Пейсли схватила с постели одеяло и накинула на плечи брату.

– Я приду за тобой, как только они уйдут, хорошо?

Дэкс посмотрел на неё снизу вверх и кивнул. Девочка поцеловала его в макушку, потом завела в коридор, сняла с крючка на стене электрикофонарик и включила.

– Иди прямо в потайную комнату. Скоро я тебя заберу.

Дэкс снова взглянул на сестру, его глаза округлились, и он сильно побледнел. Пейсли улыбнулась ему и произнесла:

– Уверена, ничего страшного не случится. Я быстро. Обещаю. – И Пейсли нажала на деревянную панель так, что та, щёлкнув, встала на прежнее место. Чувствуя, как сердце отчаянно колотится в груди, девочка приложила ухо к потайной двери и прислушалась: эхо шагов Дэкса стихало.

Пейсли тяжело вздохнула. «Если мой путь закончится из-за того, что я защищаю Дэкса, то так тому и быть», – подумала она. Ради безопасности брата она даже смело шагнёт в Завесу.

Стараясь выровнять дыхание, Пейсли поспешно застелила кровать Дэкса и спрятала под неё каркас для ноги. Если люди Двора спросят, где брат, она скажет, что он остался ночевать в доме у приятеля.

Пейсли поспешила на первый этаж. В гостиной горел свет, и, подходя к двери, она услышала, как вскрикнула миссис Кин.

Пейсли остановилась, и у неё участилось дыхание. Ей уже приходилось слышать подобный вскрик, когда глава Лиги исследователей явился к ним домой и сообщил матери о гибели отца.

Она вбежала в комнату и увидела, что миссис Кин, в халате, плачет, а рядом с ней стоит дядя Гектор и утешает её; дядя был бледен, на его скулах играли желваки. Двое людей Двора вперили в Пейсли мрачные взгляды.

– Мисс Фицуильям? – спросил тот, что повыше. В отличие от своего более юного спутника, он носил не форму, а серый костюм, отлично подходивший к его суровому лицу.

Пейсли перевела взгляд с людей Двора на дядю Гектора.

Дядя не смотрел ей в глаза, словно нарочно избегал их.

Человек в сером костюме что-то говорил, но у Пейсли в ушах стоял такой шум, что голос полицейского доносился до неё словно издалека:

– Я детектив Бэлл. Мне жаль, мисс, но…

– Всё в порядке, – обратился дядя Гектор к человеку Двора. – Я скажу ей сам. – Он мягко высвободился из объятий миссис Кин, и экономка обессиленно опустилась на диван, не переставая безутешно рыдать.

– Пейсли, цветочек мой… – Дядя шагнул к ней, и девочка выставила перед собой руки. Сердце зашлось у неё в груди, в горле пересохло, к глазам подступили слёзы.

– Нет-нет, ничего не говорите. Я не хочу знать. – Пейсли почувствовала, что внутри всё дрожит, словно две шестерёнки заклинило и они мучительно стукаются друг о друга.

– Мне так жаль. В обсерватории, где работала твоя мама, произошёл несчастный случай. Похоже, её эксперимент провалился. Был взрыв и…

– Её больше нет! – взвыла миссис Кин. – Хозяйка мертва! Взрыв убил её и проделал огромную дыру в парящем районе. О, наверное, её тело затянуло в эту дыру, и оно упало в замёрзшую Темзу!

Пейсли не хотела, чтобы её разум зыхватывался за этот жуткий образ, но сопротивляться не могла. У неё задрожали ноги, она обхватила себя руками; по щекам потекли слёзы. Дядя Гектор шагнул к ней, но она попятилась и повернулась к людям Двора.

– Это правда? Мама умерла?

– Боюсь, что так, мисс. Никто не может выжить, упав с такой высоты.

Пейсли кивнула.

– Темза… Мама упала в реку?

– Нет, мисс. Мы не… как бы это сказать… Мы найдём её тело, это лишь вопрос времени. Мне жаль, мисс.

Пейсли подумала о том, что видела мать всего пару часов назад. Она вспомнила, как свет озарял её фигуру так, что она стала похожа на духа из-за Завесы. Неужели это было зловещее предостережение? Считалось, что бабушка Фиона обладала даром заглядывать за Завесу; говорили даже, что она способна увидеть, что происходит за гранью.

Девочка повернулась к дяде Гектору и произнесла:

– Вы уверены, что это был несчастный случай? Ведь вы же сами сказали, что на вчерашней лекции собралось много людей, которым не понравилось мамино выступление, очень не понравилось. – Пейсли вспомнила рассерженные, искажённые ненавистью лица механиков.

– Люди Двора совершенно уверены, Пейсли, – мягко ответил дядя Гектор.

– У нас нет оснований подозревать иную причину, кроме трагической случайности, однако будьте уверены, мисс, мы проведём тщательное расследование, – пообещал детектив Бэлл.

– Я понимаю. – Пейсли вытерла слёзы.

Полицейский смотрел на девочку.

– Мы уполномочены провести обыск в кабинете вашей матери и, если потребуется, забрать оттуда любые документы, относящиеся к делу, – разумеется, временно. Сами понимаете, исключительно для пользы расследования. – Страж порядка перевёл взгляд на дядю Гектора.

– Да-да, конечно… Позвольте, я провожу вас в кабинет Виолетты. – Дядя Гектор встал и жестом предложил людям Двора пройти в коридор. Проходя мимо Пейсли, он сжал ей плечо.

Гостиная вдруг показалась девочке огромной и пустой. Миссис Кин всё ещё рыдала на диване. Пейсли вытерла мокрые щёки манжетой халата и пошла за бутылкой бренди. Наполнив стакан, она вложила его в трясущиеся руки экономки.

– Сидите здесь сколько нужно, – сказала она. – Я сообщу Дэксу.

Таракан шёл по тёмным переулкам, с каждым шагом спускаясь всё ниже и ниже. Вскоре, пройдя под аркой, он оказался перед неприметной дверью. За ней начинались высеченные в камне крутые ступеньки, ведущие в раскинувшуюся под большим городом канализацию. Он торопливо двигался по погружённым в полночную черноту туннелям, обходя малоприятные на вид лужи. Вслушиваясь в темноту, подросток улавливал тихий треск крыльев дракончика-шпиона, своего проводника, и покорно следовал за ним.

Даже в раннем детстве Таракан чувствовал себя уверенно в темноте и никогда не боялся того, что может в ней прятаться. Однако здесь, внизу, он непроизвольно ёжился. Ведь тут обитали драконы.

Рядом стремительно текла вода. Когда он только-только услышал шум потока, это был всего лишь слабый плеск, но постепенно звук превратился в рёв; по сточной трубе настоящая подземная река стремительно катила свои волны и становилась шире и глубже. Брызги от неё летели в тянущийся вдоль русла узкий проход, поэтому Таракан шагал очень осторожно.

Когда в последний раз Тёмная драконица вызвала его посреди ночи, они отправились вместе на север. Таракан даже вздрогнул, вспомнив, как совсем недавно мёрз там. Наверное, после того как он украл огненный алмаз, там стало ещё холоднее.

Летящий впереди дракончик-шпион подал световой сигнал следовать за ним. Всякий раз, видя эту крохотную вспышку, Таракан нервничал всё сильнее.

После лекции, уже за полночь, он вернулся в скромную квартирку, которую называл домом, и обнаружил, что там его ждёт дракончик-шпион: аккуратно сложив металлические крылышки, он гнездился на рамке фотограммы, стоящей рядом с кроватью. Его механическая голова поворачивалась из стороны в сторону, фасеточные глазки фиксировали всё увиденное.

Таракан подавил желание сбросить дракончика с фотограммы, свесившийся хвост того изгибался петлёй прямо напротив лица изображённой на снимке маленькой девочки. Впившись глазами в фотограмму, Таракан вспомнил, почему присоединился к Тёмной драконице и что хочет получить от их сотрудничества.

Внезапно дракончик-шпион открыл пасть – и комнату заполнил голос Тёмной драконицы. Хозяйка требовала Таракана к себе немедленно, и в её голосе звенели возбуждение и ярость.

Вслед за дракончиком, держась узких переулков и подворотен, Таракан прошёл половину Лондона. Летящий впереди проводник тоже держался в тени и периодически сигналил красной лампочкой в своей механической пасти, что Таракан должен следовать за ним вниз, в канализацию.

И вот, оказавшись глубоко в нутре города, дракончик снова подал сигнал идти за ним, вдоль сточной трубы. Дорога пошла вверх, и ботинки Таракана заскользили по узкому, вымощенному камнем проходу.