Мелинда нервно сглотнула.
– И много таких вампиров?
– Ты не представляешь, насколько, – ответил он. – В отличие от ученых семейств, где «Темный дар» передается из поколения в поколение вместе с пошаговым руководством его использования, этим беднягам приходится постигать новую жизнь самостоятельно. Не понимая, что с ними происходит, многие вампиры сходят с ума и погибают в первые недели жизни. Кто-то умирает от солнечного света, кто-то от голода. У них нет ни опыта, ни знаний, ни наставника, которые могли бы помочь в осознании нового уровня существования.
– Боже, это ужасно! – Мелинда искренне не понимала, как можно обойтись с человеком таким жестоким образом. Аллан согласно кивнул.
– Дориан рассказывал, что очнувшись после укуса, он подумал, что у него поехала крыша. Он хотел есть, но не мог утолить голод едой, хотел пить, но не мог напиться водой. А обострившиеся органы чувств и реакция кожи на солнечный свет вгоняла его в истинный ужас. Чудо, что Дориан смог пересидеть в доме две адаптационные недели и при этом не погибнуть.
– Чем он питался эти дни?
– Его старший брат был владельцем мясных лавок. В подвале их дома стояли ряды морозильных камер, где хранились приличные запасы мяса. Дориан размораживал сырые куски, перемалывал в блендере и пил. Если я не ошибаюсь, за две недели он съел около сорока килограммов сырой говядины.
– Господи…
– Набожные родители подумали, – продолжал говорить Аллан, – что он снова подсел на наркотики, и, в конце концов, выставили парня из дома. Правда, к тому моменту организм Дориана окончательно перестроился и он не изжарился на солнце, как кусок бекона, когда отец вытолкал его на подъездную дорожку посреди белого дня.
Мелинда ярко представила картину, как обезумевший от голода вампир поглощает жидкую массу из сырого мяса, крови и прожилок. К горлу подступила тошнота. Не удивительно, что родители решили, что их сын – обезумевший наркоман…
– Но кто его обратил? И зачем?
– Понятия не имею. Некоторые вампиры любят заниматься подобными извращениями: обращают свою жертву, после чего бросают на произвол судьбы и исчезают. Здесь нет никакой логики, однако мерзавцам она и не требуется. Если хочешь уловить какой-нибудь смысл, можно провести аналогию с маньяками, убивающими ради личного удовольствия.
– Разве за такое не должны наказывать? Ты говорил, у вампиров существует свод законов, которого они держаться.
– Все правильно, такие поступки сурово караются, если об этом узнают свыше, но за каждым не уследишь. В мире живет слишком много вампиров, поэтому контролировать всех просто невозможно. В крупных городах существуют целые кварталы, где живут исключительно брошенные на произвол судьбы вампиры. Именно там бедняги обретают необходимые знания и опыт, помогающие им впоследствии выживать.
– Ты бывал в таких кварталах? – спросила Мелинда, понимая, что разговор захватывает ее все больше.
– Не-а, знаю только понаслышке.
– Дориан там живет?
– Он живет в собственном доме в Бостоне, – ответил Аллан, поправляя манжеты черного пиджака и поднимаясь со стула. – У него, кстати, есть жена и вот-вот родится ребенок.
– Его жена тоже вампир?
– Нет, Тесси обыкновенная девушка, которая адекватно (насколько это вообще возможно) восприняла тот факт, что ее жених – нестареющий вампир, питающийся человеческой кровью. Они познакомились на рок-фестивале десять лет назад. Тесси всегда была неординарной особой, а на момент знакомства с Дори принадлежала к субкультуре готов. Не удивительно, что перспектива встречаться с вампиром ее не смутила. Как только на свет появится их первенец, Дориан обратит ее. Почему-то Тесси принципиально хотела выносить первого ребенка, будучи человеком.
– Звучит слишком невероятно, чтобы быть правдой, – ответила Мелинда, следуя за бойфрендом. – Но больше всего меня удивляет, что в паре у человека и вампира может родиться ребенок.
– Еще как может! Таких детей называют «дампирами», и самое интересное, что с точки зрения медицины дети рождаются абсолютно здоровыми, красивыми и с феноменальными умственными данными.
– А у вампиров? Какие дети рождаются у таких, как мы? До того, как, эм… Себастьян не рассказал, что мама беременна… я думала, вампиры не могут размножаться.
– Вампиры не мертвые, как гласят легенды, Мелинда, – ответил Аллан. – Внутри нас живет особая магия, подавляющая гормон старости и наделяющая физическое тело сверхъестественными способностями. В обмен на перспективу вечной жизни, магия требует кровь, благодаря которой она и существует в живом теле. Вампиры легко могут продолжать свой род и обзаводиться потомством, но здесь все гораздо сложнее, чем с дампирами. Отпрысков, рожденных в паре вампиров, называют «мантиаками». Дети не рождаются полноценными вампирами, поскольку от родителей в них перекочевывает лишь небольшая частичка магии, поддерживающая долгую жизнь и требующая кровь. Они обладают таким же замедленным гормоном старения, как и их родители, а соответственно, взрослеют в два с половиной раза медленнее обычных детей. Мантиаки не питаются кровью, и несмотря на крепкий иммунитет все же подвержены некоторым болезням. При этом они остаются в состоянии человека до тех пор, пока не попробуют кровь. Как только это произойдет, обратного пути не будет – мантиак навсегда останется в том возрасте, в котором впервые поддался искушению и превратится в полноценного вампира. Но самое потрясающее, на мой взгляд, это выбор.
В отличие от дампиров, которые живут столько же, сколько и обычные люди, мантиаки могут естественно дожить до трехста лет, не обращаясь. Вуди и Вэлла были рождены от двух вампиров. Не знаю почему, но близняшки предпочли вампиризм долгой человеческой жизни мантиака и завершили обращение, когда им было пятьдесят шесть лет от роду. Выглядели они при этом на восемнадцать.
– Близняшки – дети вампиров?! – Мелинда была в шоке. Она прожила под одной крышей с Алланом больше года, а до сих пор не знала таких важных фактов. – Почему ты не рассказывал раньше?
Аллан стоял на выходе из кухни и собирался ответить на ее вопрос, как вдруг у него зазвонил телефон. Осторожно прокашлявшись, он прислонил смартфон к уху и лишенным красок голосом проговорил:
– Здравствуй, да… как и договаривались, через час встречаемся у входа в «Эмили». – Выслушав в динамике спешный ответ на свою реплику, Аллан обреченно вздохнул, но сделал это так тихо, чтобы его собеседник не услышал. – Хорошо, я тебя понял… Скоро буду, до встречи.
Когда парень сбросил, Мелинда уже вовсю изучала его взглядом. Застав в лице девушки огромный вопрос, Аллан спешно пояснил:
– Очередная встреча с Дрейком. – Билл Дрейк был одним из главных юристов семейной кампании. – Старик так распереживался из-за договора Натаниэля, что со вчерашнего дня не дает мне покоя.
– А что не так с договором?
– С ним все в порядке. Я изучил его лично несколько раз. Дрейк чересчур дотошный и придирается ко всему, к чему только может. Хотя не так давно у меня появилась интересная теория, что он просто нуждается в обществе, где мог бы потрепать языком.
Сегодня Мелинда не пошла провожать Аллана, так как перед уроками хотела успеть кое-что посмотреть. Недавнее заявление, что Тэрон Форбс – восходящая звезда мира комиксов, не на шутку заинтриговало Мелинду. Поставив готовиться еще одну порцию кофе и сбегав на второй этаж за ноутбуком, вскоре она уже сидела за кухонным столом, просматривая подписки бойфренда. Страничку под незамысловатым никнеймом «@ForbsArT» оказалось найти проще простого. Аватарку украшал мультяшный арт недовольного светловолосого парня с закатившимися глазами. Благодаря растрепанной прическе, негодующей гримасе и пирсингу на носу, в рисунке безошибочно угадывался сам художник. В правом углу картинки стоял крошечный черный автограф – «Т.F».
Скользнув взглядом по оставленным ссылкам, она пролистнула страничку ниже и увидела: в последнем твите, датированным серединой позапрошлого месяца, Тэрон сообщает, что открывает предзаказы на первый том, который поступит в продажу уже в конце лета. К твиту крепилось изображение обложки с гримасничающим зомби. Сверху значилось название «Они оживают ночью» и звездное имя автора, с которым Мелинде довелось быть знакомой лично. Публикация собрала больше восьмистах ретвитов и почти две с половиной тысячи лайков, так что Мелинда не побоялась предположить, что Форбс далеко не безызвестный. Просмотрев еще несколько десятков работ, вскоре в ее душе не оставалось никаких сомнений: комикс у парня получился потрясающим. Но помимо эстетической стороны, интересовал и сюжет. О чем именно он решил завернуть цикл? Какой мир и персонажей придумал? Как много фанатов набежит к нему после выхода первой части?
