Дело оказалось серьёзнее, чем думал вампир. Раньше Алистар был рад компании своего друга, но сейчас проклинал эту встречу. Иэнку увидел то, чего никому видеть не полагалось. Кроме того, он назвал его Аристархом, словно обозначив ту пропасть, что пролегла между ними, двумя давними друзьями.

– Зачем ты тащишь это создание в Альтернатив? – гость продолжал настаивать на ответе.

– Иэн, это только моё дело, не влезай, тебе лучше пребывать в неведении, чтобы Марку не заподозрил и тебя.

– Кровосос собрался идти на повелителя и вершить революцию с помощью этого недалёкого человечешки? – начал понимать Иэнку, – Ты сумасшедший. Пока не поздно, одумайся, дай парню пожить ещё хотя бы немного и сам останешься цел, если присоединишься к нам.

– К нам? – горько усмехнулся Мареш, – Вот оно как. Благородный и ищущий рыцарь чести продался тому, что легко, захотел пустить реки крови по всему миру. Ну что же, беги к своему хозяину и доложи всё, как есть. Теперь для тебя Это правильно.

– Мой безумный друг, я хочу помочь тебе и избавить от жестокого суда. Пощады от Марку не будет! Все твои планы, что бы ты не придумал, лишь иллюзия, которая разобьётся о суровый мир Глоукора. Вместе с ней полетит и твоя голова, Аристарх! Берта отделалась легко, но за твои подвиги тебя ждёт гильотина!

У Якова голова пошла кругом, он хотел оказаться жалким микробом на поверхности кресла, в котором сидел, потому что разум отказывался принимать то, что говорили два представителя обожаемой им нечисти буквально перед его носом, а тычки белобрысого и вовсе были крайне неприятными.

– Тебе пора, Иэнку, – решил закончить эту своеобразную заботу о себе Алистар, – Твоё дело, доложишь ты о нас с Яковом или нет. Но очевидно, что пути наши отныне расходятся.

Оба кровососа притихли. Они с грустью смотрели друг на друга, словно им приходилось отрывать от себя частичку чтобы распрощаться и пойти каждому своей дорогой.

– Я только надеюсь, что ты не выжил из ума и знаешь, что делаешь, – вздохнул Иэнку и моментально превратившись летучую мышь, резко вылетел в поздний вечер.

Мареш в полном молчании бесформенным мешком опустился в свободное кресло, и закрыл лицо ладонями. Теперь он потерял лучшего друга. Неужели никто больше не хочет положить конец тирании самодура? Если Иэнку донесёт своему хозяину, то и вампиру, и Якову придётся несладко. Только потом он вспомнил, что должен забрать донорскую кровь.

– Яков, – тихо позвал он ученика, – Собери вещи и подготовь наши документы. Пока меня не будет закрой и плотно зашторь все окна, никому не открывай, даже не подходи к двери. Тебе сегодня тоже досталось, как я вижу. Будем беречь друг друга. Не подведи меня.

– Да, Учитель.

***

Лето никак не хотело сдавать свои позиции и уступать место приближающемуся сентябрю. Вампир втянул носом тяжёлый воздух и вспомнил Альтернатив. Уж очень эта духота походила на тот мир лишь с той разницей, что там духота была промозглой. Там никогда не поднималось солнце, оставляя весточку о себе лишь в сумерках, растворённых в сером тумане, а трава под ногами постоянно сочилась росой. Любая нечисть могла найти там своё отдохновение, а вампиры спокойно разгуливали среди дня по просёлочным дорогам, не боясь обгореть дотла и развеяться кучкой пыли по полям и равнинам, а может и осесть в доме какого-нибудь трудяги, да там и закончить своё существование.

Алистар мог бы насовсем уйти туда, где ему не пришлось бы носить ненавистную шляпу или опасаться осинового кола, но без крови он рисковал превратиться в подобие того, с кем собирался покончить. Да и общество людей было не таким уж и несносным. А ещё он просто обожал, как люди готовят стейки, оставляя внутри мясо практически сырым. Может, прав был Иэнку хотя бы в том, что человеческий мир сильно повлиял на сознание и разум древнего падшего существа? Интересно, в какую сторону…

Из-за спины появились жёсткие крылья, и вампир взмыл в ночь, обнажив белоснежные клыки в зверском оскале, который должен был означать улыбку, вспыхнули красным глаза, когда он представил себе пакет с заветной красной жидкостью. Эйфория от предстоящей авантюры вскружила ему голову, Мареш позволил себе всласть зарычать и унёсся в сторону станции переливания крови.

В это же самое время Яков неторопливо укладывал вещи. Большей частью это были его обновки, потому как Учитель постоянно носил один костюм. Парень даже иногда задумывался, а стирал ли его вампир когда-нибудь. Он представлял себе, как древнее порождение тьмы закидывает рубашки с трусами в стиральную машину, насыпает порошок в нужное отделение, нажимает на кнопочки, и его охватывал приступ дикого хохота настолько картинка выглядела нелепой.

Он выполнил указания Наставника и сейчас чувствовал себя так, будто находится в театре с двумя зрительскими местами. Плотные портьеры, словно багровый занавес, ниспадали фалдами на пол, скрывая от него закулисье, в котором кипела своя жизнь.

Будучи человеком с отклонениями, Яков весьма своеобразно задумывался о таких философских вещах, он смутно что-то чувствовал, но не мог понять, что именно. Он, глуповато улыбнувшись, сунул куртку в новенький рюкзак, не озаботившись тем, что она в таком виде превратится в мятую тряпку.

В то самое время, когда ученик вампира справился с замком чуть ли не трещащей по швам сумки, Алистар получил на руки заветный пакет и рванул назад, преследуемый смутным чувством беспокойства. Обратная дорога не доставила упырю никакого удовольствия, он старался как можно быстрее добраться до ученика. Задержался он на станции переливания крови, человек, который снабжал его заветной жидкостью, был безнадёжно занят и далеко не сразу смог принять своего клыкастого заказчика.

А окно в гостиной внезапно осветилось неясным светом, пробив глухой занавес тяжёлых портьер.

Яков застыл на месте, ощущая непонятную тревогу и при этом стойкое желание увидеть источник. Словно в гипнотическом трансе он медленно подошёл и рванул в сторону ткань, которая скрывала от него жизнь извне.

На уровне этажа висело удивительной красоты создание в струящемся платье, белокурые волосы развевались на ветру, а выражение лица было настолько прекрасным и грустным, что у Якова задрожали руки. И тут барышня открыла рот, уставившись на появившегося в окне человека, а слёзы ручьями хлынули из прекрасных светящихся глаз…Это был жуткий заупокойный рёв, который сменился всхлипами. Парень ничего не расслышал, судя по всему, пыталась что-то говорить, но весь монолог сводился к скрежету по стеклу вперемешку с песней открывающейся на ржавых петлях двери. Но лучше бы она продолжала «говорить» вместо того чтобы снова начать вопить!

Ужас окутал Якова целиком, сковав сердце, останавливая дыхание. Прекрасная незнакомка на глазах превратилась в горланящую старуху и седыми патлами. Прежде чем он успел окончательно оглухнуть и свалиться в оцепенение, в квартиру ворвался Учитель и злобно сверкнул глазами в адрес горлодёрки.

– Пошла вон, и без тебя вестей хватает! – с этими словами он распахнул окно и протянул к ней руку с золотым перстнем.

Увидев жёлтый металл, гостья моментально сорвалась с места и унеслась в неизвестном направлении, продолжая жалобно всхлипывать.

Мареш закрыл окно и плотно зашторил, только после этого вампир заметил в каком плачевном состоянии пребывал его ученик. У того зуб на зуб не попадал, он стоял и не мог двинуться.

– Яков, ты готов ехать? – вампир не стал заострять внимание на происшествии, но, увидев, что ученик не в состоянии ответить на вопрос, решил вывести его из оцепенения вкусняшкой.

Он демонстративно вытащил из-за пазухи заветный пакет с красной живительной влагой и наполнил два стакана для виски. Только льда ещё положить не хватает. На самом деле сам Алистар был озадачен, демон явился за его учеником, точнее, принёс весть о его скорой смерти. Но, с другой стороны, Яков ведь не может стать вампиром не умерев, причём от укуса самого Алистара или другого упыря.