Близился вечер, с севера тайком проникали холодные ветра, предрекая скорую осень. Пока они лишь ласкали приятной прохладой, но уже ночью, когда солнце снова сдастся своим ночным сестрам, они твердо вцепятся в тебя, так что еще пожалеешь о дневном зное.

На жарком южном закатном солнце, благодать райской зеленой долины нарушил раскидывающийся военный лагерь. Перекрикивания птиц заглушали громкогласные команды. Стяги, знамена и доспехи сказали бы любому, что это королевская армия. Гвардия Его величества.

– Мельхиот! Клянусь светом, если ты еще раз затеешь драку, я тебя разжалую в свайры и переведу конюхом к кавалеристам.

Высокий, широкоплечий парень только ухмыльнулся такой мысли, в тени низко надвинутой шляпы – отправить двуручника в конюхи? «Ха, пусть попробует, это будет даже забавно».

– И встань, когда к тебе обращается офицер. – побагровел круглым лицом маленький толстый человек, в нашивках младшего капитана.

Развалившийся на телеге с мешками риса парень, лениво жуя соломинку, окинул взглядом взбешенного офицера. Казавшиеся ему такими комичными кавалеристские усы, на щекастом лице этого вечно бледного и болезненного коротышки, были в этот раз гневно встопорщены.

– Ты что оглох? Встань, я тебе сказал.

Взгляд Мельхиота вернулся к созерцанию работы группы рядовых гвардейцев, копавших что сомнительное, похожее на яму для отхожего места.

– Что, опять дрыхнешь, пока другие за тебя отдуваются? – едко поинтересовался младший капитан Бланк.

– Работа солдата – с мечом руке, а не с лопатой.

– Вы гляньте! Он соизволил мне ответить. – театрально вскинул руками пузатый коротышка. – Позволь ка тебе напомнить: ты гвардеец, ты находишься на службе у короля. Ты не наемник. По крайней мере, пока тебя не уволили. Или ты этого и добиваешься?

В этот раз Мельхиот продолжил лениво жевать соломинку. Наемники – особая каста. Их не уважали ни солдаты регулярной армии Иммиафала, ни баронские дружины. Командование брало их от случая к случаю. И пускали в расход с легкостью и, иногда, даже удовольствием. Поэтому многие предпочитали не замечать их мелких вольностей.

– Ты меня слышишь? Почему ты избил главного повара?

– Так теперь мамины сынки называют мелкую оплеуху? Малый необоснованно хотел ограничить мой рацион.

– Вывихнутая челюсть по твоему мелкая оплеуха?

– Возможно, я чуток перестарался.

– Хватит с меня этого, слышишь? Еще одна драка, и я тебя, как минимум, разжалую. Так что, если тебе не надоело жалование младшего сержанта…

– Даже в рядовых, двуручник будет получать больше твоего. – Мельхиот презрительно скосил на Бланка глаза. Это было, конечно, неправдой. Но он попал в больное место. Двуручника всегда развлекала мысль о том, что этот толстый коротышка, похоже, считает себя воином.

– Да что ты о себе возомнил? Ты кичишься, как буд то ты как минимум чемпион Иллариона. А ты не то что даже еще не мастер, ты вообще просто мечник. Еще меньше! Ты безродная дворняга. – Бланк остановился что бы гневно втянуть воздух. Это тоже было не совсем правдой: Мельхиот был сыном дворянина. Но его отец был виконтом. Таким образом, он, как само собой разумеющееся, считался бастардом.

Наблюдая как здоровяк, выплюнув соломинку, уставился на него и потемнел в лице, Бланк нервно сглотнул двойными подбородками. Взгляд его невольно бросился к открывшемуся огромному двуручному мечу, незамеченному в телеге до этого. Но собрав свою волю кулак, он решил довести дело до конца в этот раз.

– Слушай, мне надоели твои мелкие, но бесконечные лязги со всеми подряд, понял? Лейтенант де Малора уже стонет от тебя. Ты не рядовой гвардеец, но и еще не офицер. И, как бы хорошо ты не размахивал мечом, с таким отношением к службе никогда им не станешь. Я закрываю глаза на некоторые твои капризы в бараке, но мы в походе. И ты должен тянуть лямку вместе со всеми. Считай что я тебя предупредил.

Бланк отчеканил каблуками поворот, и отправился в сторону сектора командирских шатров. Гордо задрав голову, позволяя трепетать своим двойным подбородкам толи от гнева, толи от ветра. Мельхиот снова отклонился на мешки насмешливо размышляя, что Бланк, и в этот раз наверняка уверен, что с «его делом» покончено.

«Неужели они не догадываются, как сильно я их ненавижу?»

Его взгляд лениво перетек к яме. Гвардейцы решили отдохнуть и, опреревшись о лопаты, завязали разговор. Кто-то закурил трубку. К ним сразу направился старший сержант. Несколько резких слов, и рядовые, немного ворча для приличия, снова принялись за дело. Старший сержант глянул в сторону Мельхиота. Немного посмотрел, сплюнул, и отправился по своим делам. «Как они меня боятся» – снова ухмельнулся ему в спину здоровяк.

Бланк от части прав – Мельхиот не был мастером длинного меча. Для этого требовалось выступать на турнирах, а он ненавидел турниры. И он ненавидел «выступать».

Зато его кулаки заслужили себе слишком дурную славу даже среди отряда наемников. Мельхиот любил наемников. Их можно было бить, почти не опасаясь штрафов и увольнения. Правда, они всегда, при любых обстоятельствах, давали сдачи, но это его никогда не останавливало. Как жаль, что их не взяли в этот поход.

Его отвлек звон стали. Неподалеку отгородили площадку, где тренировались мечники. Солдат всегда должен быть занят – Мельхиот давно понял причину большей части работы гвардейцев. Это было не для него. Во первых, тренировочные мечи остались в бараке, а за нанесенную серьезную рану в тренировочной схватке могли оштрафовать, или даже разжаловать. Считалось, что получивший грамоту мечника гвардеец должен уметь остановиться в нужный момент.

И это вторая причина – для Мельхиота не было разницы, был ли бой тренировочным, все они были для него настоящими. А в бою он слишком часто забывался. И это, было третьей причиной того, что мало кто хотел с ним спаринговать. И четвертым, наконец, было то, что он не был уверен, что может хоть сколько нибудь улучшить свои навыки владения мечом, в спаринге не то что с простым мечником, а с рыцарем. Если бы офицер снизошел, конечно, до тренировочного боя с младшим сержантом. Хотя Мельхиот был уверен, что его просто слишком боятся.

Вокруг них стремительно выростали леса лагерных шатров. Обученные и натасканные гвардейцы, как трудолюбивые муравьи, возводили здесь свой город. Бывалые солдаты хоть на мгновение старались заглушить тревожную причину, по которой разбили этот лагерь. В смехе, в муштре, в работе, в пустой болтовне. Старались не обращать внимания на то, что уже с завтрашним маршем в земли Беорнинга, барон Ландан может напасть в любой момент. Но Мельхиоту это напряжение не мешало. Он никогда от него не уставал.

Говорили, что барон хорошо подготовился ко встрече гвардии его величества. Что его, пусть негласно, но поддерживают многие бароны Приматиона. Кто знает, насколько изменилось положение за эти недели? Может их ожидает уже не один мятежный барон, со своей дружиной, а целая армия?

Именно поэтому Командный дом послал сюда целый полк. С этими баронами ни в чем нельзя было быть уверенным. Сегодня они говорят одно, завтра делают другое. Разведчики приносили довольно странные слухи. Некоторые не возвращались. Поговаривали, что Ландан даже готов ко встрече с ультропами.

При мысли о высших паладинах, он снова нервно дернул щекой. «Они не люди, чего ты хочешь? Победить одного из них? Простому смертному это не под силу.» Ультропы не имели права становиться чемпионами, не имели воинского звания. Фактически, никому не подчинялись, кроме главнокомандующего Иммиафала и короля. «Они не люди.» – повторял он себе.

Он мог понять почти всех, кого так ненавидел: пафосных, благороднейшего происхождения рыцарей; напыщенных честью командовать «сильнейшей армией» Иллезарда офицеров; подхалимов и холуев среди гвардейцев рангом пониже. Но ультропов он не понимал совершено. И от того, возможно, ненавидел больше всех остальных.