— Ты снова ее поднимешь, как в прошлый раз? — заранее предвкушала Поли. — Так красиво!

— Может быть. Или придумаем что-нибудь новенькое. Время есть… — он переглянулся с Виолой, та дала знак, что не против нового трюка. — Значит, через недельку точно увидимся.

— Через недельку и потом… — многозначительно подмигнула мадемуазель Маршан.

— Поли!! — Виола сделала "страшные" глаза, мол, ни слова больше!

Полина заговорщицки хихикнула. Гиацинт почувствовал тайну, но уточнять не стал. Потом узнается…

На растерзание Многоножке явился новый состав выступающих. Кроме Виолы, только танцевально одаренные выпускники. Девять пар, за каждый год учебы. Первая и вторая (она же последняя) пары не изменились, остальных маэстро подобрал и расставил по своим эстетическим представлениям.

Каждой паре ставили короткий отдельный танец со своей мелодией, как выход на индивидуальный экзамен. А потом общее вальсирование, но в отличие от "примитивного" вращения по кругу, в предыдущем танце, пары должны перемещаться по схеме, плетя узор. Но это проще, чем отдельный выход в большой круг.

— Граф, вы порадуете зрителей чем-нибудь особенным на этот раз? — чтобы прекратить пересуды и привлечь внимание учеников, маэстро Ильвен во всеуслышание сам задал вопрос, волнующий многих.

— Если даже порадуем, репетировать будем отдельно, — закрыл тему Гиацинт.

— Тогда пойдете в финале, "гвоздем программы". Шевалье де Бейль и мадемуазель Ночецвет, прошу вас!

Толик и Мирабель мучились первыми, но теперь они открывали парад выпускников и считали страдания не напрасными. Многоножка заранее придумал варианты танцев и довольно быстро подогнал их на каждую пару. Гиацинт ещё раньше выразил пожелание, чтобы он выносил партнершу на руках, вращаясь так, словно хочет бросить ее в зал. И, став на ноги, она бы действительно далеко отходила от него, кружась, словно получила это ускорение.

Они обсудили эту фигуру, когда граф получал оценку в диплом. Единственную законно полученную без экзамена, как у всех выступающих на балах.

Маэстро принял пожелание, и потом Гиацинт ещё кружил партнершу за талию. А чем эффектно закончить, дав сигнал к общему вальсу, держалось в секрете. Собственно, кроме графа, этого просто никто не знал. Ему нужен повод для тренировки с Виолой наедине, а трюк — мало ли, что-нибудь придумается!

В перерывах Мариетта и Эфа висли на нем, надеясь выведать хоть намек на сенсацию. Он загадочно строил глазки, не более. Эфа подкатывалась к Виолетте, но та честно ничего не знала. Пусть ей не верили, но и сведений не получали.

— Будь осторожен на выпускном! — хихикнула графу на ухо Мариетта Шено.

— В чем дело?

— На тебя готовится большая охота. Ночь долгая и… особенная. Сам понимаешь.

Он скептически поднял бровь:

— Ты тоже в числе загонщиц?

Мариетта звонко расхохоталась, чтобы их беседу не преминули заметить ревнивые глазки. И продолжала тихонько:

— Я тебя обожаю, но не настолько, чтобы быть брошенной в первое утро взрослой жизни. А других берегись! Особенно… — она глазами показала на Мирабель.

— Ей-то что? Разве она не с Толиком?

— Думаю, нет, — серьезно ответила Мариетта. — Она слишком высоко себя ценит. По крайней мере, тогда, с тобой, Мирабель ответила очень жестко. А что ей стоило притвориться? Все бы умирали от зависти!

— Она хочет устроить поединок и достаться сильнейшему? Я заранее "пас".

— Скорей, устроит, чтобы ты никому не достался. Так что смотри в оба, и не пей из чужих рук.

— Спасибо. Заслужила дружеский поцелуй! Но не волнуйся, выпускной ночью я буду занят.

— С ума сошел? — округлив глаза почти беззвучно прошептала Мариетта. Проследив ее взгляд, намекающий на Виолу, граф мурлыкающе засмеялся с видом прожженного ловеласа:

— Не знаю, не знаю, посмотрим по настроению… Я имел в виду, что буду занят не во дворце, — добавил он спокойно. — Пусть ловят! Спасибо, — он благодарно обнял одноклассницу ещё раз, вознеся до звания новой фаворитки. Чего Мариетте и хотелось. Эфа посмотрела на него так укоризненно, изобразив бровями целую бурю, что граф картинно, как в танце распахнул ей объятия, мол, крошка, разве я тебя забуду? Как ты могла подумать?! Очковая змея не отказалась, так же картинно упав ему на грудь и обвив шею одной рукой.

Граф знал, кто автор самых бурных сплетен о его романах, и ценил дружбу с будущей главой светской хроники. Эфа много лет подряд заявляла, что непременно купит себе газету и будет фонтанировать сенсациями, посвящая весь мир в "самую невероятную правду". В том, что "Светская сплетница" не прогорит, сомнений не было.

Относительно довольный общим рисунком и танцевальной формой учеников, которые, устав от экзаменов, отплясывали азартнее, чем раньше, Многоножка назначил время следующего сбора, и жаждал видеть завтра до обеда первую пару отдельно.

— У меня экзамен, маэстро Ильвен, — извинилась Виола. — Дипломатия и этикет.

— Вот сдадите, мадемуазель, и приходите, — успокоил хореограф. — Мы будем ждать. А ты? Свободен?

— Как птица! — Гиацинт шутовски крутанулся на одной ноге. В отличие от многих старшеклассников, граф любил козырнуть тем, что не обязан держать солидность. Он достаточно взрослый, чтобы вести себя как угодно!

Только наедине они ставили танец по-настоящему. В общем зале маэстро говорил: "Да-да, всё в порядке… ну, это вы знаете…" — а дорвавшись до поисков совершенства мог замучить кого угодно. Только не Гиацинта. Он привык повторять трюки множество раз, добиваясь чистоты исполнения, и требовательность школьного… даже придворного хореографа была весьма умеренной, по сравнению с "дрессировщиками", которых он знал вне школы. Виолетта (как граф и предсказывал) не подавала виду. Если ей было трудно, никто этого не заметил.

— Устала? — спросил партнер в момент краткого отдыха, когда перерыв потребовался аккомпаниаторше.

— Не очень. — Виола сдала дипломатию на "отлично" (как пошутил граф, просто потому, что не было оценки в три раза выше) и радовалась краткой свободе. Танцы для нее тоже не урок, а отдых, как и для него. — Что будем делать в финале?

— Ещё не знаю. Несколько вариантов. Маэстро выберет.

— А что ты сам хочешь?

— Я не могу сказать этого честно, — сухо усмехнулся он. — Ты покраснеешь.

Она смущенно улыбнулась, чуть порозовев. Можно бы списать краску на энергичную тренировку, но Виолетта стеснялась, если он просто брал ее руку вне танца.

— Во всяком случае это должно быть эффектно, — технично перечислял он. — Совсем не показать арабеск, то есть "полёт" нельзя, только я хочу сделать классический, когда ты не боком, а прямо надо мной. Тогда я держу тебя только за талию, в "мостике". Так удобнее вращаться на одном месте. А вот потом… Можно просто подбросить и поймать, это самое простое. Можно поднять в стойке…

— Я не умею стоять на руках, — предупредила Виола.

— Да в обычной стойке, ровно. Только не "солдатиком", а руки развести вверх, "комплемент". И я держу тебя не за талию, а выше щиколоток. Так взлет гораздо выше.

— Откуда ты знаешь не танцевальные фигуры и другие названия?

— Цирковые? Дружил с одной гимнасткой. И даже не с одной… и с акробатками… и с танцовщицами на канате… — он лучился ироничным вызовом: — Ты правда хочешь знать?

Виола терпеливо вздохнула, смирившись, что не узнает. По крайней мере, не сейчас.

— Но это мало… — рассуждал он. — Нужно что-нибудь очень изящное, без намека на цирк, но типичные балетные поддержки, это скучно…

— И я должна успеть выучить, — напомнила Виола. Партнер нетерпеливо отмахнулся, дав понять, что это как раз наименьшая проблема. Важна картинка!

То же самое говорил и маэстро. Вернее, восклицал, яростно жестикулируя: