– Покажи грудь, – голос Дамира звучит глухо.

– Грудь как грудь, такая же, как у всех, – пожимаю плечами.

– Ты не поняла, что тебе сказали? – вкрадчиво спрашивает он.

Вот и поговорили. Опускаю руки на колени. Напророчила мать – захожу с козырей. Поглядываю в окно, стараясь примечать указатели. Главное, сохранить ясность ума. Вскоре машина съезжает с шоссе, и мои пышные достоинства подпрыгивают на каждом ухабе. Дамир молча наблюдает за мной и переписывается в телефоне. Руками не трогает и ладно, но неожиданно обращается ко мне на незнакомом языке. Лишь улыбаюсь в ответ.

Море совсем рядом. Как же хочется смыть с себя грязь последних дней.

– Хочу купаться, – пытаюсь навести мосты.

– Сейчас? В море? – глаза Дамира округляются.

– Да.

Он отправляет сообщение и трогает за плечо водителя.

– Съезжай на обочину.

Внедорожник останавливается, до берега метров тридцать. Дамир выходит из машины и открывает мне дверь:

– Вперёд!

Снимаю босоножки и спрыгиваю на гравий. Резкая боль заставляет меня вцепиться в плечи Дамира. Под пиджаком у него не иначе как булыжники вместо мышц. Стараясь не думать, что спину пожирают десятка два мужских глаз, иду к воде. Ветер обдувает тело. Острые камни ранят ступни, но я столько боли уже пережила, что и эту стерплю. Касаюсь пальцами воды. Холодная. Выбора всё равно нет. Лунная дорожка манит. Вхожу в море, покрываясь мурашками. Уплыть бы по ней прочь от этого беспредела. Солёная вода лечит мелкие ранки на ногах, но не душу. Уплываю всё дальше от берега. Руки уже устали грести. Хоть бы одна лодка показалась.

Впрочем, что бы это дало? Мать – должница Ризвана. Жизнь брата и сестры на кону. Мы чужие в этом городе. Сбеги я или сдай этого мерзавца Дамиру, больше никогда не увижу любимых малышей. У нас разные отцы, но для меня роднее Муси и Димки никого нет.

– Греби назад! – грубый окрик лучше, чем чужое имя.

Продолжаю плыть вперёд. Тихий шёпот моря успокаивает. Выстрел разрывает ночную тишину. Не стоит больше испытывать терпение Дамира. Разворачиваюсь и возвращаюсь к берегу на спине. Надеюсь, мокрую и солёную, хищник меня сегодня не тронет. Выхожу из воды и замираю перед ним, сцепив руки за спиной. Стою, козыряю.

– Красивая сучка. Смелая, да? – затягивается Дамир сигаретой и пускает дым мне в лицо. Морщусь, но взгляда не отвожу. Смотрю в красивое, точно нарисованное лицо. Ноздри Дамира подрагивают, точно он изучает мой аромат. Глаза горят зловеще в свете полной луны. Границы между зрачком и радужкой едва различимы. Остаётся уповать на то, что товарищ не балуется наркотой.

– В рот воды набрала? Отвечай, когда тебя спрашивают.

Выуживаю из памяти его вопрос.

– Какое там! Это вы смелый и сильный.

– Для деревенской девушки ты слишком языкатая, – Дамир отбрасывает окурок, – Но твой рот тебе понадобится не для разговоров.

– Нет, – отступаю я, растеряв остатки мужества.

– Ты забыла, кто ты?

Пиджак Дамира летит мне под ноги. Тяжело сглатываю, взглянув на мускулистые мужские руки. Вспоминаю, как пузатый Ризван тискал меня пальцами, похожими на сардельки.

– Нет.

– Встань на колени.

Опускаю глаза на ширинку брюк Дамира. Язык немеет, и горло пересыхает. Даже страшно представить, как выглядит этот монстр без одежды.

– На колени, – Дамир, встряхнув как куклу, давит мне на плечи.

Падаю к его ногам.

– Пожалуйста, только не здесь!

– А чем тебя антураж не устраивает?

– Слишком много зрителей, – киваю я за его спину.

Дамир склоняется надо мной и наматывает мои волосы на кулак.

– Сейчас, когда рядом нет папочки, признайся. У тебя был уже кто-то?

– Нет! – всхлипываю я.

Слишком самонадеянно решила, что смогу приручить этого хищника. Он смотрит так внимательно, словно хочет уличить во вранье. В тисках его пальцев мне даже головой не шевельнуть.

– Если ты меня обманула, я отдам тебя парням. Этой же ночью. Вставай! – Дамир тянет меня за волосы. Поднимает пиджак и встряхивает его.

– Спасибо вам. – Стучу зубами от холода и страха.

– Не благодари, сделаешь мне дома хорошо, – Дамир накидывает мне на плечи пиджак и, матерясь, поправляет явно ставшие неудобными штаны. – Пошла вперёд.

На этом участке дороги нет фонарей, и силуэты машин впереди едва различимы. Но стоит нам подойти ближе, как вспыхивает свет фар. Кутаюсь в пиджак Дамира и мысленно благодарю это чудовище. Сколько же нам ещё ехать? Ожидание ударяет по нервам почище страха. Сердце колотится. Только в салоне успокаиваюсь. Стараюсь не думать о том, что со мной произойдёт этой ночью. Вспоминаю, с чего начался кошмар в моей жизни.

Ярослава

Снова мама кого-то притащила в дом.

– Проходите, Ризван! – слышится из прихожей её нетрезвый голос.

Нужно скорее найти работу с достойным заработком и съезжать от любвеобильной родительницы. Правда, как оставить на маму Мусю с Димкой?

– О, у тебя трёшка! Нормально живёшь, – бодро нахваливает квартиру незнакомец.

– Да у меня тут и душ на квадратный метр будь здоров, – вздыхает мать. – Три спиногрыза ещё.

Кровь приливает к щекам. Мусе с Димкой – три и пять. Сами себя не прокормят. Но я не спиногрызка. Готовлю, ребят в садик вожу, месяц назад устроилась в клуб полы мыть. Двадцать тысяч обещали, но заплатили двенадцать. Они сразу и улетели на еду да на туфли новые. Самые дешёвые купила. Старые уже каши просили. Клеила их «Супермоментом», но всё равно обувка протекала и разбухала от сырости в дождь.

Мать бесцеремонно распахивает дверь в мою комнату:

– Здесь Ярослава живёт.

Вскакиваю с постели, едва успев накинуть халат на плечи. Спала перед вечерней сменой.

– Будем знакомы! – Лысоватый мужчина с брюшком скользит по мне сальным взглядом карих глаз навыкате.

– Да, познакомься, – поддакивает мать, – Ризван Джамалович. Я ему задолжала немного.

– Немного? Нам уже переезжать под мост? – Хочется закутаться в покрывало, лишь бы спрятаться от взгляда маминого кредитора.

Ризван заливисто хохочет:

– А она у тебя с юморком!

– Ты работаешь сегодня? – мать сердито смотрит на мои голые тощие ноги, торчащие из-под короткого халата.

– Да, ухожу скоро. До последнего посетителя сегодня клуб открыт. Под утро вернусь.

– Это что у тебя за работа такая? – Ризван точно ценник ищет на моей груди.

– Полы мою в клубе. И туалеты. Простите, мне нужно собираться…

– Может, отпросишься. Посидели бы, подумали вместе, как поскорее матери рассчитаться? – Ризван приглаживает на голове остатки чёрных волос.

– И без неё посидим. – Мать захлопывает мою дверь и открывает в соседнюю: – Здесь дочка с сыном. Они у меня тихие.

– Тесновато, – в голосе Ризвана слышится раздражение.

– Пойдёмте, Ризван, стандартная трёшка, – суетится мать.

– Дорого за неё не возьмёшь.

Что мать опять натворила? В свои сорок она хоть и набрала вес, но выглядит ещё привлекательно. Мужики часто меняются в её постели. Но вот этот не похож на любовника. Холёный, в дорогом костюме. И почему они говорят о продаже квартиры?

Сажусь у пошарпанного трюмо и берусь за расчёску. Мечтаю перекрасить светлые волосы совсем в белый цвет. Купить красивое платье и туфли на каблуках. И синие линзы. Меня бесят мои блёклые зелёные глазки. Нарядилась бы и пришла в свой клуб не уборщицей, а посетительницей. Соколу нравятся яркие блондинки. Он обязательно меня заметит. Мне бы просто потанцевать с ним. Ощутить силу его рук на талии, горячее дыхание на шее. Как тогда, в темноте подсобки, где он меня перепутал со своей подружкой. К моему счастью, она вошла минутой позже. Я вывернулась из объятий захмелевшего Сокола и сбежала. Потом дома долго не могла уснуть. Вспоминала прикосновения его рук и губ. Оденусь красиво, заманю его и опять сбегу. Как Золушка в полночь. Чтобы и он меня запомнил. Только где взять деньги на наряды и салон?