— Есть нюанс, герр адмирал.
— Что за нюанс? Не мямлите словно беременная гувернантка, Алекс, вы же целый фрегаттен-капитан!
— Не вяжутся с примитивным боевиком возможности Странника, он явно не террорист-одиночка.
— Так…
— В Риге он «знакомится» с дамой, русской, из осевших в Прибалтике белогвардейцев. В первом разговоре со мной просит документы для неё, для выезда из Латвии, которую вот-вот оккупируют большевики. Затем к просьбе не возвращается, а агент в порту заметил Странника посадившего знакомую на небольшой шведский пароход, выполнявший рейс по заданию правительства его величества. Шведских граждан вывозили. Исключительно шведов. Как русская по происхождению, пусть даже гражданка Латвии попала на борт, как Страннику удалось решить вопрос с МИД-ом и, главное, с пограничниками, с капитаном судна — вопрос.
— Вы неисправимый романтик, Алекс. Купил! Русские привыкли давать взятки, даже при сатрапе Сталине умудряются проворачивать неблаговидные дела, «подмазав» чиновников. Что им европейские таможенники и шведский капитан. Но, согласен, здесь интересно. Сначала проведите беседу, поговорите о «пропавшей даме», а затем пусть нарисует подробный чертёж, где лежит самолёт с золотом. Пусть ваш уникум бумаги исчеркает как можно больше. Чем чёрт не шутит, вдруг да нелегалка, давно внедрённая в латвийскую среду, поехала в Европу, прекрасное прикрытие. Всё! Ступайте, заканчивайте со Странником и срочно возвращайтесь в Хельсинки. Кстати, как персонаж отреагировал на вторжение Советов в Финляндию?
— Ругался. Называл соотечественников необучаемыми толпойопами.
— Толпойоп? Что это такое?
— Ругательство, обозначающее сношение глупца в его глупый мозг.
— Надо же. Толпойоп! Пороюсь в словарях на досуге…
Канун «европейского» Рождества, Берлин. Неприметный особнячок военной разведки, упрятан на окраине столицы Третьего Рейха. Немножко воображаю себя Паулем Кригером, он же Сергей Скорин, он же Олег Даль, «Вариант Омена», бл…
Ну а что? Целлариус — вот он, собственной персоной, реальный персонаж. А выдуманного барона Шлоссера можно заменить парой вежливых абверовцев, пытавшихся провести очередной и судя по всему последний опрос строптивого перебежчика, предназначенного к скорому «закланию».
— Послушайте, капитан, какой я к чёрту перебежчик? Я же не в Третий Рейх бежал из Советского Союза, а пытаюсь провернуть перспективное и обоюдовыгодное дело. Скорее — авантюрист, но никак не идейный придурок. Я не собираюсь с оружием выступать против большевиков, освобождать Москву, возрождать монархию. Напротив, бежать, бежать из воюющей Европы в планах. А если нет у вашего начальства желания сотрудничать, так и хрен на вас, в одиночку попробую. Эх, предлагал же в равных долях сработать, и мне хорошо и абверу прибыток. Зря думал, что у Канариса в голове мозги, оказывается там говно говённое…
Немолодой дядька, представившийся капитаном Вебером, долго вникал, наконец-то осознал все глубины великого русского языка (знал клятый немчик и неплохо знал русский, но лишь старой, «дореволюционной выделки») и ошалело уставился на непонятного русского безумца. А что ещё остаётся кроме как шокировать бошей? Целлариус, заселив в особнячок, сразу же укатил «в инстанции», а после визита к Канарису прибыл нарочито весёлым и бодрящимся, попросив наиподробнейшее изложить на бумаге «некоторые нюансы». Глянув вопросник я тут же послал милого друга Александра вниз по матушке по Волге. Увы, но наедине со мной фрегаттен-капитан более не оставался, может и зря его не «кодирнул». Хотя, вот Отто Шварц после ментального воздействия стал таким подобострастным и угодливым, что смотреть тошно. Его и отцепили коллеги ещё в поезде, едва заехали в «генерал-губернаторство», в экс-Польшу. Похоже, посчитали абверята, — приложил как-то хитро товарищ Борис Борисов (так назвался) их сотрудника, и поехал бедняга Шварц кукухой…
Я неадекватное лакейски-услужливое отношение Отто к моей персоне заметил ещё в Риге, потому и на Целлариуса никак не воздействовал. Ему с адмиралом о моей судьбе разговор вести, не переборщить бы…
И вот такой невесёлый расклад, Целлариус передал привет с капитаном Вебером, а сам прибыть никак не может, спешно в Финляндию возвращается друг АлександЕр, так его расперетак. В Хельсинки сейчас весело, финны распевают развесёлую песенку «Ньет Молотофф» и палят из шведских зениток по советским бомбёрам. Судя по газетам, а ход «зимней войны» подавался достаточно подробно, Мерецков сотоварищи также как и в нашей реальности лоб расшибает о «Линию Маннергейма». Спрашивается, на кой ляд подробно расписывал финские укрепрайоны, дескать, могучая британская разведка всё знает и рада поделиться с первым в мире государством рабочих и крестьян сверхсекретными сведениями. Ведь все доты «миллионники» указал, и процентов девяносто «мелочёвки». Неужели чекисты-бериевцы мои чертежи не передали РККА? Посчитали за дезу? Бл, бл и ещё раз бл.
Если ещё и данные по грядущей атомной гонке сольют в унитаз, то впору не Гитлера, а Сталина на прицел брать. Ничего не меняется в Россиюшке! Ни хера-с!!!
Капитан с молчаливым молодым человеком приятной наружности, представившимся как лейтенант Браун, просто тянули время, ждали чего-то, или, скорее «кого-то». Похоронную команду по мою душу ждали, что уж там. Точнее — пыточно-похоронную, сначала допрос с пристрастием, как без него.
— Скажите, Борис, — надо же, с ударением на первом слоге, — зачем вы обостряете? В ваше ситуации сотрудничество с абвером единственный вариант.
— Какое сотрудничество, капитан? Вытянуть из меня всю стоящую информацию и затем пристрелить?
— С чего вы взяли, — обеспокоился герр Вебер.
— Бросьте дурака валять, капитан. Я прибыл в Берлин с Целлариусом исключительно для встречи с адмиралом Канарисом. Торчу здесь скоро как неделю, ясно, что моё предложение абвер не заинтересовало. И чёрт с вами, я свободный человек, найду чем заняться. Прощайте!
— Стойте! — Вебер аж в лице изменился, а его юный коллега потянулся к кобуре не особо то и маскируемой.
Дурак, боже какой всё-таки я дурак. Ну что за план — напроситься на приём к Канарису, закодировать хитроумного грека и с его помощью выйти на Адольф Алоизыча, какового и замочить, вместе со всей нацисткой верхушкой, врубив на полную катушки сверхспособности организма. Но ушлый Канарис не купился, не пожелал лично пообщаться с советским сверхсекретным курьером ЦК ВКП(б). Или чуйка у адмирала невероятная, или не до встреч-разговоров, дела надо выправлять на фронтах. Ведь «битва за Атлантику» в этой реальности разворачивается совсем иначе, да-с. И моя лепта в успехах Гранд-флита весьма значительна.
Как это выяснил? Да очень просто. Перед отъездом в Берлин, имел контакт с британским чинушей Оливером Фишером, коему сбагрил информацию по подводному и надводному флоту Третьего Рейха, по тактике «волчьих стай» и торпедах кригсмарине. Думал на «моменталке» вытащить из кармана Оливера пакет с купюрами Соединённого королевства (запрашивал пять тысяч фунтов) а джентльмены передали аж десять. И это скупердяи-британцы! В «пояснительной записке» к денежкам «сэры и пэры» хвалили ценный источник, всяческие блага сулили, отметив, что пятёрка сверху это аванс за новую порцию информации. Также просвещённые мореплаватели просили дать расклад по зенитным батареям, прикрывающим Берлин и Гамбург и всю, даже пусть и кажущуюся незначительной информацию, по военным и гражданским аэродромам Германии и адреса школ подготовки пилотов.
Да, Адмиралтейство, в отличие от РККА мои подсказки использует на полную катушку, на сей день на пять немецких подлодок больше чем в «генеральной реальности» утопили, на линкор и авианосец (не считая мелочёвки) меньше потеряли. Умеют их лордства с информацией работать, отделять, так сказать, зёрна от плевел. Ещё и Берлин выбомбить хотят в начале 1940 года. А Мерецков тупит, эх, Киря, Киря. Впрочем, может и не довели до краскома мои тексты и чертежи, бардака в советской системе хватает межведомственного. Да и внутриведомственного, тоже в излишке…
