– Он боится, что Эсхейд бросит ему вызов, – ответил Телор, не позволив даже договорить. – Поединок ему не выиграть, а отказаться тоже нельзя, иначе отвернутся старики-воеводы, а за ними уйдёт половина войска. Это тебе не стража и не столичные дружины, которым только плати – они всё стерпят и всё исполнят. К тому же киморты лишь на самом севере остались, а обычному человеку против морт не выстоять.

Рейна, которая поначалу без особого аппетита ковырялась в своей тарелке, настолько увлеклась разговором, пусть и не слишком понятным, что съела весь суп, умяла половину мяса и теперь по одному таскала сладкие пирожки вприкуску с компотом.

И – старательно делала вид, что не слушает, вот совсем-совсем.

«Умница девочка», – усмехнулся Алар, а вслух ответил:

– Вот на морт бы я не рассчитывал. Ты ведь меня сам пугал стреломётами, а теперь что? Ты справишься с дюжиной вооружённых дружинников, с двумя дюжинами, с полусотней – хорошо. Сколько таких, как ты, в Хродде? А сколько из них вообще готовы воевать? Север переполнен оружием. Если лорга до сих пор не повёл войско на север – поверь, это не потому, что он боится кимортов, а потому, что осторожничает и ищет достойный повод для нападения, чтобы не растерять союзников. Значит, и тебе надо не на дружинников по переулкам охотиться, а свой альянс собирать. И ещё выяснить, откуда взялось столько заготовок-камней для оружия. Бесспорно, морт-мечи опасны, но любой клинок можно переломить, а если новый будет неоткуда взять, то и одного киморта хватит, чтобы остановить войско – и без лишнего кровопролития… А покуда всё складывается слишком удобно для твоего врага.

Если в самом начале Телор выглядел так, словно вот-вот перебьёт его, то затем нахмурился и притих, и чем дольше слушал, тем мрачнее выглядело прекрасное лицо и темнее становились зелёные глаза.

– Что же, вот этого отпустить надо, получается? Раз всё равно ему бесполезно мстить, нечего силы тратить на мальков, пока в глубине ходит крупная рыба? – спросил он наконец, когда дослушал.

– Нет, почему же сразу отпустить, – улыбнулся Алар, искоса глянув на Рейну, которая как раз доедала последний пирог и уже отнюдь не выглядела оробевшей, как поначалу. – Детей ведь похищают не ради забавы, и, сдаётся мне, это как-то связано с появлением множества камней-заготовок. Следы мальчика-киморта, которого некая женщина забрала из Свенна, уходят в пустыню – а там, поверь, знают, как сломить волю и обратить человека в удобный инструмент. Морт-оружие и похищение детей; чистый мирцит, свара между наместниками востока и юга, чудища из глубин и землетрясения – всё связано, понять бы как… Но начать можно с малого: к примеру, спросить у нашего пленника, кому он должен был передать Рейну. Глядишь, потихоньку клубок и размотается.

Телор ответил не сразу. Помолчал, прихлёбывая хмельной напиток; глядел внимательно, задумчиво, слегка опустив белёсые ресницы… И лишь затем сказал:

– Значит, ты безымянный эстра?

– Ну, имя мне, положим, подарили…

– Бродяга без семьи и без дома, лишённый памяти и сил? – продолжал Телор, и в глазах у него появилось опасное, дурное веселье, как за секунду до приснопамятной подножки дружиннику. – Чужак на севере, не сведущий в наших традициях и обычаях, жизни не знающий?

Звучало это так насмешливо, что Алар даже смутился немного:

– Ну…

– Что же, одного союзника я, кажется, нашёл, – улыбнулся Телор – и чуть приподнял свою кружку, словно приветствуя его. – И думать боюсь, каков ты из себя был до сброса, если даже сейчас от тебя мороз по коже.

– Учитель хороший! – Рейна от возмущения позабыла, кажется, что боится этого странного незнакомого киморта с цветами в волосах. – Он добрый, терпеливый, и руки у него тёплые, и никакого мороза нет! И гурна он чистит даже лучше Тайры! И похлёбку варит… ну, иногда, – добавила она неохотно, видимо, вспомнив, как в последний раз пригорела уха в котелке. – Когда о важных вещах не задумывается!

Выпалила на одном дыхании – и застеснялась снова, уткнулась в опустевшую чашку из-под компота.

– Вот и славно, – ответил Телор и осторожно, точно опасаясь спугнуть, погладил её по волосам. – Посидишь немножко с хозяйкой, пока мы с твоим учителем побеседуем вот с этим добрым человеком? Недалеко тут, в подвале.

Храбрая Рейна обещала посидеть тихо, как птичка, а Алару, за которого уже всё решили, не оставалось ничего, кроме как спуститься в подвал вместе с Телором – и с дружинником, который как раз пришёл в себя и задёргался, бешено вращая глазами. Тщетно – морт держала крепко.

…и пощады не давала.

Сперва дружинник отпирался, уверяя, что дурного не хотел. Однако Телор умел убеждать. Не болью и страхом, как можно было бы предположить, вовсе нет: он расспрашивал пленника спокойно и тихо, внимательно слушал ответы – и опутывал его морт всё гуще и гуще, аккуратно изменяя стремление, точно калибруя тонкий прибор. И так – до тех пор, пока дружинник не заплутал в глубинах собственного разума и не начал отвечать так же честно, как самому себе, во сне или в дурманном забытьи… Вот только знал он, увы, не так много.

Поймать девочку ему приказал командир; для чего – не говорил, но намекнул, что это для её же блага и «для великой пользы престолу», а девочка «не знает, чего ей надо, якшается с бродягами». Узнать подробности дружинник и не стремился: ему хватало мысли, что он действует во благо и по указанию старших. Кимортов он боялся и ненавидел, эстр презирал, считая их шарлатанами. Девочку ему велено было обездвижить особым «лекарством» и оставить тут же, в подсобном помещении одной лавки на рынке, а уже оттуда её забрали бы некие «доверенные лица» и повезли бы «на обучение».

Когда Телор услышал имя торговца, которому принадлежала лавка, то нахмурился.

– Знакомый кто-то? – спросил Алар. – Что за Дурген, сын Иргена?

– Особый поставщик дворца, который прославился тем, что наладил торговлю напрямую с Ашрабом и с конклавом, – ответил он мрачно. – Так что, боюсь, насчёт следов, уходящих на юг, ты не ошибся… И меня тревожит ещё, что раньше яд, лишающий нас связи с морт, можно было разве что добавить в еду или питьё. А теперь гляди: им уже и тряпицы пропитывают, которые достаточно к носу приложить, чтоб сил не стало.

– И ещё смешивают особые благовония – горе тому, кто по неосторожности вдохнёт дым, – согласился Алар, вспомнив курильницу, стоявшую в клетке, где держали Рейну. – Может, есть и ещё что-то, чего мы не знаем… А уж одурманенного киморта можно перевезти куда угодно, особенно если ты купец, у которого идёт караван за караваном. Что будешь делать с пленником?

Телор посмотрел на дружинника – сгорбленного, с бессмысленным стеклянным взглядом, с ниточкой слюны, тянущейся от угла рта – и резко отвернулся, дёрнув острым подбородком.

– Отпущу, только затуманю ему память. Ты прав, эстра, не тех надо карать, кому приказы отдают, а тех, кто приказывает… Через два дня в Ульменгарм прибудет Эсхейд – проездом, у нас дела на юге, но лоргу почтить визитом стоит. Поговоришь тогда с ней? – не то спросил, не то попросил Телор. – Одному тебе в Хродду идти небезопасно, а сопроводить вас я пока не смогу. Может, решишь пока с нами путешествовать.

Алар задумался. Предложение было хорошим, и даже очень. Во-первых, Рейна слишком к нему привязалась и сейчас бы не согласилась расстаться, а тем более – остаться в школе где-то на дальнем севере, среди незнакомцев. А так бы за время путешествия она бы привыкла к Телору и – кто знает – согласилась бы учиться у него. Во-вторых, странствовать в одиночку и впрямь становилось небезопасно, особенно в свете рассказов про морт-стреломёты и новые виды дурмана. Да и не хотелось подставлять кьярчи – Тарри и его люди немало делали для него, и рано или поздно дружинники подметили бы это.

А значит, табор оказался бы в опасности.

Морт, наполненная особым стремлением, ткнулась в виски пленнику; тот пошатнулся, закатил глаза – и рухнул плашмя на глиняный пол.

– Хорошо, – ответил Алар наконец, отводя взгляд от неподвижного тела. – Мысль дельная, но сперва мне надо поговорить с Тайрой, всё же это её тоже касается.