- Ты сам-то это понимаешь?

- Валере этому... потом... когда он полез мне из-за нее морду бить... я так навешал, что его из реанимации только через две недели перевели. После этого я в Питер и перебрался.

- Не говори "Питер". Говори "Петербург". На худой конец "Ленинград". "Питер" - это московская кличка моего города.

- А в Воронеже у меня девчонка осталась. Олей звать. Мальчишку мне родила... Антона.

- У тебя есть сын?!

- Я его с тех пор и не видел ни разу.

Даниил подумал над тем, что сказал Артем. Потом спросил:

- Ты им хоть пишешь?

- С какой стати?

Даниил полез за сигаретами. Он знал этого парня много месяцев... как-то они вместе с ним и Лорой занимались групповым сексом... у Артема оказался вполне приличного размера член... за последнее время они выпили чуть не цистерну алкоголя...

(а теперь я действительно все это слышу?! от артема?!)

- Я и в Питере первое время так жил... С утра до вечера пил. Много недель подряд. То есть понимаешь, да? МНОГО недель... Украл куртку у парня, у которого жил в общежитии. А потом все изменилось... Я куплю еще вина. Тебе взять?

- Да. Красного... Или лучше водки? Здесь есть водка?

Артем все равно купил вина. Оно по-прежнему было противным.

- А два года назад... Я просто почувствовал... Я пошел на рок-фестиваль... не собирался идти, пил перед этим, не до фестивалей было... но пошел... не помню зачем... В тот вечер пел Егор Летов. Слышал?

- Слышал.

Для петербургской ячейки "Прямого действия" Летов был иконой. Старый магнитофон, стоявший в штабе "Действия", с утра до вечера орал летовским голосом. Даниилу Летов не нравился. Он предпочитал англоязычные аналоги.

- Я пришел на концерт... хотя до этого и не представлял, кто такой этот Летов... а он вышел на сцену, набросил на плечо ремешок гитары... как автомат в руки взял... и все! Он еще первый аккорд не успел взять, а двадцать пять тысяч парней уже сошли с ума. Я стоял и слушал... а он говорил мне о том, о чем больше никто мне не говорил... об анархистах, которые знают Смерть... о товарище Ким Ир Сене и о Северной Корее, где тоже хорошо... о Революции... Он орал лично мне: "Вижу, поднимается с колен моя Родина!.. Вижу, приходит Она - Революция!.." И вокруг меня стояли тысячи парней в черной коже, и мы все орали: "Революция!" Он пел, а мне казалось... что Революция - это женщина... ты знаешь, что означают слова "непроизвольная эякуляция"?.. а после концерта менты начали разгонять толпу, и мы мочили их велосипедными цепями. По глазам. Потому что менты били наших парней, а мы били их. Мы сожгли их автобус, потому что нас было больше и мы были злее, а они ничего не могли с нами поделать - вообще ничего! И знаешь, Писатель, я тогда, может, впервые в жизни понял - я не свинья. Что живу плохо не потому, что я плохой, а потому, что меня заставили так жить... потому что есть враги... те, кому выгодно, чтобы я был скотом.

Даниил много слышал о том фестивале. Он не думал, что когда-нибудь встретит человека, поверившего в революцию просто потому, что о ней спел Егор Летов.

- И я пошел искать тех, с кем плечом к плечу дрался. Я куда только не ходил, я как пьяный был. В голодовке кретинской поехал участвовать... потому что понял: если теперь я сяду в тюрьму, то не как скот, а как пацан нормальный... за дело. За то, что придет момент и я своими руками вспорю брюхо жирной гниде. И тогда мне понадобится опыт голодовок. Зря смеешься! Я тогда все песни "Гражданской обороны" наизусть выучил... сперва записал в особую тетрадку, а потом выучил. Я готов был для парней, которые меня с собой на тусовки брали, даже за портвейном бегать и носки стирать - только бы не выгнали! Сел читать каких-то долбаных Маркузе с Гаем Дебордом...

- С Ги Дебором...

- Хуй с ними обоими... Я все равно ничего не понял в этих книжках. Но это и не важно. Самое главное, я понял: я живу неправильно. Правильно по-другому... Ты только не смейся. У меня будто глаза открылись.

Он отхлебнул еще вина.

- Я тогда первый раз понял: тому, кто хочет, чтобы я сдох, как животное, можно дать в морду. Эта жизнь может принадлежать мне. Я смотрел телевизор и шалел от ненависти. Я знал: это - мои личные враги. Чем выше, чем богаче... чем брюхо толще - тем страшнее враг. И я знал, что придет момент и я буду пиздить его своими руками. Душить, как суку позорную. Я знал, что придет момент, и все начнется...

- Что начнется?

- Война начнется! Мы - против них! Я тогда впервые видел парней, которым нужны не деньги, а война и свобода...

Артем вытащил из коробка спичку, послюнил ее и принялся рисовать на салфетке еще одну рожицу.

(срочно в номер! в воронеже открыто месторождение последних романтиков ХХ века. методом перегонки из одного романтика получается приблизительно пара капель романтического эликсира... и два ведра портвейна.)

Просто чтобы не молчать, Даниил сказал:

- Жалко, когда юношеские мечты сталкиваются с реальностью...

- Почему мечты?

- Ты считаешь, что так может быть на самом деле?

- Конечно.

- Да ладно! Неужели до сих пор так считаешь?

- До сих пор.

- Брось, Артем! Где ты видел таких парней?

- Видел. Есть такие парни.

- Ты идеализируешь. Все проще.

Артем пьяно выпячивал челюсть и смотрел на него:

- Да?

- Да. Все проще. Ты вот из Воронежа. Значит, провинциал. Извини, но ведь это правда? В большом городе тебе не пробиться, правильно? Гребень абориген, но ему мало Петербурга. Он хочет пробиться в Амстердаме... или Роттердаме... ну, ты понимаешь. Вот вы и начинаете красивые фразы говорить: "Нам нужна свобода!.. Без свободы никак!.. Перманентная, блядь, провокация!.." А перевернуть картинку - то же самое и останется. Перережем буржуев, сами станем буржуями. На дорогих тачках ездить станем и не Лорку на корточки сажать, а топ-моделей... э-э-э... с девятым размером бюста.

- Я не хочу быть буржуем.

- Все равно будешь. Отберешь бабки у буржуев, заберешь себе, не заметишь, как начнешь портсигарчики из крокодиловой кожи заказывать и на царских кроватях валяться.

- Ты серьезно так думаешь?

- А ты думаешь иначе?

- Конечно.

Даниил спросил:

- Может, расскажешь тогда, на хрена нам всем нужна революция?