Когда появилась Лера, я начал вроде бы в шутку сперва, а потом и всерьез опускать ее вниз, до последнего надеясь, что уж она-то окажется сродни Мари. Все-таки ее прошлое и почти мужской склад характера давали мне надежду на такой исход. Но – нет.

Лера оказалась не то что слабее Мари, а вообще тряпкой без инстинкта самосохранения и чувства собственного достоинства. Уж не знаю, что именно так поразило ее, что она до трясучки боялась потерять меня. И это не льстило, наоборот – раздражало. Это вранье, что мужчинам нравится, когда им смотрят в рот…

Не думал, что Мари узнает о том, как я выгнал Лерку. Олегу я рассказал, но только для того, чтобы не отвечать всякий раз на его вопросы, но мне и в голову не пришло, что он поделится этим с Мари. Это стало довольно неприятным открытием, мой друг прежде никогда не был особенно болтлив.

Мари прижала меня этим вопросом перед днем рождения Олега, когда мы с ней обсуждали, как будем его отмечать. Разговор вышел спонтанный, я забрал ее от врача, мы пили кофе в небольшой кофейне на набережной, и Мари, не помнившая практически никаких дат, очень удивилась, услышав от меня, что скоро у Олега день рождения.

Я, как всегда, предложил дачу – обычно мы праздновали там, а сейчас не планировалось никакой компании, мы бы прекрасно посидели втроем у камина, тихо, спокойно, без эксцессов и лишних людей. Мне хотелось по максимуму использовать то время, что было отмерено мне рядом с Мари… И тут она вдруг задает мне вопрос, помешивая трубочкой латте в большой кружке:

– А Леру ты позвать не хочешь?

– Что? – я поперхнулся кофе, закашлялся.

Мари насмешливо смотрела на меня:

– Что, в яблочко?

– Маша… – прокашлявшись, взмолился я. – Ну, хватит уже… Да, я ее выставил – не могу больше. И звать на дачу не стану.

– А тебе не кажется, что это было слишком жестко?

Тут я подумал, что чего-то не понимаю – Олегу рассказывал без подробностей, а Мари явно намекает на что-то другое.

– Погоди… а ты вообще с чего взяла, как все было?

– Дэн, ну, ты как вчера родился, – вздохнула Мари и сделала глоток кофе. – Конечно, она мне позвонила и обвинила во всем.

Я вскипел моментально, даже кулаки сжались – попадись мне сейчас Лерка, убил бы. Как она вообще посмела звонить Мари – ведь знала, знала, что… Черт ее побери!

– Маша… – с трудом сдерживаясь, проговорил я. – Я тебя прошу – не обращай внимания. Ни на что вообще не обращай внимания, все это неважно, понимаешь?

Она смотрела на меня из-под челки, чуть улыбаясь:

– Ты серьезно думаешь, что меня можно теперь задеть какими-то словами? Мне абсолютно все равно, что они там втроем обо мне говорят – и даже то, что они говорят мне в лицо. Но дело-то не во мне.

– Да? А в ком? – глуповато спросил я.

– В тебе. Ты ведь не сможешь один – ну, сколько еще будешь наматывать круги вокруг нас? Рано или поздно Олег возьмет все в свои руки, и тогда что ты будешь делать? Опять ехать крышей? Тебе ведь Тема нужна, Диня, ну, мне-то не ври.

– Маш… давай решать по мере поступления, а?

– Я ничего с тобой решать не собираюсь. Но прислушайся хоть раз к моим словам… – она снова отхлебнула кофе, помолчала. – Пока не найдешь кого-то лучше – если захочешь искать, конечно, – верни Лерку. Она тебя любит, Денис. Ты ведь всегда хотел, чтобы тебя просто любили – так вот она любит. Ну, может, не так, как ты бы хотел… но как умеет. Она для тебя на все готова, разве ты не видишь?

– Да вот это и плохо, Машка… плохо – понимаешь? Мне неинтересно, когда добровольно под ноги ложатся.

Мари уставилась на меня своими провалившимися глазами, обведенными еще вдобавок черным карандашом, что сделало их совсем уж страшными и какими-то чужими.

– Н-да… испортила я тебя, конечно, – выдохнула она после паузы. – В Теме тебе совсем другое нужно было, сразу, с первого дня. Наверное, зря мы тогда все это замутили.

– Жалеешь? – мне было обидно это слышать, но я не подал вида.

– Я? Нет. Почему я должна об этом жалеть? У нас ведь долго все было хорошо – помнишь? – Мари улыбнулась и вдруг на секунду стала совсем прежней, совсем моей – такой, как я ее помнил. – Но расходиться надо было в тот момент, когда тебя потянуло в дээс. Все было бы в порядке.

– С ума ты сошла – расходиться? – усмехнулся я, покручивая в пальцах кофейную ложку. – Отдать тебя кому-то?

– Ну, все равно же отдал, – пожала плечами Мари. – Так какая разница, когда бы это произошло?

– Перестань, – попросил я, не глядя ей в лицо. – Я себе никогда этого не прощу.

– Ой, давай без пафоса! – Мари поморщилась. – Ты считал, что все сделал правильно – о чем жалеть-то? И не о том речь сейчас.

– Маш… ну, тебе-то зачем, чтобы я ее вернул? Будет подкусывать тебя втихаря – на другое-то духа не хватит.

– Ну, уж с этим я как-нибудь справлюсь, – фыркнула Мари. – Ты ведь знаешь, как мало задевают меня бабские разговоры.

– Я не хочу, чтобы тебе было хоть чуть-чуть дискомфортно.

– А с чего ты решил, что Леркино присутствие вызовет у меня дискомфорт?

– Я все равно не понимаю – зачем это тебе?

– Не могу смотреть, как ты мучаешься, – и я даже не понял, издевается она или действительно так думает. – Представляю, каково это – когда мы наверху, а ты у себя и знаешь, что происходит. И вот это вызывает у меня настоящий дискомфорт.

– Боишься, что третьим попрошусь?

– А попробуй, – серьезно предложила Мари, и я понял, что она имеет в виду.

Конечно, я представлял, как было бы классно оказаться в их экшене – уж я-то знал, что и как происходит, какой силы «обратку» получает от Мари Олег и как даже мне досталось бы от этого, но… Я не мог найти в себе сил попросить Олега разрешить мне участвовать. Даже не так – я боялся попросить его об этом. Потому что совершенно четко знал – он откажет. И я понимал причину. Будь на его месте, тоже бы отказал. Ни за что не разделил бы ни с кем то время, что еще осталось… Вот и Олег не хотел, хоть и не говорил об этом вслух.

– Маш… а если я сделаю, как ты хочешь?

– Что именно? – невозмутимо переспросила она.

– Ну, если я Лерку позову в этот раз?

– Конечно, Диня, позовешь, даже не торгуясь, позовешь. У тебя же руки начали дрожать, я вижу, – я машинально убрал руки под стол, но Мари покачала головой: – Да не сейчас. Я вижу, как ты Олегу массаж делаешь, а пальцы трясутся. Мы с тобой оба знаем, что это значит. Так к чему доводить до абсурда? Так нравится себя истязать?

Я молчал, глядя в клетчатую скатерть на столе. Мари была права – я еле держался, у меня давно не было нормальной полноценной Темы, и теперь даже прикосновения к телу Олега вызывали во мне бурю эмоций, вообще не представляю, что было бы, лежи передо мной на массажном столе Мари…

– Ладно, – резко выдохнув, произнес я, не поднимая глаз. – Я ее, возможно, позову. Но учти – скажу, что это была твоя просьба.

– Скажи то, что считаешь нужным. Я просто хочу, чтобы тебе стало легче.

– Мне никогда уже не будет легче, как ты не понимаешь? – я наконец заставил себя посмотреть ей в лицо. – Мне много лет не становится легче – с кем бы я ни был и что бы ни делал при этом.

– Не надо, Диня, – негромко попросила Мари. – Ничего не будет больше – помнишь? Я сейчас очень жалею, что там, в Москве… – но я перебил ее, дотянулся до лежавшей на столе руки и чуть сжал:

– Там случилось то, что было должно, жалеть не о чем.

– Но Олег…

– Олег наверняка все понял. И раз до сих пор ничего не сказал и не сделал, значит, ему это неважно. Хочешь честно – я бы на его месте тоже так себя вел.

– Ты? – на губах Мари появилась усмешка. – Нет, Диня, ты никогда бы не смог вести себя так, как он. Ты бы меня искалечил, если бы что-то подобное узнал.

– Ну, да – я же зверь. Это Олег у нас святой.

– Да, – совершенно серьезно произнесла она, вытягивая свою руку из-под моей. – Олег – святой, и я даже тебе не позволю в этом сомневаться.

– Неужели ты так любишь его? – с какой-то горечью вдруг понял я и не удержался от вопроса, на который, разумеется, не надеялся получить ответа.