Данила разбудили в его дежурство, а значит, ночь прошла спокойно. Утром было не то что прохладно, очень холодно. Хорошо хоть, Серый начинал кашеварить и развёл костёр. Данил сидел, завернувшись в одеяло, небо быстро серело, ещё чуть – и рассветёт.

Перед рассветом вся лощина затянулась туманом, а около костра туман был практически непроницаемым. Это плохо, вообще ничего не видно, да и туман осаживался капельками на ружье. Так, глядишь, и порох отсыреет, а без выстрела оставаться не хотелось. Правда, был ещё пистолет-пулемёт с одним патроном, но и там осечка может быть. Да и тишина такая, будто туман уши затыкает.

Неожиданно заржала лошадь, которая не так и далеко была от костра, кажется, она запрыгала в сторону. Данил с Серым вскочили с мест, вслушиваясь в тишину.

Еле звякнула консервная банка, как будто ветер чуть колыхнул. Нет, лучше казаться идиотом и разбудить всех, чем быть идиотом и никого не будить.

– Тревога! Подъём!

Все повскакивали, сжимая палицы и вертя головами, вслушиваясь в тишину. Даже Карина вывела Окима из палатки и, взяв найденную Данилом мотыгу, замерла, поддерживая Окима.

– Яшир, держи.

Данил передал кремневое ружьё Яширу, а сам взялся за топор. Но тишина продолжала давить на уши, что происходило вокруг, было не видно из-за белой пелены тумана.

– Командир… – шепотом произнес Шило.

– Что?

– Да лучше промолчу, а то опять будете говорить, что я накликал… – высказать мысль Шилу помешал приглушённый звон банок, все обернулись в сторону звука.

– Смотреть всем за своими секторами. Банки привязаны там, а леска идёт вокруг, неизвестно, где он леску задел и с какой стороны идёт.

Все всматривались в туман, на звук полагаться было совершенно бесполезно, ни одного шороха не слышно. Как, впрочем, ничего не видно было в молочном тумане. Вновь звон банок.

Ближе к земле туман был плотнее, и поэтому первое, что они увидели, это головы с плечами, торс и ноги скрывала белая пелена тумана. Со стороны арбы из тумана появилась целая толпа сухарей. Только они вели себя странно. Конечно, в ряд они не выстроились, стояли все хаотично. Где по двое, где один, а где пустота. Одеты были тоже по-разному, на ком-то была новая одежда, на ком-то замызганные тряпки. Лица тоже были разной степени сухости, некоторые ещё сохранили человеческие черты, а некоторые были с практически иссушенными черепами, с провалившимися глазницами, но глаза хоть и запали, но сохранились, также не было оскалов открытых зубов, черепа были обтянуты кожей. Вернее, лица существ были больше похожи на ящериц, потому что кожа покрылась не то чешуйками, не то кусочками обветренной кожи. Редкие пучки волос торчали клоками в разные стороны и мешали полной схожести с рептилиями.

Было полное ощущение, что не сухари придвинулись, а туман немного рассеялся. Сухари стояли молча, немного покачиваясь, повёрнутые в сторону, где последний раз звякнули банки, и создавалось полное впечатление, что они ждут команды. Солнце появилось из-за горизонта, и первые лучи потихоньку разгоняли туман. Ну всё, тут сухарей двадцать, не меньше, кажется, это конец. Было бы огнестрельное оружие, может, отбились бы. Вот и сходили в безопасное место.

– Геха, сюда. Шило, на место Гехи. Яшир, в центр, страхуешь.

Сухари, услышав, синхронно повернулись на звук и медленно двинулись в их сторону.

Как ни хотелось Данилу быть в первых рядах, но он отошёл на шаг назад. Командир должен видеть, что делают его люди. Впереди всех, размахивая топором, ему сейчас стоять нельзя, сейчас он ответствен не только за себя, поэтому приходилось быть за спинами ребят.

Между людьми и сухарями стояла арба, и сейчас она скорее мешала людям, чем помогала. Сухари делились на два потока, обходя её, но и людям пришлось разделиться, оставив в центре арбу. Вот по центру этой арбы, чуть позади ребят, и занял позицию Данил. Справа от него Темнило и Серый. Слева, так как бить левофланговым не с руки, командир поставил основного ударника, Геху, ну и Шило страховал его. Внутри круга стоял Яшир с ружьём в качестве резерва. Позади, замыкая круг, скорее как сигнализация, на случай появления с тыла, стоял Оким, оперевшись о Карину.

Первым ударил Темнило, опустив палицу с глухим звуком на череп какого-то щёголя, одетого в жёлтый костюм в большую клетку и обвешанного бижутерией. Дальше понеслось, глухие звуки слышались со всех сторон. Вот какой-то сухарь пролез под арбой, и, не давая ему распрямиться, Данил нанёс удар остриём топора. Не тут-то было, лезвие срикошетило и соскочило вбок. Пришлось срочно переворачивать топор. Удар обухом вмиг успокоил сухаря. Понятно, почему у местных топоры, кирки, клевцы не в моде, ими нужно уметь пользоваться, а палица – вещь, годная для любого новобранца, ей неправильно сложно ударить.

На самом деле оказалось всё не так страшно, как представлялось изначально. Сухари шли по одному, словно на каком-то конвейере, давая время отдохнуть бьющим по ним людям. Даже страхующий Шило ни разу не поднял палицу, Геха справлялся сам. Вот около Темнилы и Серого осталась всего пара сухарей, а у Гехи – семь. И у Данила отлегло от сердца, вроде отбились.

Солнце уже поднялось, сильнее разгоняя лучами туман, сухари как по команде изменили тактику. Остановившись, они хором завизжали. Темнило с Серым не дал своим завизжать, увидев, что сухари приготавливаются кричать, они выбежали вперёд и двумя ударами успокоили оставшихся со своей стороны. А вот со стороны Гехи было всё печально, визг сухарей был направленным, и если стоять чуть в стороне было неприятно, но терпимо, то вот Геха с Шилом попали в самый эпицентр вопля. Геха упал на колени, а Шило повалился на пятую точку, и оба, бросив палицы, зажали уши руками.

– Яшир, стреляй, Темнило, Серый, сбоку обегайте, – Данил кричал и не слышал собственного голоса за визгом сухарей. Но, похоже, его и так поняли.

Бах!

Прозвучал выстрел, развернув одного из сухарей и разворотив ему скулу. Но тот даже не упал, лишь здорово качнулся, перестав кричать. Но кричали ещё шестеро. Ждать нельзя, сейчас они перестанут кричать и рывком прыгнут на Геху с Шилом. Им конец. Данил рванул по короткой прямой в эпицентр звука, надеясь, что сейчас звук прекратится и он успеет вовремя.

Черная молния пролетела мимо него, Карина взбежала на арбу и оттуда в лучших традициях дешёвых боевиков крутнула сальто, с верчением вокруг себя мотыги прыгнула в толпу нежити.

– Назад!

Дальше Данил попал в эпицентр визга, в глазах всё раздвоилось, верх с низом поменялись местами.

Резко всё прекратилось. Он секунду соображал, где он и что он. Вроде успел впереди Гехи. Вот тянущиеся к нему руки и зубы. Хрясь, обух топора вбил переносицу вовнутрь черепа, откидывая сухое тело назад.

Ну всё! Точно отбились!

Позади послышался шум, Данил обернулся вовремя. Чьё-то тело кубарем летело по земле и упало у ноги.

– Сзади! – почти вовремя крикнул Оким.

– На! – Данил опустил топор на лысую голову с небольшой гривой, которая удобно остановилась около ноги. Это не сухари, это оборотни! Зная, как они прыгают, он на секунду удивился, почему этот прилетел кубарем, но, проследив траекторию полета, понял, что оборотень споткнулся о его не до конца вырытую траншею.

Злость! Странно, что она пришла только сейчас. Второй оборотень прыгнул на Окима. Данил видел, что занесённая палица Окима не успевает, да и не туда он бьёт. Данил на какой-то момент понял, что, где и как должно располагаться. Кинул топор в ещё пустое место, миг – и голова оборотня прилетела в это место, не позднее и не раньше встретившись с топором. Тело оборотня чуть отклонило, и он мешком пролетел мимо Окима. Здорово, но Данил остался без оружия. Сдернув со спины пистолет-пулемёт, он вскинул его, ожидая ещё оборотней, ведь он видел их только стаями, значит, могут быть ещё. Но ничего не происходило, только упавший оборотень бил мускулистой лапой по воздуху, пытаясь встать.

Карина пробежала вперёд со своей мотыгой, по пути разбив голову недобитому оборотню, и встала в позёрскую стойку, защищая Окима. Но никто больше не выпрыгнул. Поднявшийся ветерок сдул остатки тумана, открывая голую степь. Никого! Но всё равно мысли, что всё закончилось, не было.