Папа промолчал. Споры с женой он не любил, а если и по случайности попадал в них, то непременно оказывался проигравшим.

  - Диана Вадимовна можно мне продолжить свою мысль? - вновь активизировался Егор, и я несильно пнула его ногой. Попыталась намекнуть, чтобы не открывал рта, но видимо мои предупреждения были восприняты не всерьёз. Ну и зря!

  - Опа-па, наш бездарь проснулся, ну-ка давай-давай мальчик, что ты мне противопоставишь?

  - Я не бездарь, - задела Егора кличка данная мамой, и я его понимаю, но в конфликт сама входить не стала бы, по крайней мере, при посторонних.

  - А кто же тогда? Лопух?

  - Нет, - был твёрд Егор, - вы не имеете права меня оскорблять. Я могу и пожаловаться.

  Мама громко усмехнулась. Я стала откровенно побаиваться их перепалки, чем всё окончится не понятно.

  - Кому? Мамочке? Вон она сидит, жалуйся, сколько влезет, - ничуть не испугалась моя мама. - А хочешь, позвоним папочке? Или ты имел в виду правоохранительные органы? П-ф-ф, да им на тебя насрать котёнок, ты к ним явишься, а они тебе скажут "когда убьют, приходите", и всё мальчик.

  - Какой же у вас всё-таки ядовитый язык, - сделал свой вывод парень, - нам пора сестрёнка, вставай, - поднялся он первым, а Аделина растеряно посматривала то на тётю Надю, то на мою маму.

  - Именно, поэтому в следующий раз, когда будешь открывать свой сопливый рот, пять раз подумай, прежде чем извергать из него писк, если умеешь, конечно, - мама упивалась своим превосходством, а я лишь с опущенными глазами провожала наших несчастных гостей.

  Тётя Надя решила поехать к бывшему мужу домой вместе со своими оставшимися детьми, а я и папа отправились их проводить до ждущего их автомобиля. Папа искренне сожалел об испорченном обеде, и просил прощения у тёти Нади, Егор ни на кого не обращая внимания, уселся на заднее сиденье, а Аделина подошла ко мне. Сначала я опешила. Не понимала, что сестре Егора от меня потребовалось, но как оказалось, ей было чем со мной поделиться.

  - Саша у меня есть кое-что для тебя от Ефима, - отвела она меня чуть в сторону, чтобы нас ненароком не услышали.

  Глаза мои округлились от удивления, чем ещё он умудрится испортить мне жизнь? Ему было мало оставленной поганой записки? Поиграл и хватит. Больше я никогда не стану расстраиваться из-за него. Недостоин.

  Аделина полезла в свою небольшую чёрную сумочку, что весела у неё на плече, и достала оттуда самую простую бежевую коробочку, и передала мне.

  - Что это? - не хотелось мне принимать подарки от Ефима. - Мне ничего не надо, верни брату, то есть, оставь себе.

  В голове до сих пор не укладывалось, что Ефим улетел от нас на другой континент.

  - Он передал её мне, когда мы прощались, я не заглядывала и не спрашивала у него, так что понятия не имею Саш, открой и сама узнаешь, - вложила она мне коробочку в ладонь.

  - А если я не захочу брать?

  - Выброси, мне всё равно, - пожала острыми плечами девушка.

  - Аделина, - остановила я её, когда она уже собиралась покинуть меня, - Ефим что-нибудь говорил обо мне?

  - Ничего не говорил, - глазки девушки забегали, и она, чтобы больше не отвечать на мои вопросы юркнула в автомобиль на заднее сиденье к Егору.

  Сжимая в руке бежевую коробочку, мы с папой попрощались с тётей Надей, и вернулись домой. Мама злая как чёрт сидела на удобном диване, качая нервно ногой. Папа, сославшись, что хочет выпить кофе, покинул гостиную, оставив меня наедине с ней. Вообще я тоже собиралась уйти, но она меня остановила.

  - Что у тебя там, в руках? - зрение её как обычно не подводило. Глаз алмаз. - Если это подарок бездаря выкинь.

  - А, нет, это от Ефима, - не стала лгать я и выкручиваться. Настроение было не то.

  - Что ж, Емеля не так уж и плох в отличие от его братца напыщенного сопляка.

  - Правда?

  - А отчего бы нет? Он нравится мне на полтора процента больше, может гордиться, - изрекла она.

  Я уверена, она сказала это лишь потому, что Ефима здесь нет, и он наверняка никогда не вернётся. Останься он с нами, она относилась бы к нему точно так же как и к Егору.

  - Я могу вернуться к себе в комнату? - осторожно спросила я, - мне уроки делать надо.

  М-да уж, уроки, с такими потрясениями я ни о чём и думать-то не смогу. В голове только и крутится один Ефим и его записка с игрой. И как он только посмел снова оставить после себя пепелище на месте моего сердца? Я надеялась, что хотя бы перед отъездом Ефим не позволит себе оставить осадок. Думала, мы расстанемся на счастливой ноте. В конце концов "кормила" себя мечтами отношений на расстоянии. А в итоге ничего, кроме разбитого сердца и не осталось.

  - Ступай, - отпустила меня мама, и я, отвиснув, не преминула сбежать в комнату и запереться.

  Поудобнее усевшись в своей кровати, я положила перед собой бежевую коробочку и стала, как ненормальная смотреть на неё. Я не разглядывала, не пыталась открыть, просто смотрела перед собой и ничего не делала. Раскрытые ладошки, которыми я упиралась о постель, сжались, комкая простынь. Нахлынули проклятые воспоминания, связанные с прошлой ночью. Я попыталась думать рационально и постаралась отодвинуть их на задний план. С тумбочки я взяла записку, где Ефим попрощался со мной с намёком на игру, и скомкала её так же как минуту назад простынь. И как только он посмел так поступить со мной? Где его человечность? Неужели он воспользовался мной без единого намёка на чувства? Я не верю. С ним точно что-то произошло, просто так люди не вытирают ноги друг о друга.

  Решившись, я взяла коробочку и трясущимися руками открыла. На меня "смотрел" кулон в виде скрипичного ключа из белого золота. Достав его, я как следует, рассмотрела. Неброский с виду, но утончённый ключик красиво висел на цепочке. В голову прошмыгнула мысль: если я примерю, он подойдёт мне? А потом я оборвала себя. Не стану. Никогда. Он не добьётся этого, я не подчинюсь Ефиму. Пусть думает обо мне и прошлой ночи всё что захочет, но я больше не подпущу этого человека к себе и своему израненному сердцу.