– Противоречишь своим словам!.. – сказала и закатила глаза от сладкого, даже долгожданного напряжения в мышцах, как только Ноар уверенно вошел в меня своим членом, при этом продолжая внимательно разглядывать мое лицо.

– Где же?

– Ты… думаешь, что… я должнааа быть… покорной…

– Желательно. Но только ради твоей безопасности и моего спокойствия. Ты ни знакома с этим миром и его порядками. Я только хочу тебя, – толкнулся сильнее, подбрасывая меня в воздух и сжав челюсть, сдержал стон. – Научить.

– Странные методы…

– Ничего не странные, Злата.

Больше ни слова.

Только упрямые движения бедрами, горячие поцелуи, осыпающиеся градом на кожу шеи, лица, плеч. Он кусал, облизывал и посасывал мои губы, беспрестанно вдалбливая меня в стенку, и я блаженно закрывала глаза со стоном проваливаясь в эту симфонию собственного дыхания.

– Ноар…

– Да, да! – поймал мое лицо ладонью и развернул к себе, запрещая отводить взгляд. – Говори, зови меня по имени…

Я забыла обо всем.

И о его матери, которая вероятно сидела в гостиной чинно попивая чаек. О том, как он меня раздражает своей надменностью и оценивающим взглядом с высока, потому как сейчас все было иначе.

Даже не так как в наш первый раз полностью построенный на ревностном порыве.

Сейчас Ноар полностью… зависел от меня.

Менял скорость, темп, глубину отталкиваясь только от моих эмоций, жадно жрал глазами, впитывая все мое дыхание и стоило мне почувствовать приближение финала, как он резко вышел и развернув меня лицо к бортику, подкинул вверх, заставляя повиснуть животом на нем.

Два изящных пальца тут же заменили член, пользуясь моим откровенным положением и задвигались с такой скоростью, что я поджала пальцы на ногах и лбом уткнулась во влажную поверхность.

Ласка прекратилась резко и на смену ей пришел язык, который так умело и чувственно заскользил по пульсирующему лону, что я выгнувшись закричала от переполнявших чувств не сразу ощутив давление на одно еще более отзывчивое, но менее изученное местечко.

– Расслабься, – шлепок по попке и я возмущенно вздрагиваю, в следующую секунду с ужасом понимая, что небольшая наполненность ярко простреливает тело насквозь, даря совершенно не те ощущения которые я ожидала.

Оби его ладони опустились на бедра и язык вновь приступил к своим незавершенным делам, пока я судорожно пыталась понять, что так странно, приятно и необычно растягивает мою попку, занимая там место.

– Ноар… что?

– Это пробка. Небольшая игрушка, малыш. Она нам не помешает. Только поможет, – плотоядно отвечает он и вновь стягивает меня в воду, резко и уверенно заполняя собой.

Черт меня дери!

Двойное давление практически сразу ввинчивает меня в небеса, и я вся трясусь не в силах удержать себя на ногах и угрожая захлебнуться. Если бы не Ноар…

Он держит меня крепко, вбивается с такой скоростью что я подпрыгиваю, полностью повиснув в его руках, и от каждого его движения мне кажется, что дальше уже нельзя, но незнакомое ощущение в попке говорит об обратном, и я вновь взрываюсь, оставаясь совершенно без сил…

Мужчина замедляется, и мучительно надавливает пальцем на основание игрушки, приговаривая:

– Оставить? Не оставить? Оставить? Или не оставить?.. Что скажешь, моя малышка?

– Прошу… Я не могу, – хриплю, пытаясь напряженными пальцами схватиться за бортик и хоть как-то вернуть власть над собственным телом.

– Позже повторим, – обещает он, и вызвав на коже мурашки, прикусывает шею, ловко вынимая игрушку, вновь рассыпая по моему телу горячие импульсы. – Я рад, что ты моя.

Изучает кожу губами, мягко двигаясь вверх по плечу к маленькому месту за ушком, как под потолком вновь разносится властный и звонкий голос, словно эхом заполняя дом:

– Ноар! Ты заставляешь меня слишком долго ждать! Это невежливо!

Хвала всем богам, самой женщины в комнате не оказалось. Только этот высокий до оглушения голос.

Женщина ждала нас, как и говорила, в гостиной, и едва сдерживала гнев, нетерпеливо постукивая пальцами по ручке дивана, обшитого парчой.

Стоило нам войти, как я сразу же ощутила на себе крайне напряженный взгляд, но Ноар, будто перехватив мое волнение, переплел наши пальцы и повел меня за собой, усаживая в мягкое кресло.

– Я крайне рад вашему визиту, мама. Могу поинтересоваться у вас в его цели?

– Материнское беспокойство, Ноар. Асу-рай должен был вручить тебе достойную невесту еще двое суток назад, но ты не удосужился представить ее родителям, и я позволила себе самой почтить тебя визитом.

– Ваше беспокойство не оправданно.

– Я бы с тобой не согласилась. Ты должен быть очень обеспокоен, сын. Я же уверена в том, что это… недоразумение, – она многозначительно бросила взгляд в мою сторону. – Должно быть решено в ближайшее время.

– Прошу тебя, выбирай выражения.

– Она человек, Ноар! – Женщина повысила голос, полностью игнорируя мое присутствие.

– Как я могу к вам обращаться?

Нужно было видеть с каким надменным фейсом эта мадам повернулась ко мне, стреляя молниями из глаз:

– Можешь звать меня госпожа Талисса.

– А как звали вашего батюшку? – она растерянно моргнула и тут же тонкие темные брови съехали к переносице.

– Эдванор.

– Так вот, уважаемая Таллиса Эдванорвна, не знаю, что вы там себе на придумывали, но я к вашему сыну не сама пришла. Но даже если бы и так, это не дает вам право обращаться ко мне как к человеку третьего сорта. Надеюсь, вы меня понимаете?

Ее брови взлетели так высоко на гладком белом лбу образовались две глубокие морщины, а фиалковые глаза словно заполнились молниями.

– Как ты смеешь, смертная!?

– Мама!

– Чтобы духу ее здесь не было! – она поднялась, и нервно стуча каблуками поспешила к окну, прикладывая ладонь в черной кружевной перчатке ко лбу. – Ты не поступишь так со мной, Ноар! После всего что я для тебя сделала, ты не посмеешь дать этой дряни славное имя нашего рода!

– Спешу вас успокоить, – я поднялась и поправила тонкое шелковое платье, что дал мне мой так называемый муж, улыбаясь смело и уверенно. – Мне есть где жить помимо этого дома. Думаю, два других моих мужа с радостью примут меня у себя.

– Два!?

Никогда не любила таких высокомерных дамочек как она, способных смешать человека с дерьмом, только по тому, что считали недостойным проявлять благосклонность к тем, кому не так повезло.

Сейчас, я впервые с момента попадания сюда, я осознала все преимущество предоставленного мне выбора.

Я могу выбрать любого! И любой будет мне рад!

Тогда к чему терпеливо проглатывать оскорбления в свой адрес, наступая на горлу достоинству в попытках сгладить острые углы?

– Совершенно верно.

– Ноар?!

Мужчина поднялся вслед за мной, и закрыл своей спиной.

– Такова воля Нейры.

– И кто же, позволь узнать, те двое, кто считает себя достойным для того, чтобы делить с тобой подарок богини? – шипя, просила она и легонько, кончиками пальцев пригладила и без того идеально уложенный локон у лица.

– Арагорн и Эдгар.

– ЧТО!?

Казалось, она сейчас взорвется.

На щеках выступили красные пятна, губы в гневе искривились, а глаза сощурились до двух щелок. Будь ее воля, она прибила бы меня прямо здесь и сейчас, чтобы навсегда решить этот вопрос, но собственный сын загораживал желанную цель.

– Никогда! Этому не бывать!

– Боюсь, это уже тебя не касается.

– Не смей порочить имя рода этими недоносками!

– Попрошу вас Таллиса Эдванорвна, выбирать выражения! Это мои мужья, все-таки!

– А ты! – прошипела она и за секунду оказалась возле нас, хватая меня за горло и позволяя прочувствовать всю мягкость шелка ее перчаток и жесткость пальцев. – Ты мерзавка, больше никогда не смей попадаться мне на глаза!

– А то… что? – Прохрипела я, и Ноар молниеносно вырвал меня из рук своей маменьки, гневаясь теперь не меньше чем она.