Поэтому завсегдатаями купеческого особняка, где в бельэтаже квартировали Меркуловы, сделались и маркиз де Торси, и фон дер Гольц — с которым Катя и Алексей умудрились наладить вполне дружеские отношения — и австрийский посланник, и даже Август Саксонский. А шевалье — к слову, его полное имя звучало как Пьер де Сен-Жермен де Париньи де Базож — вообще едва ли не переселился сюда. Едва супруги завершали дипломатические встречи, как он стабильно нарисовывался на пороге и отнимал у них время. Впрочем, человек это был весьма образованный, с ним было о чём поговорить. А с Алексеем они регулярно занимались прикладным фехтованием, предметно сравнивая немецкую школу, по которой учился Меркулов, с французской. Последнее обстоятельство, кстати, не очень-то Кате понравилось. Она прекрасно видела, что как фехтовальщик её супруг уступает шевалье де Сен-Жермену, уж слишком разный был у них боевой опыт. Драгуны больше привычны к тяжёлому кавалерийскому палашу, чем к более тонкой и лёгкой шпаге, да и приёмы немного другие. Потому она решила прекратить это безобразие раз и навсегда, притом, самым необычным для этой эпохи способом.

Период двусторонних встреч и договорённостей завершался. Скоро при датском дворе намечались рождественские празднества. Король Фредерик, большой любитель порастягивать удовольствие, не спешил объявлять о начале многосторонних встреч формата «круглый стол». Но новый русский посол передал ему письмо от Петра Алексеевича, в котором царь, со всеми необходимыми дипломатическими реверансами, довольно прозрачно намекнул, что лучше не устраивать из переговоров бюрократическую игру под названием «зайдите завтра». На какие ещё моменты, а также последствия, долженствующие наступить в противном случае, намекнул государь, неизвестно, но сегодня, 10 декабря по юлианскому календарю, 21 декабря по григорианскому, его величество король Фредерик спешно объявил на завтрашний день первое заседание международной конференции, посвящённой завершению Северной войны. Двусторонние встречи, прошедшие ранее, должны были прояснить позиции всех высоких договаривающихся сторон, а значит, завтра следовало быть, что называется, во всеоружии.

Поэтому стоило исключить даже теоретическую возможность какой-либо провокации, способной привести к срыву переговоров или даже просто к неучастию в них русской стороны. А значит, шевалье должен перестать тут шпагой размахивать, пусть даже с защитным помпоном на острие. Помпоны, они, знаете ли, имеют обыкновение слетать в самый неподходящий момент.

2

В качестве фехтовальной залы, которой в особняке Эдингера отродясь не было, мужчины использовали гостиную, лишь сдвигая к стенам стол и стулья. Хозяева дома не возражали. Они лишь отметили, что в случае повреждения мебели или паркета квартиранты попросту компенсируют убытки. Гости против этого тоже не возражали, и занятия фехтованием сделались регулярными.

Госпожа Меркулова в них участия не принимала, даже в качестве зрителя. Потому её появление — в полевом егерском мундире, со шпагой в ножнах, несомой на плече, егерским штурмовым клинком за поясом и со своим старым боевым ножом, пристёгнутым к левому бедру — равно удивил обоих джентльменов. При этом Катя отметила мгновенно промелькнувший и так же мгновенно задвинутый подальше профессиональный интерес шевалье к её облику в стиле «милитари».

— Решила поразмяться, Катенька? — Алексей сразу сообразил, что к чему.

— Почему бы и нет? — ответила та, доставая из ножен свою проверенную в бою шпагу. — Если шевалье не возражает, конечно.

— Мадам, — де Сен-Жермен раскланялся. — Правила хорошего тона предписывают не восхищаться подобным предложением, поступившим со стороны дамы, однако из любых правил имеются исключения. Я буду счастлив скрестить с вами шпаги.

— Один вопрос, — тон Кати был как всегда невозмутим. — Вы умеете драться по-шведски?

— Что вы имеете в виду под умением драться по-шведски?

— То, с чем мы столкнулись во время этой войны, шевалье: в одной руке шпага, в другой — ружьё со штыком. Или, на худой конец, тяжёлый кинжал, если речь шла об офицере, — пояснила дама. — Один такой офицер едва не отправил меня на тот свет, и, если бы не солдат, который его успешно атаковал, мы бы с вами сейчас не разговаривали… Итак, вы умеете драться по-шведски?

— Бою со шпагой и кинжалом меня обучали, мадам, но пускать в ход сие умение пока не доводилось, — признался француз.

— Тогда поединок может быть поучительным для нас обоих, — Катя перебросила ему через половину комнаты егерский нож в ножнах. — Это вам вместо кинжала.

— Довольно тяжёлый нож, — шевалье поймал «посылочку», вынул егерское вспомогательное оружие из простых кожаных ножен и оценил параметры. — К такому нужно привыкать… Помпоны?

— Пожалуй, да. Эксцессы ни к чему… нам обоим.

Поединок, за которым Меркулов немного настороженно наблюдал, присев на краешек стула, начался с прощупывания противниками обороны друг друга. Оба осторожничали — каждый по своей причине — но вот разведка окончилась. Это стало понятно по тому, как выпады и удары стали увереннее, и оба противника пустили наконец в ход вторую вооружённую руку. Алексей видел, что его драгоценная супруга использует именно шведскую манеру боя. И сразу, едва темп поединка увеличился, стало ясно, почему шведы считались отменной пехотой. Француз использовал длинный штурмовой нож исключительно как защиту, тогда как Катя атаковала с обеих рук. По-шведски, не боясь сокращать дистанцию до минимума. Наконец ей удалось блокировать шевалье, отбросив шпагой оба его клинка с линии атаки, мгновенно сократить дистанцию, и… Кончик её старого доброго воронёного ножа остановился в полудюйме от глаза шевалье.

— Вот так дерутся шведы в рукопашной, — сказала Катя, комментируя финал поединка. — И у того, кто не знаком с их манерой боя, немного шансов. Почему вы не атаковали левой?

— Вероятно, потому что не был этому обучен, мадам, — признался де Сен-Жермен, возвращаясь в исходную позицию. — Так же, как и вы в своё время: иначе не было бы упомянутого вами случая со шведским офицером.

— Я быстро учусь.

— Прекрасная привычка, мадам, — шевалье отсалютовал ей шпагой. — Стараюсь придерживаться той же тактики: если остался в живых, обязательно научиться приёму, которым меня едва не убили… Не сочтите за дерзость, мадам, если я попрошу вас обучить меня шведской манере боя.

— Если бы вы попросили меня показать, как лучше всего ей противостоять, я бы с радостью согласилась, — всё так же спокойно ответила Катя, вкладывая в ножны весь свой «холодняк». — А так — этой манере вас может научить любой шведский пехотный офицер. Премудрость невеликая.

Она видела: до шевалье дошло, что разговор был не фехтовальный, а политический. Да и вся эта сцена — тоже. А значит, и его ответ последует в том же ключе.

— Шведы — отменные солдаты, — проговорил француз. — Они прекрасно обучены драться. Но ещё лучше они умеют слушаться приказов старших офицеров. Думаю, половина их успеха на поле боя заключается именно в этом.

— Эти ребята — мастера атаки. Но в обороне они где-то на среднем уровне; хороший, крепкий удар держат не особо. В этом нам довелось убедиться лично. Шведы были обречены потерпеть поражение от того, кто не только выдержал их натиск, но и сам перешёл в атаку… Полагаю, это также невеликая премудрость, которую может освоить каждый желающий.

По глазам шевалье было видно: он всё понял как надо и передаст своему начальнику — маркизу. Да и сам сделает кое-какие выводы. Нужно было постепенно наводить французов на мысль, что ставка на шведов «не сыграет» при любом раскладе. А когда они перенесут все свои политические гири на османскую чашу весов… О, вот тогда и начнётся самая интересная партия этого времени.

Если, конечно, старый французский король не выйдет из комы и не продолжит свою политику, безумие которой было ясно даже его сыну. Но так как надежд на выздоровление старого Луи немного, то в переговоры в Копенгагене, скорее всего, положат начало новой политической конфигурации в Европе — с учётом сил и интересов России как нового игрока.