Постепенно профессиональные отношения молодых людей переросли в теплые, товарищеские. Руслан все чаще приглашал Витьку на дружеские посиделки с «братвой» в рестораны, бани и ночные клубы. Бурбон стал почетным членом элитного спортивного клуба, находящегося в зоне влияния «бригады». Даже в закрытом для всех, за исключением «пацанов» Руслана, тире сумел побывать! Разговоры, безусловно, при нем велись исключительно на бытовые темы, о делах – ни слова. Такой подход, кстати, вполне устраивал Виктора. Зачем ему знать или что-либо слышать об их делах? Хорошего понемногу, меньше знаешь – крепче спишь!

Часы тикали, время шло. Бизнес набирал обороты. Компания увеличила объемы поставок и продаж, можно сказать, начала выходить на новый уровень развития. На совете директоров обсуждались проекты расширения и возможности открытия филиала где-нибудь, например, в Питере, о чем Василий Гаврилович не без гордости рассказывал домочадцам вечерами за ужином. Но море, даже Азовское, не всегда бывает тихим…

В Москве начались гангстерские войны. В городе стреляли, взрывали. В реках, Москве и Яузе то и дело вылавливали обезображенные трупы, а леса за МКАДом превратились в импровизированные кладбища, правда, без памятников и крестов, да и могилы обнаруживались в основном вездесущими четвероногими нюхачами, вырывающими поводки из рук своих хозяев.

Молодые здоровые парни безжалостно, с необъяснимой жестокостью уничтожали друг друга. И чужих, и своих. Чужих в борьбе за территорию, объекты и сферы влияния, своих – за предательство, по подозрению в предательстве, за возможные мысли о предательстве. А иногда ни за что, просто так, по инерции. Потому что зверь, один раз попробовавший крови человеческой, никогда уже не остановиться и будет убивать до тех пор, пока его самого не постигнет та же участь. Впрочем, об этом так много написано и рассказано, что у многих давно набило оскомину, и дабы не повторяться, продолжим повествование.

Хмурым воскресным утром ноября девяноста седьмого года в квартире Бурковых раздался телефонный звонок. Виктор уже проснулся, но еще лежал в постели с телевизионным пультом в руке, лениво переключая каналы. Снимать трубку не хотелось – выходной ведь! Неужели так необходимо беспокоить людей в воскресенье?! «Ну и пусть звонят, может, в конце концов, дойдет, что сегодня день не приемный!», – с раздражением подумал Виктор, одновременно увеличивая громкость звука телевизора. Звонки вдруг резко прервались, но через минуту телефон снова ожил и, казалось, стал звонить еще громче, с каким-то яростным надрывом. Настырный абонент явно не собирался сдаваться. Тяжело вздохнув, Виктор перекатился на кровати к тумбочке с голосящим на ней телефоном и снял трубку.

– Алло! – без излишней доброжелательности пробасил в трубку Виктор.

– Здравствуй, Бурбон, это Шурик! Извини за беспокойство, но необходимо срочно встретиться. Это очень важно! – раздался, как всегда спокойный, ровный голос Руслана.

– Ну, если важно, говори, где, когда? – раздражение мгновенно улетучилось, и Виктор говорил уже в своей обычной манере.

– Давай через час в Саду Баумана. Я буду в дальнем конце, на лавке за детской площадкой, найдешь, в общем, и… спасибо, Вить! – закончил Руслан и повесил трубку.

Последняя фраза, слетевшая с уст Руслана, озадачила и даже слегка насторожила Виктора. Странно было слышать сентиментальные нотки в голосе человека, чьей профессией было жестокое истребление соперников в борьбе за место под солнцем. Показалось еще, что, когда Руслан произносил последние слова, голос его вдруг дрогнул, словно молодого человека внезапно пробил озноб. Ощущение грядущих неприятностей росло с каждой минутой.

Руслана он увидел издалека. Тот сидел на лавке за огороженным и вечно закрытым на реставрацию рукотворным курганом, официально называемым грот "Бельведер" занимающим центр парка. Курган надежно скрывал от любопытных глаз сидящих за ним на лавках желающих уединения отдыхающих, но если знать, под каким ракурсом смотреть, то определить наличие свободных мест в «ложе» можно сразу же при входе в Сад. Виктор знал – здесь было одно из мест, где они встречались с Русланом для передачи денег и решения других рабочих вопросов.

Руслан сидел один среди полупустого парка (осень все-таки) ссутулившись, нет, скорее согнувшись, глядя вниз перед собой, будто бы оценивая чистоту своих ботинок. Рядом с ним на лавке стояла спортивная сумка средних размеров, но по своему виду довольно увесистая.

– Привет! – просто сказал Виктор, вплотную подойдя к лавке и встав напротив товарища.

– Здравствуй, садись, – с болезненной хрипотцой в голосе, не понимая головы, ответил Руслан.

Тут Виктор обратил внимание на то, что правая рука Руслана была подсунута под полу куртки, как у человека, прячущего чего-то в складках одежды, либо получившего нижний «хук» под ребра и инстинктивно схватившегося рукой за ушибленное место. Ничего хорошего. Интуиция подсказывала, что второй вариант наиболее близок к истине.

Виктор присел на корточки перед Русланом, так, что их лица оказались на одном уровне, и, осторожно взявшись двумя пальцами за отворот его куртки, тихо произнес:

– Рус, что произошло? Что там у тебя? Покажи!

Руслан поднял голову. Лицо его искажала гримаса боли и страдания. Лоб покрывала испарина, а по левой щеке от виска медленно сползала крупная капля пота. Стекла очков, криво сидящих на переносице с внутренней стороны, покрылись дымкой испарений от пышущего жаром тела. Он медленно вынул из-под куртки руку, в которой оказался зажат кусок белой материи. О том, что тряпочка, которую держала рука Руслана, была когда-то белой, Виктор скорее догадался, чем увидел, потому что нынешний ее цвет мало чем отличался от цвета пионерского галстука, так нелюбимого когда-то маленьким Витей. Нетрудно догадаться, что это была кровь! Бледное лицо Руслана так резко контрастировало с тряпичным кумачом, что, казалось, было вылеплено из куска белой глины.

– Вить, сядь рядом, слушай и не перебивай! Нужно много чего сказать, а времени у нас с тобой практически нет!

Руслан говорил очень тихо, делая долгие паузы между фразами, чтобы восстановить сбивающееся дыхание.

– Плохи дела, Витек! Профсоюз наш трещину дал! Да что я.., лопнул он по швам к чертовой бабушке!.. Кто-то из наших заклятых друзей-конкурентов очень ловко сумел обратить на нашу команду внимание милиции. В открытую с нами столкнуться не решились, вот и придумали задушить нас чужими руками. Я не удивлюсь, если там уже полностью обладают информацией о составе «бригад», адресах парней и подконтрольных объектах… Наверняка скоро начнут по «точкам» рыскать, так сказать, собирать доказательства нашей противоправной деятельности… К вам, кстати, тоже нагрянуть могут… Опера нынче уже не те, что в девяноста первом, поднаторели, злыми стали, а мы им как кость в горле… Кончилось наше время, братишка, теперь каждый сам за себя, о своей шкуре подумать пора пришла…

Руслан вдруг внезапно прервался и зашелся в надрывном приступе сухого кашля. Откашлявшись, Руслан сплюнул перед собой, и наступила продолжительная пауза. Виктор молча смотрел на биологический след, оставленный товарищем на парковой дорожке, в котором невооруженным взглядом просматривалось наличие большого количества красных телец.

«Что это? От чего? Последствия ранения или он вдобавок ко всему еще чем-то серьезно болен?!», – молча спрашивал сам себя Виктор, нервно покусывая фильтр давно потухшей сигареты.

Словно выйдя из забытья, Руслан поднял голову, осмотрелся по сторонам, свободной рукой поправил сползшие на кончик носа очки и продолжил:

– Старшие наши, будучи, видимо, заранее осведомленными о грядущих переменах, вывели добрую половину активов за границу и сами, долго не думая, по очереди телепортировались за кордон, где поныне благополучно и пребывают… Сам понимаешь, без централизованного управления структура распалась. «Бригадиры», как собаки бешеные меж собой. Все территорию делят… Моя же «бригада» вообще «токсичной» оказалась! А почему, спросишь? Да просто все – на меня и моих пацанов в прошлом была возложена обязанность хранения второй половины, так сказать, неприкосновенной части общественных средств…