Ева красиво изогнула руки, отгибая спину назад. Хореография в её номере была великолепной. Девушка не была сильна в прыжках, как, например, Прохорова. Хотя, та была сильна во всем, пожалуй. Её форма выходила на пик, последние программы, которые видел Панкратов, были великолепны. Явный фаворит Федерации делал заявку на уверенное золото. И, Тимур был более чем уверен, что она будет выступать и в командных соревнованиях.

Тимур уверенно следил за девушкой, входящую в заход на флип. В ее произвольной программе стоял четверной флип, но, пока они не нагружали ногу, тренировали тройной.

Взгляд упал на выход на лёд. Вероника Ширяева. Редкий гость на их катке. Её медные волосы были завязаны в растрепанную косу, а взгляд как всегда не предвещал ничего хорошего. Для Тимура так точно, потому что она уже посмотрела в его сторону. Нет, у Панкратова никогда особо проблем с количеством поклонниц не было, но эта его вымораживала больше всех. Как спортсмена он её очень уважал, целеустремленная, в почти шестнадцать лет попавшая на Олимпиаду. Но как человека…

Парень отвлекся на прыжок Смирновой. И тут же он забыл про эту Ширяеву, наблюдая за исполнением четверного флипа с больной ногой. Не было гордости, радости, была лишь одна мысль:

«Хоть бы не потянула!»

Девушка приземлила прыжок, сделав небольшой недокрут. Руки сценично прошлись по телу и голове, девушка выглядела так, словно не сделала сейчас ничего необычного. И словно её ногу сейчас не колит болью. Тимур не решился её останавливать, продолжая следить за тем, что она сделает.

Смирнова вошла во вращение со сменой ноги. Действовала очень осторожно и слегка неверно, но сейчас это было простительно. Если не думать, что сегодня вечером смотр программ всем тренерским штабом… И там точно решится судьба Евы на этой Олимпиаде.

Сам Тимур за себя не волновался, свои программы он может откатать в любом состоянии. Артёму тоже не стоило волноваться, он прекрасно исполнял абсолютно все прыжки, даже свои нелюбимые каскады. И даже ночью, когда парни засыпали в своей комнате, Беспалов начинал что-то говорить про программу, Олимпиаду и фигурное катание. Такая любовь к виду спорта умиляла и пронзала до глубины души.

Пантелеева Тимур практически не видел. Паша занимался почти всегда в зале, но сегодня оказался на льду. Он был не в лучшем состоянии, слишком заспанный и упал с нескольких прыжков за утро, но не сдавал позиции. Все было отлично, пока он не смотрел на Сашу Прохорову, чуть ли не сворачивая себе шею.

Ева докрутила вращение, в её программе появилась достаточно большая, секунд десять, раскатка для следующего прыжка. Конечно, не обделенная сценическими элементами. Панкратов засмотрелся на лёгкие движения рук, изящные кисти и изгибы спины, что совсем упустил из виду, какой прыжок собралась прыгать девушка.

Опомнился только когда она зашла на тройной аксель, уверенно отталкиваясь и группируясь.

Бестолковая девчонка! Тройной аксель! Подумать только, с больной ногой. Она же смогла додуматься. Господи, как так можно было?

Панкратов скрипнул зубами, когда Смирнова в очередной раз свалилась. Тимур тут же подъехал к ней, потому что она не вставала, чтобы продолжать программу дальше. Не дай бог она сейчас все их усилия просто убила.

— Ты чем думала?! — на крик Тимура обернулась проезжающая рядом Ширяева. Не удивительно, что она ошивалась вокруг парня, — Какой тройной аксель? Ты совсем поехала головой?! Ты едва ходить научилась, не хромая, а ты решила прыгать аксель? У тебя он что, до травмы получался?! Бестолковая!

Внутри Тимура разгоралась злость с примесью беспокойства. Невероятно сильного. Это чувство не успокоило даже то, что Ева поднялась на ноги и слегка откатилась от него.

— Почему ты вообще кричишь на меня?! Я на Олимпиаде должна сказать «Простите, у меня болит ножка»? Да никому к черту мои травмы не сдались! Ты обещал меня научить прыгать тройной аксель, ТАК ИСПОЛНЯЙ СВОИ ОБЕЩАНИЯ! Учи, забудь уже про эту чёртову ногу, ты вывел меня на лёд! У меня нет времени на то, чтобы тут нежничать. Надо действовать!

Она не кричала. Говорила громко, но не кричала. Нигде, кроме фразы «Так исполняй свои обещания».

Повисло молчание. За ними наблюдали все тренирующиеся на льду. И тренера тоже. Ева тяжело дышала, упираясь в колени и вопросительно смотрела на Тимура. А он молчал. И его глаза молчали.

— Бестолковая.

Он с трудом сдержал истерику, рвущуюся наружу. Но вряд ли он сдержит её в следующий раз. Вряд ли он сдержит себя, когда окажется в одиночестве и загубит себя вопросами «почему я за неё так беспокоюсь?»

— Тимур, Ева, — мать Тимура тут как тут. А он уже и забыть успел за эти три безмятежных дня, — Не отвлекайтесь, пожалуйста. У вас тренировка. Раздельная.

Панкратов сжал губы в тонкую полоску. Две женщины в его жизни, и обе выбешивали до кончиков пальцев. Одна невозможно упертая, идущая к цели, не слушающая его слов. Другая думающая, что она всезнающая и самая умная. А ещё почему-то развлекающаяся прямо тут, в другом тренерском штабе! Как будто у неё своей группы не было.

— Дура, — выдохнул он в лицо Еве, — На прокатах вечером не подведи. Лучше прыгай тройные, чем сваливайся.

***

— Ты готова?

Ева сидела в раздевалке, опустив голову вниз и рассматривая свои ноги, все еще не зашнурованные в коньки. Её тёмно-фиолетовое платье переливалось стразами, красиво отблескивающими от маленькой лампы, которую девушка оставила для освещения. Саша и Вероника ушли на раскатку, а она никак не могла собраться с силами. В голове все путалось, а главным вопросом было: «Как же я смогу?».

Они катали в определенном порядке, который давал время отдохнуть и настроиться на следующий вид. Сначала шли парни с короткой программой, потом девушки с короткой программой. Следом были пары и танцоры, что давало одиночникам отдохнуть. После перерыв в полчаса и по новой. Парни с произвольной, девушки с произвольной, пары и танцоры. Тимур выступал третьим из парней, а Ева второй из девушек. Кроме них и уже известных ребят, завоевавших путевку на Олимпиаду, катались также по два запасных спортсмена в каждом виде.

В мужском одиночном катании это были два малоизвестных парня. Ярослав Лебер, рыженький озорной мальчик, совсем недавно перешедший из юниоров и делающий уверенную заявку на следующую Олимпиаду. Ему всего пятнадцать, но все четверные прыжки поддавались без единого косяка. Чемпион мира среди юниоров, очень харизматичный и дружелюбный. Увы, у него не было ни единого шанса прорваться на Олимпиаду в этом году. Вторым был Глеб Скомский, наоборот, уже переросший средний возраст мужского одиночного катания. Он принимал участие от Федерации на прошлой Олимпиаде и занял шестое место. Сейчас ему было двадцать пять лет, но он все еще принимал участие в чемпионатах.

В женском одиночном катании обе девочки были перешедшими из юниоров: Дарья Калинина, пятнадцатилетняя совсем хрупкая девочка, берущая в своих программах яркими глазами и красивой нежной хореографией и, словно назло Тимуру, Екатерина Панкратова. Любимица матери. Он ее, конечно, любил, но видел очень редко. И был раздражен тем, что мать считает её эталоном женского фигурного катания, а его, старшего сына и золотого медалиста практически всех соревнований — разочарованием. Ей было четырнадцать, она уже прыгала четверные, но занимала обычно вторые места.

Помимо неё у Тимура был и брат. Его он также видел очень редко. Парню было шестнадцать, он был в сборной, но сейчас восстанавливался от тяжелой травмы. Дима Панкратов, Чемпион Мира среди юниоров, победитель Скейт-Америка, Чемпион Европы среди юниоров. Во взрослом спорте на пьедестал вставать получалось только после брата и то, только на последнем Чемпионате Европы.

— Ева, — Тимур сел прямо перед ней на корточки. На нём был брючный костюм чёрного цвета с золотыми элементами. Он исполнял короткую программу в роли принца и выглядел соответствующе. На соревнованиях на его кудрявой голове была завязана свободная коса по макушке длиной около 5 сантиметров по всему пробору. А на ней закреплены яркие золотые заколки. Сейчас этого не было и его волосы были завязаны просто в хвост, — Что случилось? У тебя болит нога?