Но после чашки крепкого ароматного чая, приправленного какими-то душистыми травами спать совершенно не хотелось да и время позволяло. Я ещё раз повторил свою просьбу.

Женщина, видя мою просительную физиономию, произнесла: – Ну, раз такой настырный, то слушай.

Это произошло давно. Ещё за польским часом. Там, где сейчас разместились склады колхоза, был панский двор. К нему вела брукованная дорога, вся усаженная липами и клёнами. Дорога и сейчас сохранилась, а от аллеи остался, будь он неладен, этот «чёртов дуб». Если остальные деревья погибли от старости или срублены мужиками после ухода поляков, то этого не брали ни топоры, ни пилы. Одним словом – «чёртов».

Как рассказывали старики, пан был богатый. По праздникам во дворце гремели балы. Многие видные гости привозили своих сыновей в надежде породниться с хозяевами. Но молодая красивая панночка не торопилась делать свой выбор. Каждому молодому человеку она дарила долю своего кокетства и туманную надежду.

Может, они не устраивали её своей родовитостью и богатством, а может и другая была причина.

Как рассказывала древняя старуха Дёмчиха, слюбилась она с молодым красавцем, панским лесником Данилой. Он был единственным сыном и опорой своих слепых родителей. Мать, прознав об ухаживании сына за панской дочкой, богом молила отступиться, как бы чувствую материнским сердцем страшную беду. Но сын, ослеплённый любовью, и слышать ничего не хотел.

Встречались молодые тайком у этого дуба. Панночка, в отличие от Данилы, иллюзий от своей любви не питала. Просто ей нравился здоровый, красивый крестьянский парень не похожий на лощёных щеголей-соседей.

Однажды к пану приехал в гости его старинный армейский друг с сыном, красавцем-офицером. Панночка, только увидав его, сразу поняла: – Это моё!

На последней встрече с Данилой была холодна и, расставаясь, попросила, чтобы больше не приходил.

Как раненый зверь, бродил Данила вечерами вокруг панской усадьбы. Скрипя зубами, слушал весёлый смех красавицы-панночки и бархатный баритон ухажёра.

Однажды, не выдержав мучений, он перелез через ограду и увидел целующихся панночку и офицера. Не помня себя, он бросился к ним и начал убивать соперника. На крик панночки сбежались слуги и связали Данилу. Прибежавший на шум пан приказал всыпать разбойнику пятьдесят плетей и выбросить за ограду.

Шатаясь и стеная, кое-как добрался Данила до их с панночкой заветного дуба. До самого утра, понурив голову, сидел он под ним. И как только заалел восток, с трудом поднявшись, сделал петлю с поясного ремня и на нижнем суку повесился.

Долго голосила мать над телом сына у дуба. Потом, поднявшись, как в безумии, прокричала: – Будь проклята ты, злодейка, и весь ваш панский род! А ты, дерево, место прелюбодеяния, ты, отнявшее у меня сына, тоже будь проклято! И пусть на тебе черти поселятся!

И как в подтверждение материнского проклятия, появилась над деревней чёрная туча. Разверглись небеса, хлынул невиданный ливень, и страшная молния с закладывающим уши раскатом грома ударила в верхушку дуба, расщепив её надвое.

Но странно. Дерево не погибло и живёт до сих пор.

Я, очнувшись от этого невероятного рассказа, с улыбкой спросил: – И вы верите этой чуши?

Хозяйка, покачав головой, сказала:

– Можно было бы и не верить этому, если бы не дальнейшие страшные события. – Ну, и какие? – спросил я.

Хозяйка на некоторое время задумалась, а потом продолжила:

–перед войной, когда пришли Советы, пан с паней не успели удрать в Польшу. Осталась с ними и беременная дочка. Зять, офицер, попал в плен и был расстрелян в Катыни. Так вот слушай, что дальше.

Однажды случайный прохожий, идя мимо панского дома, увидал на крыльце лежащего в крови мёртвого пана.

Приехавшая милиция вместе с понятыми в покоях увидала страшную картину. Всё перевёрнуто, поломано. На полу лежали голые, изрезанные ножами старая пани и беременная панночка. Видимо кто-то из местных постарался, искали, скорее всего золото.

Свершилось и второе проклятие матери Данилы.

Этот эпизод вызвал у меня неприятные, тревожные впечатления. Заметив моё состояние, хозяйка с улыбкой произнесла: – Налей стопку, полегчает!

– Ну, а дальше что? – спросил я.

– А дальше, как говорят, чем дальше в лес, тем больше дров, – пословицей ответила хозяйка. – А дрова эти оказались кровавыми.

Грянула война. Пришли немцы. И под этим дубом расстреляли семью хорошего портного Ицика Левита. Как ни просила карателей пощадить детей, красавицу шестнадцатилетнюю Розу и десятилетнего Мойшика, жена Ицика Рахиль, в ответ ей был пьяный хохот полицаев.

–Ну, так рассказывать тебе дальше, Фома неверующий? – с каким-то азартом спросила хозяйка.

Я, как в тумане, кивнул головой. Да и самогонка просто класс.

– А недавно, где-то год назад, в деревне была свадьба. Молодая пара подобралась, ну просто загляденье. На свадьбе в подарок молодым подогнали родители «жигулёнок». Те на радостях, когда свадьба набрала обороты, вместе с другом и дружкой, тайком решили подарок обкатать. У молодого – ни прав, ни опыта вождения, и как результат – не справился с поворотом и врезалась машина на огромной скорости в дуб. Сразу четыре трупа. Так что пышная свадьба плавно перешла в страшные похороны. Вот и не верь после такого в то далёкое проклятье.

Назавтра по дороге в контору я побывал у того «чёртова дуба». Как чёртовы рога, торчала расщеплённая вершина. В огромном, в два обхвата стволе – выжженное дупло. Вокруг разбросаны пустые бутылки, окурки и прочий мусор. Тянет нечистое место деревенскую молодёжь. А может зря столько наветов на бедное дерево. Просто люди свои проблемы, озлобленность, а то и просто безалаберность привыкли сваливать на кого-то или на что-то.

Дохнувшая от оврага ознобом осенняя сырость заторопила меня по насущным делам.

Направленного на производственную практику в один из колхозов Полоцкого района, меня студента ветеринарного института, поселили в доме пенсионера Лявона Притыцкого. Дядька Лявон еще крепкий мужик был человеком веселым и компанейским. Любимым его занятием было чарочку кульнуть и посидеть на лавочке возле палисадника, узнавая у проходивших мимо соседей и знакомых новости как деревенского, так и государственного масштаба и самому пустить в народ что-нибудь «мюнхаузенское», скрывая улыбку в пышных прокуренных усах. Такие посиделки никак не находили понимания у все время шпыняющей его супруги Анны Даниловны.

Как-то в воскресенье сидим мы с дядькой Лявоном на скамеечке и ведем неторопливую беседу, греясь на солнышке и любуясь майской природной панорамой.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.