Когда Пэтро заливал в глотку больше десяти стаканов, все янки почему-то нацепляли на свои головы лица подпоручика-москаля, и такого непотребства Пэтро сносить никак не мог.
"Скилькы ж йих туточки?", - подумал Пэтро, и в который раз принялся пересчитывать подпоручиков, морды которым он сейчас примется бить. Нэнавыджу я вас, жэрэбци кляти...
- Говнюки вы все, ублюдки, ненавижу вас! - сказал им по-английски, чтоб знали, за что получат. - Стэцько, затулы мени спыну, - сказал он побратиму; и медленно вырос из-за столика, опираясь на него сжатыми кулаками.
"Колы-нэбудь я тоби розповим, братэ Стэцько, чого я нэ ходжу до дивок", - подумал Пэтро.
Единственный раз, когда Пэтро попытался побаловаться с женщиной, еще там, в Канаде, единственным и остался: попытка закончилась плачевно. Когда он лег с ней, то обнаружил, что у золотоволосой грудастой канадки лицо Ганки - и чуть было не удушил ни в чем не повинную дивчыну. Слава Исусу, не до конца задавил. Крепкая девка попалась, да и вовремя опомнился. Пришлось выложить двухгодичные сбережения, чтобы она не подала в суд за телесные повреждения и насильственное лишение чести. (Хотя ниже горла Пэтро не успел ее даже потрогать...). Тюрьму канадскую Пэтро так и не отведал; сравнить с австрийской не довелось. "Ну ничого, - иногда думал он, - гамэрыканську, пэчинкою чую, зсэрэдыны побачыты мэни на роду напысано. Мабуть, не така смердюча, як швабська, та й то гаразд..."
21. ОКОНЧАНИЕ ОДНОГО ИЗ МИРИАДОВ ПИСЕМ,
когда-либо написанных в этом мире
"...тебе, если смогу рассказать о самом важном событии - это да. Сейчас нет сил просто, извини; да и обдумать надобно, переварить, усвоить. Хотя решение я уже принял... Сплин душит. Обрыдло. Все. Хватит. Достало меня до самого донышка. Лицемерие достало, затхлость. Каждый закопался в свой локальный мирок, сотворил себе блиндаж из бревен необхватных эгоизма; кто мудрствует лукаво, кто вопит: надоело думать! упрощает беспредельно, до уровня физиологических инстинктов либо элементарных суждений типа: "А сгорите вы все ясным пламенем!"... Куда мы закатились, осознавать тяжко, но приходится, иначе не стоит вообще сметь звать себя личностью. Ты можешь сказать, что и я ничем не отличаюсь, и будешь бесспорно прав. В том-то и горькая суть. А я не хочу _т_а_к_. Душа жаждет свободного выбора - а здесь его нет и не было, и не будет никогда, вполне вероятно. Нельзя жить в обществе и быть свободным от... Ну, ты помнишь. И боюсь, что никакой разницы, по какую сторону железного забора ты находишься, нет, только антураж различается, но правила игры, увы... Эх-х-х-х, отыскать бы какую-нибудь такую... ЗОНУ СВОБОДНОГО ВЫБОРА... да и махнуть в нее из этой рабской зоны, из этого Вселенского УЛага... Но этакое счастье вряд ли достижимо, к сожаленью. И не думай, повторяю, что под "зоной рабства" я подразумеваю лишь часть планеты по эту сторону железного забора с вышками, набитыми вертухаями. Отнюдь. Я беру в комплексе, весь шарик целиком. Не думаю, чтоб в каком-нибудь там "Багдаде-на-Подземке" (помнишь выражение О'Генри? о каком городе сказано, а?), к примеру, положение дел разительно отличалось... Это было бы слишком простое решение: взять и уехать за забор, если бы это было ответом на все мои вопросы, я бы так и сделал и не мучался поисками ответов больше.
Людишки закопались с головой в собственных испражнениях, каждый выстроил себе, я говорил, блиндаж, ощерился стволами пулеметов-принципов, и на выстрел не подпускает принцип другого, хоть дальнего, хоть ближнего... А когда самые, блин, казалось бы, родные и близкие не в состоянии взглянуть на мировой бардак с точки зрения, отличной от собственной: вот что самое страшное... Выход: найти родственные души, другого не вижу. Хоть где, хоть за тридевять земель, но пока их разыщешь, дуба дать сто раз поспеешь. Дэднуться, как спикают системные хиппари. Такие вот дела...
А в "лопухах": Джон с командой. Чуток легче - с ними-то. С Джоном я б не поругался, чувствую. Жаль, не успел... Ну да ладно. Что уж сейчас. Правда, не до такой степени с "битловской" музыкой легче, чтоб в руки себя схватить, зафиксировать, определить в пространстве и времени. Дрожат, дрожат ручонки-то... Соблазн какой непостижимый!.. Впрочем, слово не то: какой к демонам соблазн, когда выбор уже сделан и билет заказан. В тот мир, что раньше лишь с помощью сновидений да воображенья буйного наяву немножечко осязал. Какой к чертям соблазн, когда - наконец-то!!! - дверь могу отворить, не проламывать стену, не подглядывать в щелки, искусывая губы в бессильной ярости, а войти через дверь, переступить наяву тот порог, что доселе переступал в призрачных грезах лишь... Не думал, не гадал, что отыщу дверь заветную, а поди ж ты...
Кто ищет, тот всенепременно находит. Если успевает.
Билет, правда, в один конец, и обратного не будет.
Судьба. Но меня этим не испугать. Я всегда проклинал себя за то, что не в состоянии игнорировать призыв этого мира, был вынужден просыпаться, либо выныривать из упоительного транса, выходить из упоительного ощущения свободы, защитным колпаком накрывающего у машинки, с наушниками, сжавшими голову. Помнишь, я тебе рассказывал?.. А в последнее время я стал ненавидеть себя за то, что вынужден спать. Из-за того, что приходится просыпаться... Это мучительно, это страшно, больно, гадко: пытаться потом описать, поведать на бумаге все, что видел и познал, но не делать этого по разным причинам, то дефицит времени, то отсутствие возможности закокониться в любое мгновение, когда заблагорассудится, и конечно, потеря волны, атмосферы, настроя, озарения, как хошь называй, но это ситуация жуткая: когда все, что узнал, не умеешь рассказать, когда вместо роскошного, выпуклого стиля, словесной свободы, в руках у тебя лишь убогий стилос реального косноязычия... Это кошмар, когда реальность вынуждает из живого, действующего лица превращаться в зрителя видеоклипа, оставаться ПО ЭТУ сторону экрана, когда ТАМ - яркая, настоящая жизнь!.. Причем такого клипа, в котором визуальный ряд музыкантов, исполняющих песню, служит фоном; а музыка и слова повествуют о ком-нибудь, кто, в свою очередь, своим собственным визуальным рядом выполняет функцию наблюдателя за третьим визуальным рядом: собственно персонажами, разыгрывающими сюжет, своей актерской игрой рождающими историю, о которой стремится поведать музыка... Бр-р-р. Переплетение. Загнул я, однако. Надеюсь, врубился? Извини, если витиевато, ты же знаешь мои недостатки, среди которых многословие - на первом месте...
Вот, дописываю тебе письмишко, и никак не могу закончить. А разброд продолжается. Сидеть - невмоготу. Что бы я там и тут ни говорил, как бы там и тут ни было, а чисто психологически решиться нелегко. Гораздо тяжелее, чем я думал... ну, ты должен помнить, мы с тобой столько об этом спорили... Это похоже, знаешь, на выбор, встающий перед всяким, кто собрался на чужбину, во весь исполинский рост: ЗДЕСЬ ему невмоготу, но здесь - Родина. А ностальгия - страшная болезнь. И это непреложно. Чтобы стоять, надо держаться корней, эмигранту же корни приходится уносить с собой, в себе, и зачастую груз непосилен... Особенно для тех, кто родился, рос, провел первые годы жизни в локальном участке мира. Я где-то читал, что если младенца в течении первого года жизни несколько раз перевезти с места на место, хотя бы за двести-триста кэмэ, то человек, выросший из него, будет почти неподвержен влиянию ностальгии позднее. А я почти всю жизнь прожил в пределах пары десятков квадратных кэмэ; вот так.
Сейчас, пожалуй, снова убреду. Ночь давно оккупировала промокший город, самое время попрощаться без помех со стороны людишек. У нас пока еще не какие-нибудь Город Ангелов или Большое Яблоко, по улицам ночью ходить можно, хотя кто знает, что будет, если пресловутая дЭмократия сменит то ГЭ, в котором мы прозябали. Только и слышишь по телеку про ихние социальные проблемы... Ох, чует мое сердце, черт гораздо несимпатичнее, чем его малюют... Сменим гэ на дэ - не шило ли на мыло?.. Вот это вопрос, понимаешь... Впрочем, не мне уже на него отвечать.
