— Она два часа назад села в машину к своему водителю и уехала, я сейчас приеду, подожди меня там.

— Жду, — срываюсь, натягиваю на себя шмотки и вылетаю из дома. Мчу по дорогам настолько быстро, что камеры на дорогах только успевают меня щелкать. Влетаю в знакомый комплекс и поднимаясь наверх, сталкиваясь с обеспокоенной Ксенией.

— Я вот стучусь, а там тишина, — хоть бы ничего не сделала с собой.

Открываю дверь своим ключом и захожу внутрь. Чисто, обуви нет, она сюда и не возвращалась. Я… Водитель… Это он….

Открываю глаза уже в темном помещении, окон нет, неприятный звук, бесконечно капающей, воды- уже изрядно поднадоел. Оглядываюсь по сторонам в поисках хоть чего-то привычного, но так ничего и не нахожу. Помещение мне незнакомо- очевидно.

Поднимаюсь на ноги и прохожу пару шагов, все комната и состоит из этих пару шагов. Трубы, какой-то грязный, вонючий матрас и ведро, скорее всего для туалета. И как подсказывает мой интеллект- это камера. Прекрасно, Злата! Тебя выкрал твой водила Юрец, который к тому же работает, скорее всего, на Максима или на его отца.

Паническая атака близка, ноги болят от удара и я приподнимаю брюки, чтобы разглядеть масштаб проблем. На двух коленях красуются огромные синяки, наверное от того, что меня с силой швырнули на пол, хотя я этого не помню, но чувствую всем телом. Последнее, что осталось в памяти- это Юрий, который на огромной скорости гнал машину по безлюдному шоссе, остановка в каком-то посёлке и с силой приложенная салфетка, с каким-то неприятным запахом, к моему носу. Да уж… сегодня у меня день открытий, теперь я не только пленница, я ещё и беременная пленница.

Слышу, как ступеньки за дверью начинают поскрипывать, поэтому перебегаю на матрас и забиваюсь в грязный угол. Железная дверь открывается и я разглядываю силуэт мужчины, того самого, кого я видела в торговом центре и который очень любезно затыкал мне рот.

— Проснулась, шлюха, — нормальное начало моего конца. Он подошел к матрасу и посмотрел на меня с мерзким оскалом, — Не уберег тебя твой ебырь, да?, — спина была вся мокрая, поэтому свитер сразу прилип к позвоночнику и создавал неприятное покалывание шерсти.

— Где я?, — глупый смех наполняет комнату и заставляет глаза наполнится слезами.

— Ты в гостях, у нас… а мы скоро будем играться с тобой все вместе… а нас многоооо, — тянущая буква «о» наводит такой страх, что я просто начинаю плакать, — Скоро хозяин приедет с сыном, сначала они тебя выебут, а потом уже все мы, как обычно, — как обычно? То есть, я не первая «гостья» в этом гостеприимном месте? Громила с разворота выходит, громко захлопнув железную дверь, а я даю волю слезам и реву… так страшно, гадко и обидно…

Проплакав какое-то время, я начинаю считать капли, которые ударятся об пол… семь тысяч двести одна капля, и я слышу, как машина заезжает во двор и глушит мотор, подскакиваю с матраса и бегу к стене, которая выбирает от этого звука, прикладываю ухо и слушаю. Голоса и шаги, значит они уже здесь… Снова забиваюсь в угол матраса и жду своей участи, меня же будут насиловать? Толпой? Господи, помоги мне, пожалуйста… За дверью несколько шагов и она легонько приоткрываются и я вижу, как в мою камеру входят пять человек. Один из них Максим, Валентин и двое охранников, один из них уже мне знаком.

— Ооо, моя дорогая гостья в сознании, как я рад, — мерзкий, громкий, скользкий голос папаши пронизывает уши.

— А как я рад, — Максим скалиться, со злобой и ненавистью, как обиженный псих.

— Ну что? Здороваться будем?, — присаживается на корточки папаша.

— Здрасте, — здороваюсь я и начинаю оценивать ситуацию, когда же на меня нападут.

— Как тебе у нас в гостях?

— В подвале вы имеете ввиду?, — я бешеными глазами смотрю то на папашу, то на сыночка, то на охранников.

— Ну для траха мы выберем более подходящее место, можешь не сомневаться, — тут вступает в игру Макс, который скользит по мне глазами, — А чего она такая одетая, па?

— Слишком, скажи? Мальчики, — в эту же секунду на меня надвигаются две фигуры, которые выдирают меня с моего места и начинают срезать на мне одежду, карманными ножиками, пару раз лезвие проходится по моей лопатки и бедру. Я даже не знаю кричала ли я, меня будто глушило. Из моей одежды остаются отрывки ткани, а я остаюсь в полупрозрачном кружевном белье черного цвета, который очень даже понравился этим ублюдкам.

— Смотри, шлюшка нарядилась, — по очереди папаша и сын начинают лапать меня своими руками, а я дергаюсь и кричу, спазмы тошноты вырываются наружу и я блюю прямо на пиджак папаши.

— Ах ты, блядь, Вилка, — один, уже знакомый мне, амбал по дибильной кличке Вилка, ударяет мне кулаком в лицо, что я падаю, как мешок на пол и пытаюсь прийти в себя. Голова трещит, а скула будто лопается от такого удара.

— Я же говорил, что она дерзкая сука, — Максим садится на корточки и проводит ладонью по моему бедру, — Но красивая сука, рабочая, и её только один мужик ебал…, — мерзкий смех наполняет комнату, а я зажмуриваю глаза.

— Скоро повеселимся, крошка, — прощальное обещание и толпа идиотов выходит из камеры, оставляя меня одну.

Влад? Папочка? Вы где?…

Мы с Олегом стояли перед незнакомым, стареньким подъездом и молча курим. Я сообщил ему несколько часов назад и он первым рейсом прилетел вместе с Анджелой. Выглядел он так же, как и я -хреново.

— Похерил мою единственную дочь, единственную радость, — я молча курил знаю, что это так. Я во всем виноват, — Молись, чтобы она хотя бы осталась жива…

— Чего хотя бы?, — я реально туплю, боюсь знать, не хочу знать.

— А ты тупой? Думаешь, что её никто не будет насиловать, потому что там соберутся джентельмены?, — его голос дрогнул, а мое сердце оборвалось. Господи, только не это, пожалуйста.

— Этот подъезд, пошли, — стараюсь просто, блядь, не зареветь в голосину. Я нашел этот адрес, пострадавшей девушки. Она пыталась подавать заявление об групповом изнасиловании, но его благополучно выкинули и девушка так и осталась без возмездия. Мы поднялись на третий этаж, и остановились перед дверью, нажав на звонок. Дверь открыла бабуля, которая смотрела на нас волком.

— Чё нужно?, — чувствую, что мирного разговора с ней не выйдет.

— Я- Олег и мне нужно поговорить с Лебеденко Марией Павловной, — бабуля оглядела нас с головы до ног:

— Пошли вон и оставьте мою Машу в покое, — пыталась захлопнуть перед нашими рожами.

— Подождите, пожалуйста… мою дочь похитили те же уроды, что и вашу внучку, мне очень нужно поговорить с ней, прошу, — бабуля какое-то время поразмышляля:

— Пошли вон, — и хлопнула дверью.

— Вот так вот, — смотрел на меня Олег, а я уже потерял какую-либо надежду. Мы обречено начали спускаться по лестнице и тут двери открылась, а на пороге показалась молодая девушка, болезненного вида.