— А разве нет?
— Конечно нет! Я уничтожу Хауца только потому уже, что он — Красный Вампир. Ты здесь ни при чём, ты появилась случайно. Как видишь, Нейман, ты — любимица случая, как и я. Тебе не только случайно посчастливилось избежать смерти от руки Красного Вампира, который уничтожил твою семью, но случай привёл тебя ко мне, чтобы я воздала по заслугам убийце твоей семьи. Ты не можешь убивать, но я могу и, чувствую, что в душе ты хочешь смерти Хауца.
— Эсфирь, мы знакомы всего час. Почему ты мне хочешь помочь? Почему ты мне доверяешь?
Эсфирь беззаботно пожала плечами, прежде чем ответить:
— Нейман, наши судьбы похожи. Мы обе терианки. У нас была разная жизнь, но наши семьи погибли от рук Красных Вампиров. И я, и ты, выросли подкидышами, не зная своих настоящих родителей. А сейчас мы обе остались совсем одни в этом жестоком мире. Глядя на тебя, я думаю, что я тоже должна была стать такой и смириться, но я взбунтовалась и пошла против закона. Оказавшись в одинаковой ситуации, мы поступили по-разному. Ты — покорно несёшь свой крест; а я — убиваю тех, кто заставил меня нести такой же крест. К сожалению, мне не дано прощать, и я придерживаюсь правила: кровь за кровь, жизнь за жизнь. Но поверь, Нейман, я не желаю, чтобы и ты стала убийцей, подобной мне. У тебя ещё есть шанс смириться и жить воспоминаниями и молитвами. Сейчас тебе хочется мести, но твоя сестра поступила мудро, взяв с тебя обещание, не мстить никому. Сдержи это обещание, Нейман, и не повторяй мою ошибку. Это не принесёт тебе счастья.
— Значит ты жалеешь, что стала убийцей? Тебя всё-таки мучит совесть? — допытывалась Нейман.
— Нет! — уверенно возразила та. — Просто убийцей надо родиться, а это не каждому дано.
— Ты думаешь, что я — хирург и врач — испугалась бы крови?
— Нейман, убийство это нечто большее, чем просто не боязнь крови. Отнять жизнь у человека тяжелей, чем сделать самую сложную операцию, хоть для первого нужно лишь точный удар кинжалом, а для второго — много часов кропотливой работы. Это тяжелей морально, чем физически. Я с детства привыкла к осознанию, что я убийца. Я выросла с этой мыслью, и она стала смыслом моей жизни. Ты же воспитана по-другому, ты не рождена убивать. Наоборот, ты врач и призвана спасать людям жизнь. Я, в память о погибших и во имя живых, убиваю, ты же, во имя того же, должна спасать от смерти людей. Поэтому будем исполнять каждая свою миссию.
Эсфирь задумчиво посмотрела на звёзды, а затем сказала:
— Уже поздно. Через два часа рассвет. Ложись здесь в беседке, Нейман. Тут ты сможешь спокойно провести остаток ночи, а я пойду в дом. Утром я помогу тебе выбраться из Аулента.
Эсфирь удалилась, а Нейман спустя несколько минут спала глубоким сном. Она отключилась быстро, без каких-либо усилий. После отъезда Изабеллы Нейман впервые смогла уснуть. Она провалилась в сон, словно с пропасть, и спала без сновидений. Отдых был просто необходим Нейман, её сейчас не смог бы разбудить никто. Вместе со сном пришло временное забвение прошедших событий, от которых измученная и уставшая душа Нейман не могла уйти все эти бесконечные и долгие четыре дня.
Эсфирь, тоже уже не спавшая трое суток, сообщила Леонии, что она вернулась, и уснула одетой, едва упав на кровать. А тем временем пол-Аулента искало Одинокого Убийцу, который спокойно спал. И никто не мог предположить, что отчаявшаяся и вымученная Нейман найдёт временное успокоение под защитой Одинокого Убийцы. Последняя из Эриндо спокойно спала почти под одной крышей с грозным палачом, перед которым дрожали весь Аулент и не ведавшие милосердия Красные Вампиры.
Первый луч восходящего Альтаира, пробившись сквозь листву и душистые цветы плетистых роз, коснулся лица Нейман и разбудил её. Вздрогнув, она открыла глаза и, приподнявшись на локте, инстинктивно схватилась за стилет. Но окончательно проснувшись и вспомнив, где находится, терианка успокоилась и сев, вложила оружие в ножны. Солнце только поднималось, а взбудораженный Аулент лишь недавно погрузился в мирный сон после тревожной ночи. Кругом стояла тишина, и Нейман решила, что сейчас самое подходящее время покинуть город. Снова накинув вуаль, которую только перед сном сняла, она оставила своё убежище из плетистых роз, где чувствовала себя в эту ночь за хрупкими плетями спокойнее, чем за крепостной стеной.
Выйдя из сада, Нейман решила найти Эсфирь. Она не могла уйти, не попрощавшись и не поблагодарив за оказанную помощь. Тихо войдя в дом, она прошла через две-три комнаты, стараясь не греметь оружием и браслетами, но здесь никого не было. Наконец Нейман оказалась у трёх дверей, которые, вероятно, вели в спальни. Эриндо старалась угадать, где спит Эсфирь, так как ошибка могла ей дорого обойтись, но и медлить было нельзя, ведь наступало утро, а вместе с ним оставалось всё меньше шансов покинуть незаметно город. Но, так и не отважившись отворить ни одну из дверей, Нейман решила осмотреть другие две комнаты. Одна из них оказалась кухней, а другая была нечто вроде террасы или балкона с крышей. Это комната располагалась на углу дома, и у неё отсутствовали две угловые стены, которые заменяли невысокие ажурные перила. Эта терраса была обставлена вроде гостиной. На одном из диванов кто-то спал, укрывшись одеялом с головой.
«Это, наверное, Эсфирь. Она не захотела будить домочадцев, и потому спит здесь», — предположила Нейман, откинув назад переднюю половину вуали и тихо подойдя к дивану.
Девушка осторожно потянула одеяло и увидела светлые волосы. Она поняла, что ошиблась, и быстро отскочила назад, но было поздно: спящий уже проснулся. Это оказался Рэтас. Он увидел возле себя кого-то с ног до головы одетого в чёрное и закричал.
Нейман молча отскочила в сторону, но в тот же миг в её руке появился пистолет.
На крик Рэтаса прибежала его мать, а вслед за ней заспанная, с растрёпанными волосами Эсфирь. Первая была испугана, вторая — встревожена тем, что шум может привлечь внимание соседей. Обе увидели Рэтаса, с взъерошенной шевелюрой и ничего не понимающим видом, благо, что он уже не кричал, хотя Нейман держала его на прицеле своего пистолета.
— Нейман, всё хорошо, — бросилась Эсфирь к гостье, и поспешила её успокоить, — ты в безопасности.
Нейман опустила оружие.
— Кто это, Эсфирь? — Леония с боязнью глядела на незнакомку.
— Это Нейман де Эриндо. И мы должны помочь ей, — ответила Эсфирь и увлекла Нейман за собой во двор.
— Та самая Нейман?! — изумилась Леония.
— Да, та самая.
— Почему ты хочешь помочь ей? — спросил Рэтас, выходя с матерью следом за Эсфирью и Нейман.
— Потому, что она из моей расы, — коротко, но вразумительно ответила Эсфирь. — У Нейман голубая кровь.
— Но как эта госпожа оказалась у нас в доме? — задала вопрос растерявшаяся Леония.
— Это я её привела, — пояснила Эсфирь.
Они все вышли во двор и остановились.
— Эсфирь, с коих пор ты стала водиться с благородными господами? — удивлялся Рэтас.
— Я воспитана по-королевски, но на самом деле я всего лишь терианка, — сказала Нейман.
— Вот именно. Она терианка и значит такая же, как и я, — согласилась Эсфирь.
— Бедняжка, ей тяжело придётся в этом мире, — произнесла с сочувствием Леония, знавшая, как и все в городе, что случилось в семье Эриндо.
— Эсфирь, мне необходимо как можно скорее покинуть Аулент, — напомнила Нейман.
— Именно этим я и собираюсь заняться.
Эсфирь сказала это, направляясь к воротам. Она выглянула на улицу, но тут же поспешно захлопнула дверь, и все увидели её бледное испуганное лицо.
— Эсфирь, что случилось? — Леония ещё никогда не видела свою крестницу в таком смятении.
— Там Волчица, — прошептала та. — Она идёт в нашу сторону.
Услышав имя «Волчица», Леония и Рэтас с беспокойством переглянулись.
Нейман машинально, словно стараясь отгородиться от какой-то беды, опустила на лицо вуаль.
Волчицей звали слепую женщину, которая была бедной и жила из милости при дворе императора. Эта женщина неопределённых лет носила длинную свободную одежду, полностью скрывавшую её фигуру. На голове у ней было старое выцветшее покрывало, которое прятало русые уже достаточно седые волосы и частично лицо. Волчицу боялся весь Аулент, так как она имела способность найти любого человека, идя за ним по следу, словно собака. Эта женщина непостижимым образом чувствовала нужного человека и шла за ним безошибочно, если ей это приказывали. И чаще всего она находила того, кого искала. Волчицу считали каким-то сверхсуществом и говорили, что она когда-то перенесла сильнейший стресс и в результате этого у неё развилась способность находить людей. Эта женщина постоянно бродила по улицам кого-то ища и однажды на неё обратил внимание император, с тех пор она стала жить при дворце. Но навязчивая идея кого-то найти так и не покинула эту несчастную. Её стали звать Волчицей и иногда заставляли искать людей, что приводило в ужас горожан, когда слепая начинала метаться по Ауленту. Имя Волчицы эта женщина получила потому, что чаше всего она бродила по улицам по своему желанию и постоянно повторяла: «Мой ребёнок… Где мой ребёнок?» Из чего стало ясно, что она когда-то потеряла дитя и теперь ищет его, но на вопросы о своём малыше не отвечала ничего, а только плакала. Это женщина походила на зверя, ищущего своего пропавшего детёныша. Она была не только слепой, но и отчасти сумасшедшей.
