Где-то я слышал, что свиньи могут сожрать человеческое тело плюс-минус за есять минут. Пять колобков управились за семнадцать. Неплохой результат.

У всех выбрал Костяные иглы, но двум из тех, что получились покрупнее еще и Едкий сок. Около часа я ждал пока замершие на одном мете шарики-убийцы выдут из подобия комы, во время которой происходила перестройка их тел, после чего двинулся к выходу.

Достал замок и распахнул дверь.

Темно.

Ночная прохлада плеснула в лицо освежающей горстью воды.

Наверное, колобки, имей они глаза, начались бы жмуриться. Как котики.

Но глаз у них не было.

А у меня был план.

Скрыг уже забыл каков на вкус качественный мусор.

Он и его племя голодало.

Не было дерьма, не было мочи, не было блевотины, гнилых объедков и крови, на которых славный народ гибрида грязевых и мусорных гоблинов разрастался, как на дрожжах.

Тяжкие времена наступили.

Скрыг не знал, что такое война двух королевств. Он даже не знал, что такое королевство. Единственное, что он понял, что толпа вооруженных до зубов человекав ворвались в город, подземелья которого клан Грязной Ноги уже по праву считал своим, вырезав ненавистных крысолюдов под корень. Город пылал. Копоть и дым пожарищ. Реки крови, сотни трупов стражников и мирных горожан. Обугленные кости и остовы зданий, проглоченных вечно голодным пламенем.

Тогда было хорошо. Очень хорошо.

Скрыг повел своих парней на поверхность, где они убивали всех, кто не имел оружия и доспехов, дабы после увести их жен, сестер, матерей и дочерей в сырой плен подземья, где есть место лишь тьме и боли.

Но хорошее прошло слишком быстро.

Битва была выиграна, город сожжен, а те кто по какой-то причине выжил ушли в неизвестном направлении, в то место где еще не было Грязной Ноги и вряд ли когда будет. Клан голодал, доедая остатки мусора, пленников и своих более слабых соплеменников.

Скрыг, как вождь пяти сотен мелких, тупых и кровожадных тварей, понятия не имел, что нужно делать. Вот его отец, тоже Скрыг, точно мог бы что-то придумать. Но Скрыг убил его, как и сам Скрыг-старший убил своего отца, так же Скрыга.

Грязная Нога не хотела никуда уходить с насиженного места. Они уже привыкли к этим заплесневелым стенам и рекам помоев, что стекали в канализацию через сточные канавы и выгребные ямы. Но гоблины хотели есть. А еды тут больше не было.

Скрыг долго думал, что делать.

Думать у него получалось не в пример хуже, чем убивать сородичей.

Он думал, много думал. Потом устал, прирезал своего сына, Скрыга-младшего, обглодал его ногу, еще немного подумал, а потом пошел спать. Проснувшись и сожрав мясо со второй ноги, вместе с частью плоти левой ладони, Скрыг понял, что толкового он точно не придумает, хоть у него и было еще три сына, которых можно пустить на мясо, чтобы думалось легче.

А потом открылся портал.

Скрыг удивился.

Гоблины Грязной Ноги так же удивились.

Наверное, жители Берлина тоже бы удивились, узнай, что в катакомбах и канализации под их городом открылся прорыв в иную реальность, где толпятся уже две сотни низкорослых уродов, возраст взросления которых составляет не больше пары дней. Но они не узнали.

Скрыг не растерялся и кинул в открывшиеся межмировые врата своего второго сына Скрыга. Какое-то время ничего не происходило и Скрыг подумывал, чтобы швырнуть туда другого Скрыга. Но вскоре первый Скрыг вернулся с дергающейся крысой в лапе. Клану Грязной Ноги всегда нравилось крысиное мясо, ну кроме того, что остается после стычек со стаями крысолюдов. Скрыг-старший так сильно обрадовался, что не стал убивать и есть труп Скрыга-младшего, а повел свой народ навстречу процветанию. Ведь если эта калитка открылась в такой трудный для клана час, там есть еда и нет того, что в первые же секунды сожрало бы тупого Скрыга-младшего, то куда более умный и смышленый Скрыг-старший точно не пропадет. На этот раз он будет умнее и заранее подготовится к голоду, заделав себе еще с десяток сыновей.

Скрыг — отличный вождь и классный папка.

Модификации собственного тела откроются на пятом уровне, но я и так хорош собой, поэтому наплевав на все нормы приличия, пушечным ядром влетел в окно ближайшей халупы.

Звон стекла и надрывный треск деревянной рамы.

Работает спецназ.

В зыбкой полутьме, разжижаемой лишь неверным светом надкушенного диска луны, увидел два человеческих силуэта, что вскакивают с кровати. Блять, куртку… а не, с курткой все нормально — качествекнная вещь.

Следом за мной в чью-то спальню залетает специальный отряд быстрого назначения в лице(у них есть лица?) трех колобков. Еще двое сторожат снаружи. Сторожевые колобки. Сука, я буду угарать над «Колобком», пока блевать не потянет.

Тихие хлопки, словно приглушенная работа пневматики.

Парень и девушка перестают числиться среди живых, стремительно переквалифицировавшись в стопроцентных покойников. Даже толком проснуться не успели.

Технически, пресловутой «воздушкой» при должном умении можно убить человека, и не только забив его до смерти прикладом. А тут три киборга-убийцы всадили в лица не бронированных обывателей запас костяных иголок, разворотивших им шеи. Темная, в ночи, почти что черная, кровь на подушках, одеяле и простынях.

Уровень растет от убийств людей, как простых, так и чем-то выделившихся, от создания новых химер, жутких экспериментов, уничтожения техники, зданий или выполнения случайно сгенерированных заданий. Мне нужно больше опыта. Колобки браво раскатываются в разные стороны, мониторя помещения.

Люблю эту страну.

Все пытаются отсидется, сделать вид, что все хорошо, их это не касается и никак не зацепит. Наивно. Плюс-минус, рабочий план составлен и для его выполнения мне нужны минимум несколько десятков трупов. Да, мам, пап, гордитесь мной, сыночка так быстро скакнул в иерархической лестнице маньяков, что сразу замахнулся на такое количество смертоубийств, Чикатило нервно курит в сторонке. Наверное, вы плачете от радости. Или осознания, что такая тварь еще топчет землю, а вы уже нет, а валяетесь в деревянных ящиках гниющими кусками мяса, пожираемыми червями.

Больше никого в этом доме не оказалось.

Покидал здание, как и вошел — через окно, стараясь особо не порезать руки об частокол осколков. Куртка защитила тело от стекла при ударе, а вот на ладонях такого нет, за нижние конечнсоти особо не боюсь — всегда любил берцы.

Вцепляюсь в бетон забора, делаю выход на два — еще силен. Перевешиваюсь через ограду и оказываюсь на соседском участке. Колобки чутка подзависли. Н-да… погорячился я немного, они не попрыгунчики, хоть и чем-то похожи. Три метра точно не преодолеют. Ну и хуй с ними, приказываю всей пятерке собраться на улице перед воротами на этот кусок земли.

Собаки.

Мне нравятся собаки, но точно не тогда, когда они на меня рычат. Мощная псина, смешавшая в себе благородные корни немецкой овчарки и кого-то из особо лютых дворянг, не моргая смотрит на меня. Урчащее клокотание в горле и вставшая дыбом на загривке шерсть. У такой есть все шансы на то, чтобы убить человека. Вот в легкую, без особых проблем. Только меня от нее защищает длинная цепь, прибитая к будке.

А я что? Человек простой.

Вижу цель — не вижу, скольких ради нее нужно убить.

Привычным движением достаю нож. Когда-то думал, что носить нож на спине, аки какой-то фэнтезийный тесак — ересь еще та. Но оказалось, что довольно удобно, по крайней мере, мне. Куда лучше, чем на поясе, голени или подмышкой. А куртка, которую я не устану нахваливать, отлично скрывает продолговатый предмет у меня между лопатками. Лунный свет на кромке лезвия.

Мне нравится убивать.

Убивать не огнестрелом, но своими руками или своим разумом.

Тотальное, абсолютное, полное и безоговорочное превосходство, что так приятно тешит собственное ЧСВ. Ты оказался круче, умнее, быстрее, сильнее, хитрее или просто удачливее, чем тот, кто в ближайшем будущем будет разлагаться в какой-то канаве.