Отделав американского морпеха, Токмаков не сразу покинул место подвига. Дождавшись приезда съемочной бригады канала НТВ, он заявил, что "негры являются злом и их следует подвергать эвтаназии". Репортаж был показан в тот же вечер. Через двое суток любитель покрасоваться перед телекамерой оказался в камере тюремной.

Основным местом работы Токмакова было издательство "Русский писатель". Несмотря на молодость, среди националистов он пользовался репутацией поэта, автора прочувствованных стихов о любви к России и нелюбви к ее врагам. В защиту арестованного выступило несколько деятелей отечественной словесности.

Единственным доказательством вины Токмакова было его интервью. Однако по закону собственное признание не может служить основанием для обвинения. Суд несколько раз откладывался. Токмаков продолжал сидеть в Бутырской тюрьме...

Именно с этого момента роман между драчунами с заводских окраин и политикой можно считать начавшимся. Дело в том, что с соседом по камере Токмакову повезло. На соседних с ним нарах дожидался суда член правления Гильдии кинорежиссеров России Александр Иванов-Сухаревский.

До какого-то момента Иванов-Сухаревский ничем не выделялся среди лидеров отечественных ультраправых. Детство он провел в ГДР. Его отец был комендантом города Фюрстенберг. Из еще более давних предков Александр Кузьмич любил вспоминать о стрелецком полковнике Сухареве, который поддержал Петра I во время стрелецкого бунта.

Вернувшись в СССР, Иванов-Сухаревский сперва решил стать офицером. Потом изучал философию. В двадцать четыре года он поступил в Институт кинематографии (ВГИК) на режиссерское отделение.

За следующие десять лет он снял несколько картин. Довольно неплохих. В числе близких приятелей он называл режиссеров Георгия Данелия и Сергея Соловьева. Однако в 1987-м в одном из его фильмов комиссия усмотрела проявления антисемитизма. На этом киношная карьера Иванова-Сухаревского была окончена, и он ушел в политику.

Идеологическую базу для своего движения экс-режиссер искал долго. Сперва он подался в казаки и даже получил чин подъесаула. Потом попытался зарегистрировать Православную партию, но столкнулся с запретом на такое название со стороны Московской патриархии. В результате остановился на названии Народная национальная партия (ННП).

Партийный печатный орган назывался "Я - русский". Иванов-Сухаревский писал в газете:

Это вам, мои братья по крови, русаки, посвящаю я свою жизнь! Мне знакомо чувство отчаяния, но я знаю и пути выхода! Я преисполнен решимости навести порядок в этом море хаоса, потому что я мыслю глубже всех и смотрю дальше всех! Я знаю средство спасения...

Как оказалось, смотрел он все-таки недостаточно далеко. Вскоре по постановлению Тверского межмуниципального суда города Москвы Иванов-Сухаревский был арестован. Статья обвинения гласила: "разжигание национальной розни".

Заключение, впрочем, было не очень долгим. Хватило его лишь на то, чтобы подружиться с сокамерником Токмаковым. Вскоре за арестованного коллегу вступились "кавказская пленница" Наталья Варлей, народная артистка РФ Наталья Фатеева, актер Вячеслав Невинный и еще пара дюжин звезд экрана. Под личное поручительство нескольких депутатов ГосДумы мера пресечения лидеру ННП была изменена на подписку о невыезде.

Режиссер Иванов-Сухаревский и поэт Токмаков вышли из Бутырской тюрьмы почти одновременно. Перенесенные испытания укрепили их взаимную симпатию. Вскоре Токмаков вступил в Народную национальную партию. Поскольку партийный лидер находился под подпиской о невыезде, Семен согласился зачитать написанную Сухаревским речь на очередном съезде русских националистов.

Речь пользовалась успехом. Среди ультраправой молодежи появляется мода на куртки-бомберс и высоко закатанные скинхедовские брюки.

Спустя еще год без ежедневного бритья головы не обходился ни один уважающий себя русский ультраправый.

В конце 1980-х - начале 1990-х ультраправое движение четко делилось на два не связанных между собой потока. Политические организации, состоявшие из десятка-другого активистов, проводили шумные соборы и конференции. Радикальная молодежь пила пиво и ногами била лица неподходящих национальностей.

Свести эти потоки между собой не получалось очень долго. Однако такое положение дел не устраивало ни одних, ни других.

Скинхед-журнал "Белое Сопротивление" писал:

Пока мы на всю страну не заявим о своих требованиях, победы нам не видать. Зато когда наше движение станет народным, до победы останется один шаг!

Недавно на улице ко мне подошла бабулька лет шестидесяти и спросила: "Скажите, вы из Партии Лысых?" Я попытался объяснить, что это не совсем партия. Бабулька прервала меня на полуслове и сказала:

- Знаю-знаю! У меня внук из ваших. White Power!1

Попрощались мы с ней нацистским приветствием. Наша идеология нравится русским независимо от возраста.

Ждать осталось недолго!..

Да, ждать осталось недолго. Не за горами момент, когда рабоче-крестьянские массы проявят революционную энергию и в СССР произойдет Национальная Революция.

Во главе Новой России встанет Фашистская Партия. Размер капитала, сосредоточенного в одних руках, будет ограничен. Православная церковь останется отделенной от государства. Экономика будет плановой - никаких рынка и либерализма!

Права женщин и национальных меньшинств будут находиться под опекой Русского Фашистского Государства. Благосостояние русских поднимется на такой уровень, что Финляндия, Восточная Европа, Персия, Афганистан и Монголия сами захотят стать частью России...

Времена расцвета "Черной Сотни" возродить невозможно. Да это и не нужно. Старый режим прогнил, его источили филистерство, буржуазная алчность, наркотики и сифилис...

Апокалипсис 1917 года был необходим! Необходим прежде всего нам, русским националистам...

Статья, отрывок из которой вы читаете, была написана задолго до того, как в России появились первые бритоголовые. Если быть точнее - за шестьдесят лет до них.

После революции 1917 года Россию покинуло более двух миллионов русских. Большинство эмигрантов были молодыми и злыми мужчинами, знавшими, с какой стороны подойти к винтовке. Какое-то время они еще пытались делать вид, будто ничего не произошло. В Европе действовали ячейки дореволюционных партий: кадеты, октябристы, несколько групп монархистов. Однако к середине 1920-х молодые русские радикалы понимают: необходимо искать новые пути.

Обрусевший потомок старинного персидского рода Александр Казем-бек, обосновавшись в Париже, возглавляет группу, которая всего через несколько лет разрастется в пятнадцатитысячную армию. Самому Казем-беку только исполнилось двадцать. В его организации царит железная дисциплина. Штурмовики носят униформу военного образца и приветствуют вождя вскинутой вверх правой рукой и возгласом "Глава!"...

После Второй мировой Казем-бек перебирается в США, но в 1956-м, бросив семью, исчезает. Обнаружился он через несколько месяцев. В Москве. До самой смерти в 1977-м бывший фюрер занимает пост секретаря патриарха Всея Руси Пимена.

На протяжении 1920-х эмигрантская молодежь радикализуется. Студенты и бывшие младшие офицеры "белых" начинают встречаться на полулегальных собраниях. Декларации молодежи доводят старшее поколение до истерики. Их враг - это не только большевистский режим, но и капитализм. Их идеал тоталитарное социалистическое общество. Борьба против масонства и мирового капитала. Жизнь, полная крови и огня.

...В 1924 году семнадцатилетний иркутский комсомолец Костя Родзаевский провалился на экзамене в институт, обиделся на весь свет и сбежал в Китай. В те годы Китай был расчленен на несколько полузависимых территорий. Семью Родзаевского арестовало ОГПУ. Зато в Харбине Константин все-таки становится студентом вуза.