, что свет, падающий из-за окна, казался голубоватым и очень холодным. Андрей пошарил по полкам, но нашел лишь пустую коробку из-под «Краснодарского особого».

– Это еще откуда? А, наверное, Катька купила, а я как-то и не заметил раньше. Может быть, кофе смолотить? Нет, не то! Чай! Только чай! Ладно, все равно перерыв надо сделать. Выскочу, пожалуй, в магазин на секунду, – он пошел в спальню, где и высился довольно старый, благородного дерева гардероб.

      Он мигом надел джинсы, и свитер, в прихожей натянул куртку и сапоги, а затем, свистнув престарелому спаниелю Жорке, стал спускаться по лестнице. Жорка, ворча трусил сзади. Андрей еще раз нащупал в кармане несколько купюр, подтянул куртку и, пихнув облезлую дверь, решительно ступил на снег. Жорка помчался к ближайшему дереву и, задрав заднюю лапу, надолго замер в полнейшей задумчивости. Андрей шел медленно, поскрипывая свежим снежком и удивляясь своему открытию. «Надо же! Сколько возился, а тут такая ерунда! Даже стыдно сказать кому-то».

      Около магазина он приказал Жорке сидеть и ждать, а сам быстро купил заветного индийского «Слона» и направился к выходу. Андрей попытался толкнуть дверь, но она не поддавалась. «Примерзла что ли?» Тогда он привалился плечом, и, пару раз толкнув, вылетел на улицу. Жорки на месте не было. «Вот старый черт! О душе бы своей собачьей подумал, а он все по бабам бегает! Ладно, явится, не впервой»

      Андрей шел в обратном направлении и все также медленно и размышлял. Вдруг он остановился и осмотрелся. Что-то вокруг было не так, что-то, безусловно, изменилось, но что именно – непонятно. Поначалу это было как мелькание на уровне бокового зрения: какие-то невнятные ощущения, но теперь он стоял и видел двор между домов и горы снега, и вроде бы придраться было не к чему… Видимо, сам опасаясь подобной странности, Андрей двинулся дальше, стараясь больше не думать о подступившем наваждении. «Все-таки странно, – изо всех сил размышлял он, – почему в матрице преобразований нет ни одного решения?»

Андрей вошел в парадное и, поднявшись по лестнице, подошел к квартире. Он машинально поднял руку и позвонил: «Черт! Кому это я звоню, дома же никого!»

Он тотчас полез в карман за ключами. Однако, в тот же момент, в квартире кто-то завозился, заворчал и зашаркал, и вскоре дверь отворила сухая сгорбленная старуха. Она окинула Андрея ненавидящим весь мир взглядом и с какой-то невнятной фразой типа того, что, мол, ходят тут всякие, удалилась в темноту коридора. Затем хлопнула дверь дальней комнаты и все стихло. Андрей остолбенел. Он стоял перед открытой дверью и в голове проносились мысли одна нелепее другой. «Ограбили квартиру!» «Кто? Старуха? Тогда зачем она дверь открывала?» «Нет, я, очевидно, не туда попал!»– мелькнула радостная идея. Андрей тотчас прикрыл дверь чуть шире и уставился на знакомую табличку «58». Спасительная идея рухнула. Тогда он неуверенно ступил в темный коридор, дощатый пол которого был почему-то покрыт грубой ковровой дорожкой, а все пространство от пола до потолка было заполнено множеством незнакомых предметов. Где-то на самом верху висело оцинкованное корыто и рядом с ним велосипед. Чуть поодаль, почти около двери в большую комнату стоял внушительных размеров комод, на который был возложен стол без ножек. В углу было почему-то установлено целых три электрических счетчика, а стены над дверями были сплошь исполосованы скрученными проводами.

На кухне никого не было, а две комнаты из трех заперты на ключ. Андрей постучал в третью комнату, где, вероятно, и жила старуха. Никакой идеи о том, как начать разговор не было, и потому он понадеялся на стресс, который иногда рождал нетривиальные решения.

В комнате заворочались, и шаркающие шаги направились к двери.

– Чего надо? Кто там?

– Я…– Андрей замялся – Из собеса.

Дверь отворилась. Старуха уже не казалась ненавидящей весь белый свет, но и особенной доброжелательностью она тоже не светилась.

– Ну, и чего теперь вам не достает?

– Да так, сущий пустяк. Формальность. Напишите расписку, что вы не возражаете, если вам пенсию будут приносить домой. Только адрес не забудьте написать. – Андрей даже не подумал в этот момент, что за чушь он несет. Впрочем, тот самый стресс, на который была надежда, как раз и сработал, отбив всякие способности мыслить в отношении себя критически.

– Домой? – старуха прищурила глаз. – Это что ж за честь такая?

– Да не в чести дело. – Продолжал молоть ерунду Андрей, – Просто постановление вышло. 115 дробь «ж». Так что теперь положено на дом приносить. Тем, кто захочет…

Старуха с готовностью села за обшарпанный стол с дерматиновым верхом и, вырвав листок из ученической тетради, принялась медленно водить по нему химическим карандашом, время от времени слюнявя его языком.

– Имя отчество полностью писать?

– Да, обязательно. Не забудьте расписаться и число поставить.

– Ладно. Не учи тут! Сама знаю. – огрызнулась она.

Старуха крапала расписку минут десять, а затем протянула Андрею желтоватый тетрадный листок.

      «Я, Лучкова Евдокия Петровна, не возражаю, но напротив, очень даже желаю, чтобы пенсию мою – 350 руб. Приносили бы домой по адресу г. В…, ул. Петровская 6 кв.58.

Подпись. 12.1.1956»

      Андрей несколько раз прочитал листок, бросая короткие взгляды на старуху.

– Ну, чего? Не так что ли?

– Да нет, все нормально. Только улица не «Петровская», а «Петровского».

– Ты мне голову не морочь! Как на доме написано, так я тута и написала.

– А, ну и ладно тогда, – промямлил Андрей, складывая вчетверо листок.

Он положил его в карман и стал пятиться к двери. Что делать и говорить дальше он совершенно не представлял, но какое-то неизвестное чувство подсказывало, что происходит нечто весьма странное и, более того – очень опасное. Это чувство рекомендовало срочно отбежать на безопасное расстояние, а там уже размышлять, что к чему. В общем, нужно было быстро скрыться, найти подходящее место с тем, чтобы обдумать все, произошедшее за последний час, и случайно не наломать дров. Тоже чутье подсказывало, что нужно было быть очень внимательным и осторожным, дабы ненароком чего-нибудь не задеть или, не дай бог, не разрушить, и в результате не стать причиной какой-то непоправимой беды.

Он задержался на секунду в двери, глуповато улыбаясь, а затем повернулся и выскочил на лестничную клетку. «Что же делать? Что же делать?» Он хлопнул парадной дверью, и затем почти бегом пересек двор, где на асфальтовой площадке стояли штабелями деревянные ящики. Перевернув один из них, он сел. Пошарив в карманах, достал сигарету и закурил.

– Что все это может значить? Тоже мне вопрос… Значится так. Начнем с фактов. Квартира очень похожа на мою, но не моя, это – ясно. Улица похожа как две капли, но тоже не моя. Что еще? Ага, вот еще – год нынче, если верить старухе, пятьдесят шестой! Следовательно, я должен родиться через шесть лет. Ха-ха!.. Это особенно весело.

А если серьезно! Что все это может значить? Нет, этот вопрос задавать нельзя. Денег у меня нет, документов тоже. Одежда совсем не здешняя. Вот об этом, кстати, и следует думать в первую очередь… Что же делать? Как я сюда попал – неважно. На этот вопрос все равно ответа не будет. Видимо, какая-то энергетическая воронка или что-то в этом роде. Так, в фантастике называют подобные штуки… А если так, то надо больше думать о хлебе насущном, а не о философии, черт бы ее побрал.