— И это все? — старик недовольно поджал губы. Обычно он на свои вопросы получал куда более подробные ответы.

— Старый, что ты от меня хочешь? На соплюшке подписок больше, чем блох на уличном барбосе. Следящие программы от контрразведки, Конвоя, полиции и ректора Академии. Стоит проявлять интерес, нам в холку вцепится свора злых вояк и службистов всех мастей. Я и эту информацию смог получить за счет должности и по блату.

— Но я все же хотел бы лучше представлять, что из себя представляет соседка моей внучки.

— Бедная девочка с уничтоженной колонии. С проблемами в образовании и с огромным желанием выгрызть себе место под солнцем. Сутками сидит за учебниками и получает тройки по математике.

— Но Петра о ней хорошо отзывается.

— Само собой, мы старались подобрать человека с нормальным психологическим профилем, без дурных проблем с наркотиками и прочей дрянью.

— ПТСР[7] у нее есть?

— Только если в легкой форме. Но всех, кого вытащили с Трау, прогнали через реабилитацию. Медики их крутили со всех сторон. В личном деле ничего не отмечено. Некоторая замкнутость и цинизм в общении со сверстниками, которые пытается маскировать под маской взрослой женщины… Бартош, она официально под опекой моей конторы сейчас. У нее куратор на прямой линии. Хулиганы пытались за попку в парке ущипнуть — тут же примчался наряд и всю троицу отпинали от души… Вспомни, как Варгава в это дерьмо влезла. Как только на Трау объявили о начале разработке трансуранидов и планах на триллионные доходы, тут же корпораты устроили провокацию на орбите и бросили наемников на захват территорий. Ты сам голосовал на экстренно собранном совете о введении внешнего управления. Чем закончилось? Завышенная оценка ресурсов, гора трупов и убытки. Теперь все политики, кто успел отметиться, стараются изобразить красивую рожу над кучей дерьма. Девочке сунули оплаченное место в Академии и посоветовали не отсвечивать. Что она и делает. Учится, надеется получить хорошую должность в будущем. Держится за департамент Конвоя, который ее прикрывает от возможных проблем. Если оценки выправит за четыре года, можно к нам пригласить как перспективного специалиста.

Старик отодвинул недоеденный салат и поморщился. Когда приходится соблюдать диету ради сохранения остатков здоровья, обеды и ужины доставляют куда как меньше удовольствия.

— Хорошо. Присматривай за ней. Если через два года в самом деле перестанет получать тройки, можно будет подбросить целевой грант и подумать о собеседовании на будущую позицию.

Адам Ждан был прав. Не было у меня посттравматического синдрома. Я этот синдром переплавила в холодную ненависть за годы войны.

Но про спокойную жизнь начальник службы безопасности добывающего концерна ошибался. Потому что в среду вечером меня выдернула фрау Лаубе и привезла в небоскреб. На удивление мрачная дама кратко ввела в курс дела, стараясь не материться через слово.

— Двое козлов из отдела перспективных разработок хотят с тобой побеседовать. Уроды… Вечно жар чужими руками загребают.

— Мне их бояться?

— Тебе надо бояться любого, кто погоны носит. Потому что у тебя в личном деле огромными буквами вписано “потенциально неблагонадежная”… Значит, помешать им я ничем не могу, поэтому пройдешь собеседование. Потом полиграф, медосмотр и затем уже позовут меня. Если попросят что-нибудь продемонстрировать, покажешь. Допуск к твоим военным сертификатам у них все равно есть.

— Послать нельзя?

— К сожалению, тогда статус “потенциально” поменяют на “склона к террористической активности”. И я ничем помочь не смогу. Не выеживайся, морду держи кирпичом и настаивай на желании закончить Академию.

— Я и так хочу ее закончить. На фиг мне ваши заморочки не сдались.

— Вот-вот, так и говори.

Парочка обормотов мне не понравилась. Во-первых, времени девять вечера, я за день умоталась, а мне придется ручной обезьянкой перед ними прыгать. Во-вторых, мальчики выглядели карьеристами, для кого окружающие — расходный материал. Таких уродов в различных службах полным-полно. И лезут по чужим головам к заветной цели, не считаясь с загубленными жизнями. В-третьих, медосмотр я проходила не так давно. И если новые результаты не сойдутся с данными из Академии, могут начать задавать вопросы. Что точно лишнее.

— Сиди ровно, смотри на меня…

Дяденька в белом халате равнодушно пощелкал кнопками, вывел кучу графиков на полупрозрачные экраны и начал задавать вопросы.

— Полиграф раньше проходила?

— Да, во время реабилитации.

— Тогда процедуру знаешь. Отвечаешь на вопросы кратко, не задумываясь.

Легко. Голова пустая, взгляд расфокусированный, пинг-понг на минималках.

Родилась, училась, ничем особым не интересовалась. К властям равнодушна, мальчика нет, девочки не интересуют. Про детей не думала, ректорша бесит, на учебе устаю. И так в разных комбинациях.

— Лично убивала?

— Да.

— Сколько.

— Не считала. Три года в джунглях.

— Родителей помнишь?

— Плохо.

— Конкретнее.

— Психолог сказал, лакуны в памяти. Защитный механизм. Что-то еще про гипноз говорил.

Через пять минут датчики с меня сняли.

— Подожди в соседней комнате.

Мне не трудно. Устроилась, голову на сцепленные ладони пристроила, жду. Пара клоунов доктору мозги компостируют, а он отбивается. Видимо, надоело одно и то же повторять, в монитор стал пальчиком тыкать.

— Вот черт. А этого в личном деле нет.

— Это в открытом доступе нет, но вся информация представлена.

— Тогда какой смысл в медосмотре?

— Я вам сразу сказал, что вы пустышку тянете. Вот же, все написано, — обижается дядька в халате. Похоже, не мне одной карьеристы настроение ночным вызовом испортили.

— Мы в этих аббревиатурах не разбираемся.

— Конечно. А мое заключение, которое вы еще утром запросили, проигнорировали… Значит, по опросу. Во время лечения ей мозги неплохо промыли, большую часть из прошлого она забыла. Плюс терапия на стресс наложилась. Поэтому к гражданской жизни ее адаптировали, показаний к изоляции не вижу. Диагноз основной можно еще раз подтвердить, но он вряд ли изменится за полгода с последнего развернутого осмотра… Я еще нужен?

— Нет, свободен.

Дебилы. Специалистов не слушают, о том, что по губам читать через прозрачное стекло можно — не догадываются.

— Перспективный кандидат, перспективный материал, — передразнивает один клоун другого. — Вот нахрена я тебя послушал?

— Ты же сам дело смотрел. У нее трупов больше, чем у любого нашего штатного ликвидатора.

— И что? Через пять лет она только-только закончит базовое обучение, плюс наши дисциплины. Ее даже на разовую “торпеду” не перепрофилировать. Да и не собираюсь я другому отделу кандидатуры подбрасывать. Ставь отметку о профнепригодности и поехали в кабак. Заодно сверхурочные оформим.

Рельсы-рельсы, шпалы-шпалы. Ехал поезд запоздалый… Я думала, меня раньше дернут. Потому что карьеристы работают строго по протоколам. И моя бедная тушка вроде как в стандартные разработки их департамента вписывается. Кадры исполнителей ведь вербовать где-то нужно. Но — без того дерьма, что по медицинской линии понапихали. Там у меня зоопарк болячек. Поэтому выпнули меня обратно к фрау Лаубе и умотали клоуны горе спиртным заливать.

— И что это было? — удивилась “гренадерша”.

— Сказали, что документы у меня не совсем подходят. Поэтому наорали и домой отправили.

— Это да. Отметки записали “исключить из резерва”. Теперь ты у нас только по общественной линии можешь идти. Если в политику ударишься.

— А можно я лучше технарем останусь? Даже без допуска?

— Можно. Пойдем чай пить. Мобиль через полчаса придет.

Вообще-то он уже в гараже внизу стоит. Но я так понимаю, что если мы сядем в него через тридцать минут, это будет уже четверть первого ночи. И тогда фрау Лаубе честно себе двойную ставку за ночное дежурство в отчет влепит. Какой смысл от лишней денежки отказываться. То, что у меня завтра учеба — не ее головная боль. Спасибо еще, что в самом деле в “торпеды” не записали. А то изображала бы какую-нибудь террористку в мутной схеме. Клоунам звезда на погоны, мне безымянное место на кладбище. Милые игры конторы, в которой куратор служит. Все как обычно.