— А я хотела бы узнать, с кем разговариваю, — не сдержалась, невольно расправляя плечи.

Что мне терять?

Если этот господин решит сообщить в Солнечную Долину, что беглянка укрывается на их землях, то что бы я сейчас ни сказала, это уже не улучшит ситуацию. Нужно вновь бежать… Очень жаль, что я не успела насладиться этим прекрасным поместьем подольше…

Незнакомец, на удивление, улыбнулся.

Остро. Краешком губ, словно пряча от меня эту эмоцию. Высокие скулы от улыбки стали еще выразительнее, прибавляя мужчине природного магнетизма.

От него веяло силой и уверенностью, придавливая, словно плитой, к полу, и заставляя гнуть спину в низком поклоне. Смотреть прямо было невероятно сложно, но я сдержалась, останавливая взгляд на тонких заломах меж светлых бровей.

Только пот на позвоночнике стал ощущаться еще сильнее, буквально приклеивая платье к взмокшей спине, пронизывая ужасом перед чем-то неизбежным.

— Мое имя Мариус де Ро́манус. Рад познакомиться с вами, Аврора Кристенсон.

— Взаимно, — соврала я, привычно для себя соблюдая приличия.

На самом деле у меня мурашки бежали по коже от взгляда этого вампира, который продолжал прятать клыки за непроницаемой маской, пугающей еще сильнее, чем вампирские зубы.

— Не лгите мне, — подметил он, быстрым шагом вернувшись обратно к дверям, ведущим на веранду, и выглядывая на улицу, будто кого-то ждал. — Я чую ложь за много веков моей чрезмерно длинной жизни. Значит, все же я произвел на вас такое впечатление.

— Я в некоторой растерянности, — стараясь выкрутиться, пискнула я, чувствуя, как дрожит голос. — Вы наверняка хотели увидеться с хозяевами дома, и с моей стороны неловко встречать вас вместо них.

— Нет, — отрезал он. — Я пришел именно к вам, юная танна. Sunt curios (*рум. - Мне любопытно).

— Ко мне? С чем же?

Отступая поближе к креслу, как можно сильнее старалась увеличить дистанцию между мной и мужчиной, который сохранял ледяное спокойствие, нагнетая мою нервозность еще сильнее.

— На наших землях нечасто бывают гости. Мне хотелось первым познакомиться с вами, но, как я вижу, вы напуганы. Меня это искренне печалит, милая танна. Надеюсь, причина лишь в том, что вы посчитали, будто я выдам ваш побег, верно? Сомневаюсь, что Фильберт Кристенсон отпустил бы свою единственную дочь одну, да еще и в Сумеречную Лощину.

Руки задрожали, да так сильно, что я сцепила их в замок за спиной, стараясь не выдать ужаса, который наползал на лицо и заставлял губы нервно кривиться в неестественной улыбке.

— Не стоит волноваться. Я не выдам вас, Аврора. Поверьте, меньше всего мне хочется, чтобы у вас были проблемы. К тому же у братьев Энеску они тоже образуются при подобной глупости с моей стороны.

Несмотря на, казалось бы, уверенно данное обещание ощущение страха не ушло, скручиваясь у меня в груди настоящей печатью.

— Чем я заслужила такую благосклонность, господин Романус?

Мужчина отвел взгляд от окна и снова медленно двинулся в мою сторону. Стараясь отшатнуться, я запнулась и рухнула в кресло, испуганно охнула и напряженно подняла потяжелевшую голову.

Вампир встал прямо передо мной — так близко, что еще крупица, и мои колени коснутся крепких ног, укрытых серой тканью штанов.

От него веяло холодом, создавая ощущение, будто мужчина слишком долго бродил по морозу, его кожа впитала аромат инея и сейчас тихо таяла от тепла камина, который продолжал гореть, обогревая комнату.

— Я не хотел бы торопить события, Аврора. Но, — склонившись, он резко уперся рукой в спинку кресла, сгибаясь почти пополам, так близко к моему лицу, что я ощутила его дыхание на своей коже, — вы и ваша судьба мне небезразличны. Я искренне сожалею, что вы напуганы и сейчас смотрите на меня, как кролик на волка, — крылья мужского точеного носа дрогнули на вдохе. — Но, надеюсь, время изменит ваше отношение ко мне. Прошу вас, чувствуйте себя как дома в Сумеречной Лощине. Никто, включая меня, не позволит и волосу упасть с вашей головы.

— Кто вы такой? — прошептала дрожащими губами, через силу подняв глаза и сталкиваясь со стальным взглядом.

— Ваш друг, — улыбнулся вампир, впервые показав свои клыки. — Мы обязательно встретимся, Аврора, уже очень скоро. Если возможно, прошу вас — не сообщайте братьям о том, что я был здесь. Надеюсь, вы умеете хранить секреты?

Судорожно закивав, только моргнула, как мужчина исчез, будто его и не было.

Тюль все так же поднимали порывы несильного ветра, поленья в камине трещали, сгорая, а из комнаты исчез морозный аромат пугающего вампира, стирая последние следы его присутствия.

— Аврора, ты не скучала без нас? — Открывшаяся за спиной дверь повергла меня в ужас. Схватившись за сердце, я подпрыгнула от испуга. — Напугали?

— Нет, все в порядке. Просто задумалась, вот и не услышала вашего возвращения, — едва шевеля губами, пыталась улыбаться и успокоить дыхание.

Нутро кричало мне, что незваный гость навряд ли простит мне длинный язык. Лучше оставить этот странный визит в секрете — хотя бы на время.

В конце концов, он ничего мне не сделал, лишь пообещал, что сохранит в тайне мое пребывание в Виндэм-холле. Мне оставалось только поверить в это и надеяться, что вампир сдержит слово.

А если нет… Бежать без оглядки как можно дальше.

— У тебя испуганный вид, — недоверчиво произнес Адриан, выставляя на стол корзинку, от которой аппетитно тянуло свежей выпечкой.

— Это от неожиданности. Не берите в голову.

— Мы привезли тебе еды. Ты голодна?

— Немного. Благодарю вас за заботу.

Немного успокоив скачущее сердце, я вежливо подогнула колени, делая легкий книксен.

— Присаживайся, я накрою стол.

— Вас сильно затруднит пожинать со мной? Не хотелось бы есть в одиночестве.

— Конечно, как мы можем отказать тебе в совместной трапезе, — Амадей плюхнулся на стул, потянувшись к корзинке с провиантом.

Мужчины угощали щедро, раздобыв где-то копченое мясо птицы, свежий хлеб, ароматное масло и нарезку из овощей. Честно признаться, я думала, что такая бесполезная в их жизни вещь, как насыщение, сильно повлияет на качество еды, но, к счастью, ошиблась. Было невероятно вкусно, а главное — совсем неприлично приятно откусывать собранный бутерброд, держа его прямо в руках.

— Ты так вкусно ешь, невольно просыпается аппетит, — сверкнув сталью темных глаз, сказал Адриан, потянувшись собрать и себе простую закуску. — Vreau să gust buzele tale (*рум. - Хочу попробовать твои губы).

— Давно хотела спросить — на каком языке вы говорите? — приложив ко рту салфетку, вытерла краешек губ, смутившись.

— Старый. На нем практически не говорят, везде уже в ходу всеобщий.

— На этом языке говорили наши предки, а время оставило от них лишь самое простое наречие, без высшей речи и лишних метафор, — обстоятельно объяснил Амадей. — Отец рассказывал нам, что раньше одно и то же выражение могло означать совершенно разные вещи в зависимости от интонации и разницы в иерархии. Но, увы, все это уже давно в прошлом.

— А что значит стеа?

— Звездочка, — улыбнувшись так, будто и не собирался утаивать эту информацию, вампир, называвший меня так уже при любой возможности, откинулся на спинку стула, демонстративно вгрызаясь в горбушку с кусочками мяса, и прожевав, дополнил. — Одну из звезд на небе мы называем Аврора.

Кашлянув от неожиданности, я отложила недоеденный ужин на тарелку, понимая, что переоценила себя и весь его доесть не смогу.

— Вы еще говорили… анима ностра. Кажется, так, если я не ошибаюсь.

Мужчины переглянулись, словно совещавшись, стоит ли отвечать на мой вопрос. Тяжело вздохнув, Адриан все же перевел на меня взгляд, глядя так прямо, что я вновь стушевалась от пронзительности черных глаз.

— Инима ноостра, — поправил он меня. — Это значит «наше сердце». Я удивлен тем, что ты запомнила почти точное произношение.

— Нечасто мне удавалось услышать иноземную речь, — и вновь неуклюжая попытка сохранить лицо провалилась, окончательно заполняя щеки краснотой, как раскаленным железом.