— Ариш Стренз — Шальэ. При этом исподволь ведомая антипром. Необходимо подправить её путь, не привлекая его внимания. И единственная лазейка, это повлиять на судьбу тётушки.

«Где только искать эту тётушку?» — озадачился Рок, когда они вместе с Вистом на следующее утро завтракали в таверне «Знать». Для небольшого городка довольно пафосное название, но на удивление здесь оказалась приятная атмосфера и хорошая кухня. Что расслабляло после бесплотного ночного бродяжничества по разномастным местам в поисках хоть каких-нибудь зацепок по Гастингу Арже.

Прядильщика одно имя уже раздражало. Неуловимость гада сидела в печёнках, поэтому он нашёл более продуктивную тему для разговора с другом.

— Дети — дар! — наставлял, играя нитями своей давно опустевшей кружки.

Глиняная посудина постоянно меняла форму. То вытягивалась в служивый кувшинчик, по форме больше напоминавший худосочных «псов» северного магистрата, то раздувалась пузатой важностью, что глава западного подразделения Остин Пис, чья «плаксивость» не вязалась с выдающимися магическими способностями. Даже архимаг признавал, что не имей данный служитель склонности к извечному нытью, заткнул бы за пояс любого ныне существующего сильного мага.

Когда мелкое лицо Остина Писа всплыло перед глазами герцога, он поморщился.

— Знаю я! — отозвался на замечание друга, прежде чем отпить бодрящего чая. От спиртного, как и Рок, обоснованно воздерживался. Их невесть какая сила сюда закинула и любые винные излияния могли выйти боком.

Перестав забавляться с кружкой, Прядильщик холодновато изрёк:

— Твоя реакция на Ию…

— Я люблю Алию. Точнее, некую её часть… — неожиданно заявил Вист, с удовольствием наблюдая, как на миллисекунду пошатнулась невозмутимость непробиваемого Эсмонда. Тот явно не ожидал подобной откровенности. И следовало закрепить успех. — Понял, когда увидел в цепях Арже. Только чувства мне не нужны. Пусть всё остаётся, как есть.

— Тебя устроит целибат?

— Я не Серго. Переживу.

— А о её чувствах подумал?

— Почему, считаешь, пошёл на компромисс? Чтобы облегчить её моральные метания. Кто знал, что запоздал с благородством?

— Она может выпить зелье, — напомнил Рок.

— Пускай попробует! — Вокруг герцога всколыхнулась агрессивность.

— Узколоб, как всегда! Не нужны Алия и ребёнок, и свободы им не даёшь. Похвальная преданность Калин, любовь к Малику. Однако они — прошлая привязка. Магия даровала тебе пару. И дети приложатся. Или для тебя бастарды — ничто?

— Ты!..

— Что? Вот ты рассуждаешь, что компромисс освободит недужную от метаний. И при этом сам мечешься. Яришься от слова «бастард». Но таковы дети вне брака. Один выход: развод с Калин и узаконенные отношения с Хвори до рождения малышей. Тогда все твои отпрыски будут защищены двойным законом.

— Я не брошу Калин!

— Она человек, а не вещь. Развестись — не значит отказаться.

Вист мотнул головой, воздержавшись от правды. Пока Гастинг Арже на свободе, развестись, значит подписать Калин смертный приговор. Тогда как Алия защищена их обоюдной магической связью. Но дети… С ними проблема. Бастарды — проблема.

«Если только…»

— Предложу Калин удочерить Ию и усыновить Розала, — принял он решение. Решение о детях, которые ещё даже не родились.

— Ты Алию спросил? — потяжелел взгляд Рока. Упрямство друга начало его напрягать.

— Ей ли возражать? Она при них останется.

Эсмонда одолела досада.

— Бумага не решит основной проблемы. Что будешь делать с кровно-магическим бастардством? Родится ребёнок с Тенью, что тогда?

— Я не женюсь на Алии! — непримиримо повторил Вист.

И пойми не пойми, что его гложило. Подобное отрицание должно чем-то подпитываться. Принимая детей, между собой и парой он возвёл стену отчуждения. Глухую и непробиваемую.

«Намерено отстранился? Зачем? — озадачился Рок. — Говорит, что любит Алию… Некую её часть? Неужели, Розалию? Но разве Алия не вобрала в себя суть недужной и Зова?»

— Приближать к себе не хочешь, — заметил Эсмонд, решивший не копаться в частностях. — Но именно её некогда выбрал из послушниц обители. Давно задаюсь вопросом, зачем ты сунулся к недужным? Хотел чистой любви?

Вист откинулся на спинку стула. В защитном жесте сложил руки на груди.

— Не только.

— Объяснишься?

— Воздержусь.

Запахи горячей острой пищи радовали, но вот замкнутость Виста впервые раздражала. Рок привык понимать людей. Достаточно взглянуть на нити и правда о человеке раскрывалась, как на ладони. Только всегда было трудно с Вольгом и Оло. Они неимоверно сильны, хотя очень редко пользовались своими навыками. А те таковы, что и в пассивном состоянии хорошо оберегали личные секреты даже от Прядильщика. Пожалуй, прорваться могла только Шальэ.

«В этом причина его связи с жрицей? Пытался докопаться до чего-то внутри, что скрыто даже от него самого?»

Личная магия бывала коварной и оборачивалась против хозяина. Под влиянием трагических обстоятельств, страха, ненависти, иных сильных эмоций, она ударяла по слабым местам. Иногда калечила, порой щадяще стирала или блокировала воспоминания.

— Дело в смерти твоих родителей? — прищурился Рок.

— Эсмонд… — потемнел герцог.

Тот отступил.

— Твоё право, — кивнул спокойно. — Вернёмся к теме приёмышей. Ребёнка вне брака магия с большой долей вероятности посчитает отверженным. В твоём случае, их двое. Если появятся с Тенью…

И тут оба подумали, что у Ии была чёрная тень, а не белая.

— Она считает маму с папой супругами, — ухватился за слова малышки Вист. Он сам удивился страху, накрывшему от мысли, что по его вине открытая любознательная девочка может превратиться в жадное до крови и чужой магии чудовище.

— Но ты не собираешься женится на Алии, — напомнил Рок, чьё лицо окаменело, когда он глянул на кого-то в дальней части таверны.

Обернувшись, Вист проследил за направлением его взгляда. С трактирщиком у стойки разговаривала чопорного вида миссан в пышном платье аристократки, но с передником горничной. Контраст настолько дикий, что герцог моргнул.

«Померещилось? Нет».

Странно одетая немолодая женщина никуда не делась.

— Кто она? — спросил.

«Флоренция Лоз», — подумал Рок, и отозвался:

— Дама, которой необходимо заняться.

— Собрался изменять супруге? — иронично поддел Вист. Наткнувшись на вымораживающий взгляд, примирительно поднял руки. — Знаю, что верный. Так кто она? — снова попытался выведать.

— Моя проблема. Пока разберусь, ещё раз пройдись по округе, — бросил он, поднимаясь из-за стола.

— Ты же был против контакта с местными? — озадачился Вист.

— Она другая. Не лезь в мои дела. Понял? — к Эсмонду вернулась привычная отчуждённость Прядильщика, слегка отступившая с момента их переброса. Он никогда не был таким общительным, каким стал здесь. Правда в основном это проявлялось в отношении Алии.

Вист тоже поднялся.

— Твоя взяла.

Махнул на прощание рукой и стремительно покинул таверну. Герцога напрягало, что Алия с малышкой и Фэром остались одни. И хотя разместил в их комнате незримое вещающее зеркало, через которое отслеживал происходящее, тревога не отпускала. Чем быстрее найдётся зацепка к Арже, тем быстрее они вернутся домой.

Проводив друга взглядом, Рок сосредоточился на женщине. Он не стал подходить, знакомиться, что-либо объяснять, а просто вошёл в состояние Прядильщика, когда весь мир представал переплетением разноцветных нитей.

Те разнились. У строений — плотные и толстые, у растений — тонкие и однородные, у животных — многослойные волокнистые, у людей — многослойные трёхцветные: каждая нить определяла развитие души, духа и тела. Лишь у одарённых добавлялась четвёртая — магическая.

В начале обучения Року сложнее всего было осваивать магические. У стихийных магов дополнительная нить отражала природу материи и эфемерного. У бытовых — отливы металлов. У практиков маг-лек походила на рваные лоскуты энергии, нанизанные на многослойный жгут, через центр которого тёк тончайший ручеёк жизненной силы. И особенно выделялись недужные. Изначально их нить скрывалась собственной магией и распознать направленность силы было невозможно. Со временем высвечивалась верхушка, но глубина истинных возможностей оставалась не выявленной.