«Малыш, спасибо, за поддержку».

«Не стоит благодарности! Ты ничего мне не должна, зато я обязан тебе всем и в первую очередь свободой! — откликнулся дракон-свидетель. Он мягко рассмеялся и низким мужским голосом добавил: — Аталиса, пожалуйста, зови меня по родовому имени Аспид. Пусть тебя не вводят в заблуждение мои повадки. Хоть я самый молодой из собратьев, но старше тебя на невообразимое количество тысячелетий».

«Ой! — сконфуженная ведьмочка покраснела. — Прости, я не хотела показаться невежливой…»

«Ничего страшного!» — утешил её смешливый дракон и, проделав серию изящных пируэтов, полетел бок о бок со страшно неуклюжим на его фоне собратом.

«Скажи Аспид, может, я могу освободить остальных Свидетелей?»

«Увы! Сегодня было стечение счастливых обстоятельств, и твоя благодарность оказалась всего лишь последней соломинкой, переломившей спину верблюда, то бишь, моей клетки. Думаю, в ближайшие тысячелетия чудо не повторится».

«Жаль, а я уж возомнила себя вашей спасительницей», — улыбнулась ведьмочка.

«Поверь, Аталиса, то что ты сделала уже заслуживает записи на скрижалях мироздания», — загадочно произнёс дракон-свидетель и, не прощаясь, чёрной молнией рванулся в небо.

«Прощай, Аспид! Удачи!» — от души пожелала ведьмочка и, задрав голову, долго смотрела ему в след.

Повернувшийся к ней Лесной король нахмурился, почувствовав, что происходит что-то необычное.

— Эй, ты что увидела? — подозрительно спросил он.

— Просто глазею в небо. Мы летим так высоко что, кажется, видны звёзды.

Ведьмочка обезоруживающе улыбнулась, не собираясь рассказывать эльфу об Аспиде.

— Лгунья, нашла, кого обманывать! Ладно, дома поговорим, — проворчал он и, перехватив вожжи одной рукой, другую, вытянул руку перед собой. — Видишь? Впереди уже показался мир фейри, держись крепче.

Вдали действительно появилась зеленая светящаяся завеса с пробегающими по ней серебряными сполохами — сестра той, что отделяла Морское королевство от Междумирья. Совет оказался нелишним. Дракон нырнул в светящееся марево, и они все вместе камнем рухнули вниз с огромной высоты. Это оказалось гораздо хуже, чем при преодолении завесы, отделяющей Морское королевство от Междумирья. Лёгкая ведьмочка немедленно вылетела из седла и, только благодаря тому, что изо всех сил цеплялась за ручку его луки, она не потеряла своих спутников.

Казалось, падение никогда не кончится, и они разобьются, но в опасной близости от земли дракон встал на крыло, и благополучно приземлился вместе со своими седоками. С трудом удерживая позыва к рвоте, ведьмочка сползла по его чешуйчатому боку и, плашмя рухнула на чудесной лужайке. Её пальцы судорожно сжимались, с корнем вырывая клочки прохладной мягкой травы. «Благословенная земля!». Она опомнилась, когда кто-то легко коснулся её плеча.

— Лапочка, прекрати портить мою любимую лужайку, — со сдерживаемым смехом произнёс удивительно красивый женский голос, мало чем уступающий по звучности голосу сирены.

Ведьмочка подняла голову и затуманенным взором встретилась со знакомыми зелёными глазами, принадлежащими красавице-эльфийке. «Вот рогатый! Это Титания, а Раэтиэль предупреждал, чтобы я была предельно вежлива с его матушкой… всё, хватит разлёживаться, — с трудом преодолев желание превратиться в траву и навсегда остаться на лужайке, она поднялась на колени, и мысленно себя подбодрила: — Ну, дорогуша, ещё немного, ещё чуть-чуть…»

Задавив на корню желание выругаться, что к ней пристают в тот момент, когда ей хочется умереть, чем заниматься политесом, пошатывающаяся ведьмочка автоматически присела в низком книксене и мысленно возблагодарила уроки своей наставницы сирены.

— Ваше Величество, прошу простить за неподобающий вид.

Глаза Титании заискрились смехом.

— Рада с тобой познакомиться, девочка, — молвила она и, подхватив её под руку, потащила за собой.

Куда подевались Лесной король с драконом ведьмочка не поняла. В состоянии полнейшего не стояния ей было не до этого, к тому же Титания забросала её градом вопросов, и чтобы не показаться невежливой она отвечала наобум, совершенно не думая о том, что говорит. Впоследствии выяснилось, что эльфийская королева вытащила из измученной девчонки всю подноготную, включая то, что её родители умерли, и Аталиса в раннем детстве осталась круглой сиротой — обстоятельство, о котором она никому не распространялась. Будучи воспитанницей в Ведовской обители, она навсегда возненавидела как притворную, так и непритворную жалость, которой к ней проявляли окружающие. Полученные подачки от родителей соучениц девочка всегда потихоньку выкидывала, не столько боясь прослыть гордячкой, сколько не желая обижать своих девчонок. Ведь некоторые искренне её жалели — во время каникул она единственная была вынуждена находиться в Ведовской обители.

Правда, девочки всегда звали её с собой, но она неизменно отвечала отказом после того, как однажды поддалась на уговоры подружки. Опыт общения с её семьей вышел крайне неприятным. Родители подружки оказались жуткими снобами и, сами того не замечая, походя унижали самолюбивую девочку. Каникулы показались вечностью, и она еле дождалась возвращения в Ведовскую обитель.

Особенно эльфийская королева заинтересовалась пребыванием ведьмочки у Вотара, но та быстро спохватилась и была настороже, отвечая на многочисленные вопросы. Впрочем, это мало помогло. Титания только тогда отпустила полуживую девчонку, когда вытянула из неё всё, что хотела знать, да и то только затем, чтобы её привели в порядок перед предстоящим поздним ужином.

Многочисленные служанки, завладевшие ведьмочкой, обращались с ней вежливо, но ни в грош не ставили её пожелания. Вскоре она перестала сопротивляться и стала послушной куклой в их ловких руках. Вымытая, одетая, причесанная и накрашенная ведьмочка заглянула в зеркало и не узнала себя в отражении. Каким-то чудом, а может и на самом деле при помощи магии, с её кожи свели все веснушки и многодневный загар. Зазеркалье показало бледную томную красавицу в голубом воздушном платье.

«О!.. А я очень даже ничего!» — восхитилась ведьмочка. Опасаясь за сохранность нежных луговых цветов, украшающих причёску, она вызвала снежное заклятие, собираясь продлить их жизнь, но старшая распорядительница резко ударила её по руке и под угрозой наказания запретила применять магию.

Самоуверенности ведьмочки хватило ненадолго. Как только она оказалась в пиршественном зале, то сразу почувствовала себя гадким утёнком в стае лебедей и бросила жалобный взгляд в спину уходящей распорядительницы. Она с трудом поборола желание удрать следом, чтобы не видеть устремлённых на неё презрительных взглядов надменных эльфийских красавцев и красавиц. Многозначительные переглядывания и серебристый смех вернули её во времена достопамятных каникул из детства, и она снова почувствовала себя униженной и осмеянной, как тогда, когда оказалась среди приглашённых расфуфыренных гостей в очень скромном ученическом платье Ведовской обители.

«Ну, нет! Я уже не маленькая девочка! Больше никто и никогда не посмеет смотреть на меня как на ничтожество!» — скрипнув зубами, она выпрямилась и, гордо вздёрнув голову, смерила окружающих не менее надменным взглядом. — Господа, меня не интересует ваше мнение! Можете не стараться! Мой друг небесный ас находит меня достаточно привлекательной, и потому мне глубоко наплевать на ваше презрение, жалкие любители внешней показухи!..»

Разгорячённая ведьмочка настолько углубилась в перечисление предполагаемых пороков и соответствующих им болезней тщеславных эльфов, что не сразу заметила наступившую в зале тишину. Она вздрогнула, услышав одинокие хлопки, и резко развернулась на их звук.

— Браво, девочка! Так их поганцев! А то некоторые пустоголовые фрейлины уже душу готовы продать за магические мази для кожи. Да и их кавалеры не далеко от них ушли, чрезмерно увлекаясь кое-какими эликсирами, — пропел изнеженный красавец-эльф, идущий по проходу между коленопреклонёнными придворными и, приблизившись, окинул её одобрительным взглядом. — Должен заметить для смертной ты выглядишь совсем неплохо, не красавица, но телосложением почти не отличаешься от эльфов. Наверно, любишь много танцевать?