– Я вообще не понимаю, про что вы говорите.

– Данил, ну скажи хоть ты им.

– А что за горелка? – спросил Данил, уводя спор в другое русло.

– Да вы что? Обычная горелка, большая лампа освещения, – объяснил Оким очевидные для него вещи. Данил не стал спрашивать, что освещала эта лампа.

– Другой вопрос: бросаем пока эти мехи-подушку, на обратном пути подберём или тащим с собой?

– Конечно, тащим.

Оким потянул подушку из травы. Оказалось, там не один шланг, а два, и оба присоединены к ней. Один короткий, который был на виду, и один длинный, который скрыт травой. Шланг оказался довольно длинным, он потянулся вслед за подушкой, и..

– Вот, вот гири для регулировки веса. Я же говорил, что это газовая подушка.

Из травы показался бок квадратной гири с ручкой, а за ней ещё одна. Оким потянул дальше, и из травы выскочила маленькая латунная горелка на штативе, которая была направлена на штырёк, торчащий из этого штатива. Оким ещё сильнее обрадовался:

– Я же говорил, что это не мехи, это лампа! Да она ещё и целая, баллона не хватает.

– Что-то я ничего не понял, как это работает, – признался Данил.

– Ну как, вот этот короткий шланг подсоединяется к баллону, на подушку кладёшь груз, чтобы газ шёл эффективнее, зажигаешь горелку – и вуаля, свет почти тысяча свечей.

– Сомнительно, чтобы эта горелка ярко горела, ну максимум свечей пять. А для чего она греет гвоздь?

– Да не греет она гвоздь. Сюда меловой цилиндрик надевается, он и светится в пламени.

Данил задумался над хитрой лампой.

– Что ты брешешь, как мел будет светиться? Нагревай не нагревай, он не засветится, – снова подключился Темнило.

– А я говорю, засветится.

– Не засветится.

– Ярко будет светиться!

Словно дети в детском саду. Нужно снова гасить конфликт… Чтобы мел засветился, Данил сам не верил, но Оким балаболом не был, лучше он потом его наедине расспросит.

– Ладно, светится не светится мел, какая разница. Пошли дальше, на металлолом и гири и горелка сойдёт, даже если светиться не будет. Только гири давайте спрячем, на обратном пути заберём. Да и все бугорки под травой проверяйте.

Находочки пошли, и все необходимые в быту. Топор, лом, ведро конусом, свёрнутый войлок. Как будто пожарный щит когда-то здесь был.

– Что за ведро дурацкое? – спросил Серый, разглядывая смятое ведро.

– Так пожарное же, – ответил Шило.

– А что, пожарным нельзя нормальные вёдра иметь?

– А ты что не знаешь, почему у пожарных вёдра конусом? Даже я знаю, чтоб не курили, – с серьёзным лицом ответил Шило Окиму.

– Как связано курение и конусное ведро? – с недоуменным лицом спросил Темнило, а Шило только и ждал этого вопроса.

– Когда пожар, все с вёдрами бегают, устают. С обычными вёдрами ты можешь за угол забежать, на землю поставить, и стой да кури. А с конусами так не получается, бегать тушить приходится.

– Да пошёл ты, я что серьёзное думал скажешь, стою, уши развесил.

– Так чего бы умных людей не послушать, может, ума наберёшься. – При этом Шило отбежал от Окима подальше, во избежание.

Вот шестерня большая. Правда, литая, а значит, чугунная, как Яшир сказал, чугун тут не в моде, нет печей литейных в этом городе, а кузнецам железо нужно. Раздавленный металлический ящик. Глиняные чашки, почти все разбиты. Но две штуки целые, их аккуратно в рюкзак. Какие-то деревянные приспособы с деревянными же блоками и ремнями, к которым на верёвочках были привязаны кости животных. Что это, определить никто не смог, даже предположений не было, кроме как для сатанинских ритуалов. Пара валенок и кусок брезента, свёрнутый в свёрток. Чаще всего попадались деревянные части мебели, ножки, досочки, бруски. Всё это собирали и вязали в вязанки или распихивали по рюкзакам. Ну, конечно, кроме тяжёлых предметов. Их оставили в траве, решили на обратном пути забрать.

И как-то неожиданно они дошли до невидимой черты. Данилу сразу нехорошо стало, он понял, что лафа закончилась. Всё, за этой чертой находок не будет. Бродили ещё около двух часов. Бесполезно. Видно, они до этого нашли нетронутое место, а сейчас вышли на те места, где до них проходили сотни поисковиков. Бродить просто так было неинтересно. Вариантов было мало. Бросать всё и идти километров десять до нетронутых мест как-то не хотелось. Поэтому дружно решили ещё раз вернуться и прочесать то место, где хоть что-то находили.

Но и тут уже ничего не попадалось. Разговоры как-то утихли, все молча пинали бугорки из травы, изредка нагибаясь. И если сначала кто-то нагибался и все вопросительно смотрели, не нашёл ли этот человек чего, то теперь же все устали, кто там что нашёл – всем безразлично, и даже Данил, пнув очередной холмик, подумывал, нагибаться за ним или там очередной камушек. Как робот-автомат он нагнулся, ожидая высвободить из-под травы бутовый камень. Сердце ёкнуло. Приклад! Оружие! Наконец-то что-то путёвое нашёл. Но тут же разочарование. Ружьё бородатых годов, дульнозарядное с кремневым замком. Да ещё с гигантскими сошками, которые позволяли стрелять стоя, уперев ружьё в них. Данил осмотрел находку, скривился ещё сильнее, кажется, ружьё неисправное. Нет спускового крючка.

Вся команда, завидев Данилину находку, приободрилась, обступила его и ждала своей очереди поиграться новой игрушкой.

– Классная штука, – оживился Яшир.

– Похоже, поломанная, – огорчил его Данил.

– Где?

– Вон спускового крючка нет.

– Да не, не так это работает.

Яшир взял ружьё из рук Данила. Установил на сошки и, взведя курок, зацепил его за болтающуюся проволочку-крючочек.

– Это ружьё не со спуском, это ружьё со сторожком. Самое простое и надёжное. У меня такое было, – сказал он, дергая пальцем проволочку. Курок слетел с крючка и высек сноп искр. Но так как на полочке пороха не было, выстрела не произошло.

– Это лучше моего, оно и легче, и удобнее, и ещё у него упоры есть, – резюмировал он, проведя ладонью по восьмигранному стволу.

– Оно там не заряжено? – Яшир заглянул в ствол, подняв ружьё, как подзорную трубу. – Точно нет, вон запальное отверстие видно.

Конечно, так себе занятие – заглядывать в ствол неизвестного ружья. Но Данил промолчал. А вот про то, что его заинтересовало, спросил:

– Как разряжать, если не потребовался выстрел?

– Обычно не заряжают, если стрелять не хотят.

– А если сухарь на тебя неожиданно пойдёт?

– Да делов-то сыпанул порох, закинул пыж и пулю изо рта.

Яшир проделал все манипуляции руками, изображая, как сыпет порох, как закидывает пыж, проталкивает его шомполом, что ловко из-под ствола достал. И как бы достаёт пулю изо рта и закидывает следом за пыжом. Получилось действительно быстро. Только…

– А ты что, так пулю и будешь во рту таскать?

– Конечно, а как по-другому? Отрезал кусок свинца и идёшь, зубами мнёшь, чтобы более или менее круглым стал.

– А то, что свинец ядовитый?

– Да ладно, никто не помирал.

Данил хотел рассказать о медленном отравлении организма, но более простые вопросы интересовали сильнее.

– Ну хорошо, но ведь с пулелейки пули ровнее выходят, значит, точнее летят. Опять же зазор меньше, значит, мощнее выстрел.

– Ну может, оно и так, у тебя есть пулелейка?

– Ну слушай, убедил, – согласился с неоспоримым доводом Данил. – Что, ещё часа три ищем и домой?

Все согласно закивали. Находка приободрила всех, вновь появился интерес. Все более тщательно пинали бугорки и обшаривали ямки. Но находки как-то не спешили попадаться. Какой-то деревянный винт-ворот, один сапог. И всё! Подобрав шестерню и гири, пошли в обратном направлении. Благо отходили недалеко, да и охранную башню было всегда видно, на всём протяжении их поисков.

Хотя башня и была буквально в километре, но вес чугунной шестерни, которая тянула под сотню килограммов, это расстояние превратил в нескончаемое. Хоть шестерню тащили вчетвером, идти было от этого ещё неудобнее, ведь кому-то приходилось идти практически задом. Да и вес рюкзаков никуда не делся, благо набиты они были в основном деревяшками.