– Почему это я должен остаться без глаз? – дрожащим от страха голосом спросил парень в шарфе.

– Всякое может быть, толстяк! Напорешься на ветку, например. – гаркнул долговязый.

– Эй! Замолчи. Здесь шуметь нельзя, забыл? – ткнула его в спину девушка, которая ростом ему приходилась ниже плеч. Тот снисходительно оглянулся на нее, усмехнулся ее смелости и пошел дальше.

Как и говорил учитель, вскоре глаза ребят привыкли к темноте, и лес постепенно становился светлее и ярче. Серое небо уже не выглядело мрачным и унылым. Уже немного обсохший и потеплевший Федя рассматривал впереди идущую девушку. Всё так же её покрывали липкие дрожащие крупинки черноты, но теперь он мог различить, кто идёт впереди. Деревья отделялись одно от другого, выплыли из темноты очертания морщинистой коры и формы веток. Лес казался Феде уже давно знакомым.

– Мне кажется, я уже здесь был. – сказал в восхищенной задумчивости Федя, идущей впереди девушке.

– Только если во сне. – прошептала она, оглянувшись вполоборота.

Вдруг учитель резко остановился и вытянул руку, преградив ребятам путь. Где-то впереди послышался чуть слышный шорох, треск веток. Ребята замерли и затаили дыхание. Из-за дерева медленно вышел олень без головы. Послышался дрожащий испуганный вдох парня в очках. Девушка вцепилась в Федину руку и замерла от страха. Обезглавленное животное, шатаясь, прошло мимо ребят и скрылось в кустах. Девушка пошатнулась и чёрной тенью упала на землю. Федя едва успел подхватить её за руку. Учитель, не заметив этого, продолжил идти. Илья и парень в очках, не отвлекаясь на девушку, проследовали за учителем.

– Эй, очнись! – Барсуков потряс девчонку за плечи. Голова её безвольно запрокинулась назад.

– Вот хитрюга. – снисходительно проворчал темноглазый и усмехнулся. – Придется тебе ее нести.

– Давай, тащи свою подружку! – сказал грубый парень, проходя мимо Феди.

Барсучков взглянул на размякшую девушку. Полулунья её глаз блестели из приоткрытых век. Барсучков взял девушку на руки и пошёл вслед за лязгающим звуком браслетов и насмешливым шёпотом. Первые минуты девушка казалась совсем лёгкой, как соломенная кукла, но вскоре она словно налилась свинцом. Рука её как-то неестественно торчала, цепляя деревья и кусты. Голова запрокинулась, приоткрыв рот, и из черноты его виднелся ряд не ровных, но белых зубов.

– Учитель, откуда здесь олень? – спросил черноглазый парень.

– Это духи. – бумажным шорохом прозвучал голос учителя.

Местные деревья-гиганты могли бы поспорить ростом с городскими небоскрёбами. Верхушки их местами сплелись так плотно, что не видно было даже кусочка неба. Копьё, брошенное сверху, не достигло бы земли, навсегда потерявшись в дряхлых густых ветках. Высокие толстые дубы, резко сменялись темностволыми тонкими соснами, окутанными молочным туманом. Ребята шли, погрязшие по пояс в белой густой мгле. Вдруг стрекот кузнечиков и свист сверчков эхом зазвенел в ушах. Приходилось идти то по гладким крупным камням, напоминающим с виду огромную лягушачью икру, то по мягкой пушистой земле из веток и пыли. Встречались деревья с извилистыми стволами, переплетенными между собой, как змеи, деревья имеющие общую верхушку, до два разных ствола. Ребята взбирались на них и пролезали между ветвями, чтобы пройти дальше. Труднее всего приходилось Феде, несущему девушку на руках. Она никак не приходила в себя, а с Барсучкова уже сошло семь потов. Сырая одежда его не успела высохнуть, как снова намокла от пота.

После долгого пути, препятствия внезапно закончились и, пройдя между стволами высоких сосен, ребята вышли к пустому месту, где ничего не росло. Учитель остановился в центре поляны. Почва здесь состояла из мелких чёрных камушков и коротеньких тонких веток, похожих на шипы акации. Вокруг поляны, как смотровые башни, росли высокие ровные деревья. Темные стволы их внизу были голы и одиноки. В самом центре лесной плеши, где стоял учитель, виднелись остатки костра. Выйдя на поляну, учитель сразу же стал собирать веточки. Занятие это давалось ему непросто, ведь он был стар. При каждом наклоне к земле, упираясь на палку, он кряхтел и схватывался то за спину, то за колени. Ребята рассеянно оглядывали незнакомое место. Федя усадил девушку возле дерева и размял затёкшие руки и усталую спину.

– Кажется кто-то уже был здесь до нас? – спросил Федя у ребят, кивнув на кострище.

– Наверное, это были мы же. – ответил темноглазый парень, подойдя к Феде и осматривая местность.

– Собирайте ветки! Нужно сложить костёр. – приказал учитель иссохшим голосом. Он осторожно нагнулся и положил собранную им горсть веток в центр кострища. После этого он устало оперся на палку и, словно надзиратель, стал следить за выполнением своего приказания. Он вертел головой, прислушиваясь к каждому шороху, и таращил бельма глаз.

Парень в шарфе, услышав строгий голос Рата, подпрыгнул, словно кто-то дёрнул поводок. Он поправил очки и принялся за работу. Илья Коровкин неохотно поднял с земли несколько палочек. Всем видом он показывал, что такое занятие не про его честь.

– Какие ещё ветки? – возмутился высокий парень, пиная ногой сухие комочки земли. – Здесь одни камни!

– Что случилось? – раздался за спиной Феди девичий голос.

Федя и темноглазый парень оглянулись и увидели, что девчонка уже очнулась и поднялась с земли. Она не уверенной походкой подошла к ребятам и остановилась между ними.

Серые тучи в небе расступились над поляной. В черноте космоса блестели яркие звёзды. Учитель все стоял в центре, облокотившись на свою кривую палку, и вслушивался в шорохи. Ребята, словно муравьи, покорно собирали костер.

– Горочкой выстраивайте! – указывал Рат кривым пальцем куда-то не туда. – Должно получиться как пика.

Высокий парень подошёл и небрежно кинул палку в кострище. Рат нагнулся и дал ему по горбу своей импровизированной тростью:

– Я тебе говорю горочкой! – проворчал он.

Федя усмехнулся, наблюдая, как парень недовольно чешет ушибленную спину.

– Блин, да как он понял? – пробубнил долговязый, отойдя в сторону.

Барсучков взглянул на девушку, стоящую рядом с ним. Большие глаза её с пушистыми чёрными ресницами вызывали у Феди чувство неловкости и незащищённости. Девушка заметила Федино смущение и сказала:

– Еще немного и мы станем одержимы.

– Чего? – Барсучков глупо засмеялся и почесал затылок.

Он пытался рассмотреть бледное лицо девушки, но оно всё время ускользало от него и терялось в темноте.

– Скоро нас будет интересовать лишь одно. Мы как безумцы будем бежать вперед, не замечая жизни, которая ускользнет от нас.

– О чем ты говоришь? – Федя стал серьезным, он понял, что вообще не понял, о чем говорит девчонка.

– Я видела это во сне. – она взглянула в глаза Барсучкову, ища в них сострадание. – Моя жизнь станет серой. Только учитель может сделать ее яркой. Только здесь. И я его возненавижу за это.

Девушка с неприязнью взглянула на учителя, затем подняла с земли ветку и медленно, словно пьяная, поплелась с ней к невысокой башни будущего костра. Тонкие ноги её в черных колготках заплетались, будто она не умела ходить нормально. Движения ее сочетали в себе изящество и томную развязность, и это придавало ее образу очаровательную хрупкость. Федя задумчиво смотрел ей вслед и любовался ее стройностью и завораживающей походкой. Девушка, с каждым шагом растворялась во мраке.

Здесь было странное освещение. Почти идеально вырисовывалось в темноте лицо собеседника, до мелких подробностей видна была даже одежда учителя. Но всё это окутывала непонятная чётная субстанция, состоящая из микроскопических крошек. Они мельтешили, собираясь в кучки, и не давали рассмотреть всё до конца. Светлые предметы белели в темноте, при слабом свете серого неба, все остальное казалось темно-серым и черным.

– Чего встал? – крикнул учитель Барсучкову.

Федя выпрямился, как струна, не веря, что Рат обращается непосредственно к нему.

– Тебя спрашиваю! Ты особенный? – снова повторил учитель, выпучив глаза на Федю. – собирай ветки!