– Нет, в школе это мы еще не проходили.

– Да, с доступом к информации у вас совсем плохо.

– Долго нам ещё идти и куда мы идем?

– Куда надо, туда и идем, – буркнул Кузьмич, -скоро придем. В Царицино был? Вот туда и идем.

– Ездили пару раз купаться. Не понравилось, на пляже народу много, вода от этого грязная, а в других местах, кроме пляжа купаться нельзя. Кузьмич, это что ж получается, я из подвала своего дома могу попасть в Царицино?

– Из подвала твоего дома можно попасть в любой дом, любое место Москвы и не только. В любое место Мира, да что мира, Вселенной, можно попасть, только на это разрешение нужно.

– Загранпаспорт, как у дипломатов? Кто ж мне его даст?

– Ну что-то вроде.

– А как его получить? – Идея путешествовать везде, мне понравилась.

– Для начала надо вырасти, выучиться, стать полезным обществу.

– Где-то я это уже слышал. Ты, случайно в нашу школу не заглядывал?

– По долгу службы обязан. Это зона моей ответственности.

– Теперь понятно, откуда ветер дует. Чему ещё тебя там научили?

– Ты меня, Вовка, извини, но школа ваша полный отстой. Чему вас там учат десять лет? После окончания вы читаете кое-как, пишите с ошибками, про электричество знаете только то, что оно может долбануть, считать можете без ошибок только денежные знаки, про иностранные языки я вообще молчу.

– Интересно, какая школа у тебя была?

– У нас школ, в вашем понимании, нет. У нас умение говорить, писать, читать, считать и ещё умение делать несвойственные вам вещи заложены природой. Все это проявляется по мере взросления в определённое время.

– Вот это да! Я тоже так хочу! Ни тебе школы, ни уроков, ни домашек, ни дневников, ни тетрадок, ничего! Вот это жизни, вот это детство!

От восторга, что где-то есть такое счастье, я даже зажмурился. Мне не верилось, что такое счастье может быть на свете.

– Ну всё, пришли, – сказал негромко Кузьмич, спускаясь потихоньку с меня. –Дальше я сам.

Прихрамывая сделал два шага к стене. Нажал на что-то. Открылся маленький проход.

– Жди я быстро, – сказал он и исчез в проходе.

Я сидел на корточках, упершись спиной в стену и мечтал. Если бы не надо было учиться, я бы уехал в деревню на всё время пока там тепло и там не надо было б тогда читать обязательную литературу, список которой давали в школе и собирать гербарий. Правда, я этого и так никогда не делал. А зимой на лыжах, на Ленинских горах и на Лысой горе в Зюзинском парке. А ещё на коньках в Парке Горького. И все это с утра и до ночи не вспоминая о домашнем задании.

– Ну всё, пошли обратно, – голос Кузьмича вывел меня из сладких грёз. В руках у него был небольшой, матерчатый мешочек.

– Ты хотел сказать, поехали? Если кто-то на ком-то передвигается, значит он едет.

– Ладно тебе дуться. Придем домой, я тебе что-нибудь вкусненького дам.

– Жирного таракана?

– Что ты имеешь против тараканов? Пол мира питается насекомыми, особенно в юго-восточной Азии. Посмотрим лет через 50-70, что вы здесь будете есть. А если обжарить в масле со специями, так пальчики оближешь. Сплошные легкоусвояемые белки.

– Кузьмич, кончай свою пропаганду о вкусной и полезной еде, а то щас стошнит. Лучше скажи, кто и когда этот тоннель сделал и куда он ведет.

– Екатерине II, путешествующей от Коломенского очень понравилась местность, принадлежащая тогда князю Кантемиру. Не задумываясь она сразу решила выкупить это имение и построить под Москвой дворец в месте, куда мы сейчас приходили. До неё место называлось по-разному и в том числе и Черная Грязь. В разные времена она принадлежала разным фамилиям от Годуновых и Голицыных, до князей Кантемиров. После приобретения Императрицей, местность переименовали в Царицино. Строили долго, двадцать лет. Но Екатерина II в нем так и не жила. Версий много, но мне кажется, что это из-за того, что главный архитектор, которому Императрица поручила возведение дворца Баженов, был масоном. При оформлении декора дворца он использовал много масонских шифров. Императрица увидев это, разгневалась и повелела разобрать дворец. Ну не любила она масонов. Ни один дворец во все времена, по техники безопасности, не строился без подземных ходов. Так, на всякий случай. Вот и прокопали, и обустроили это ход от Коломенского до Царицино.

– Откуда ты все это знаешь, если в школе не учился. Тебе гидом бы работать.

– Книжки читаю, – не без гордости сказал Кузьмич.

Я даже почувствовал, как его распирает на моей спине, от важности и чувства, что он своими познаниями произвел на меня впечатление.

– Вот мне интересно, а чем вы лечитесь? Что у тебя в мешке? Не аспирин же тебе там выдали, а скорей всего каких-нибудь пауков сушеных? – Хихикнул я.

– Нет, не пауков, хотя некоторые здорово помогают. Ты зря лыбишься, китайцы еще не тем лечатся. В мешочке у меня одна сильнодействующая травка, обладающая живительными свойствами, способными быстро заживлять раны и восстанавливать силы. Растет она на курганах, но не на всех, а только на тех, где хоронили по христианскому обряду. Во времена язычества покойников сжигали на кострах, иногда вместе с женами. В этом есть какой-то смысл, вместо того, чтобы пилить мужа и сокращать ему жизнь, жена должна была заботится о здоровье мужа. Так вот, живет там один наш знахарь, который разбирается в этих травках. Он раз в год, в определенное время ходит на курганы, которых в этих метах много и собирает эту траву. У него трав много от всех недугов. Вот к нему мы и ходили.

На следующий день, как договорились с вечера, Кузьмич поджидал меня в 3 часа по полудни.

– Пойдем домой, а то без меня там всяко случится может.

– Далеко ли пойдем? – Поинтересовался я.

– В Симонов монастырь, знаешь такой?

Ещё бы не знать. Три его оставшиеся башни видны из моего окна. Мама водила меня гулять в детский парк, который располагался вдоль стены монастыря. Повзрослев, ходил туда с ребятами играть. Став ещё немного старше, с пацанами ватагой лазили по строительным лесам самой большой башни. На оставшейся территории монастыря в церкви было предприятие по изготовлению удочек, блёсен и другой оснастки для рыбалки. Мы перелезали через забор и копались в отходах производства или просто воровали. И конечно ДК ЗИЛ построенный на руинах монастыря, в котором было и кино, и библиотека, и разнообразные кружки по интересам, и много ещё разного, что привлекало ребят.

По дороге я задал вопрос, который давно мучил меня.

–Кузьмич, скажи, а как вы размножаетесь?

У меня за спиной Кузьмич недовольно крякнул.

– Молод ты ещё со мной на такие темы разговаривать.

– Нет ну серьёзно, мы в школе проходили, что есть млекопитающие, которые сначала рожают, а затем выкармливают детенышей молоком, потому они и называются млекопитающие. Вот, например, мы, люди. А еще есть яйцекладущие. Они…

– Ты что, хочешь сказать, что я несусь? – Прервал меня Кузьмич.

– Да нет, – рассмеялся я, представив его сидящим в гнезде и ждущего появления маленьких Кузьмичат, – просто у вас так же, как у нас все происходит или все по-другому.

– Знаешь, что Вова, иди ты в … школу и учи там про пестики и тычинки.

– Вот вспомнил, ещё есть способ отпочкования, – съязвил я почувствовав, что Кузьмич не хочет со мной говорить на эту тему.

– Я совсем забыл тебя спросить, как ты себя чувствуешь, есть ли какие изменения в твоем юном организме? – Перевел Кузьмич разговор на другую тему.

–Да, есть. Забыл тебе сказать, с обонянием что-то странное происходит. Стал столько много разных запахов чувствовать, что голова кружится. Многие из них я не могу даже определить, чем это пахнет. Появились оттенки запахов. Могу, например, определить, как давно прошла здесь собака. И ярче стали воспоминания, связанные с запахами.

– Так, процесс идет по нарастающей,– заключил Кузьмич, – больше ничего новенького?

– Вроде ничего. Ты сказал, что процесс идет по нарастающей. Я что в конце концов превращусь в такого карлика, как ты? Буду таким же маленьким и лохматым? И буду есть тараканов?! – Меня пробил холодный пот. – А как же Мама, – голос у меня дрогнул.