В доме было холодно и пыльно. Яр даже чихнул, наполовину в шутку. А вот поежился всерьез – дом совсем вымерз, снаружи и то теплее.

Яр положил ключи на стоящий возле двери табурет и опустил на пол рюкзак. Щелкнул выключателем – ничего. Пошарив взглядом по стене, он увидел щиток. И когда нажал на кнопки пробок, счетчик едва слышно, на уровне ощущения, загудел. Лампочка загорелась, разгоняя утренний промозглый сумрак желтоватым светом.

Яр разулся и, ежась от шагов по холодным доскам, толкнул дверь, ведущую из прихожей в комнату. Первым, что бросилось ему в глаза, была печь. Большая, из красного кирпича, она занимала почти половину ширины левой стены. Нужно разобраться с ней как можно скорее, иначе о ночевке в доме можно забыть. Саму комнату Яр осмотрел быстро и без интереса. Она была точь-в-точь такой же, как на фото, и пустой. Стены собраны из золотистых деревянных реек, пол – из таких же, только пошире, прикрытых длинным и узким тканым ковром. Софа, стол, пара стульев, маленький холодильник, над ним – шкафчик. На печи стоит электрическая плита со свернутым проводом. Из комнаты вело три двери. За одной из них обнаружилась спальня, тоже пустая – только сама кровать, тумбочка рядом и шкаф. За второй – маленький коридорчик, ведущий в раздельные ванную – душевую, точнее – и туалет. Обе эти комнаты были отделаны простой белой плиткой и имели по раковине.

За третьей дверью был кабинет. Как будто декорации в фотостудии – тяжелый стол, который выглядел внушительней и дороже всей остальной разномастной дачной мебели, стул, обтянутый узорчатой тканью, книжные полки вдоль всех стен. Яр какое-то время стоял на пороге, рассматривая комнату. Потом, наконец, сдвинулся с места, прошелся вдоль полок, выхватывая взглядом обрывки названий книг. Остановился у окна позади стола и отодвинул тяжелые шторы – вместо легких бледно-желтых занавесок в остальных комнатах – впуская в комнату бледный свет. С этой стороны дома росли яблони. Яр, повинуясь неясному порыву, пересчитал и невольно усмехнулся – тринадцать. Все они почти полность облетели и потеряли большую часть плодов. Яблоки гнили на земле вперемешку с листвой – не самое жизнерадостное зрелище. За голыми деревьями просматривался забор соседнего участка. Яр отвернулся от окна и снова окинул взглядом кабинет. Его уже разбирало любопытство, но сперва требовалось заняться печкой. Он помнил, как мельком видел что-то похожее на поленницу под стенами сарая.

Когда Яр, потирая озябшие руки, вышел из дома, его сразу же окликнули не очень-то дружелюбным голосом.

– Молодой человек, а вы кто будете?

Яр поднял голову. Навалившись на ограду со стороны дороги, на него смотрела дородная женщина в вязаной шапочке и синей куртке. На ее ногах красовались ядовито-розовые резиновые сапоги, предательски притягивающие взгляд. На вид ей было лет пятьдесят, нос заметно раскраснелся – Яр вежливо подумал, что все-таки от холода. Враждебности во взгляде не было, зато хватало недоверия.

– Здравствуйте, – улыбнулся Яр. Подобный разговор он ожидал, только не так скоро. В частных секторах, особенно если город маленький, соседи обычно более или менее знакомы. Как не спросить, если кто-то идет в чужой дом, пусть и с ключами. – Меня зовут Ярослав, я помощник нотариуса. Нужно разобрать некоторые вещи для завершения оформления наследства.

– Вот как, – недоверия каким-то образом и добавилось, и убавилось одновременно. – Ну, хорошо раз так. Ладно, работай. Если там чего надо, можешь вон ко мне постучать. Я Варвара Степановна, тут живу.

Она указала на соседний справа участок. Он был закрыт глухим забором из разномастных железных листов, поэтому Яр мог рассмотреть только шиферную крышу дома и кроны деревьев. Он кивнул, и в этот момент его взгляд привлекло какое-то движение на периферии взгляда. На участке напротив через дорогу, стояла девушка, внимательно наблюдавшая за их беседой. Она была, пожалуй, его ровесницей, лет двадцати семи. В бесформенно-дачной черной куртке и то ли в платье, то ли в юбке того же цвета. И волосы тоже черные, распущенные, прямые, немного растрепанные. Стоило Яру перевести взгляд, как она без суеты скрылась в, видимо, сарае. Варвара Степановна тоже не стала дожидаться от него какого-то прощания и направилась в сторону своего участка.

Ладно.

Похожее на поленницу ей и оказалось. Она была прикрыта кусками рубероида в грязных разводах от дождей, достаточно целыми, чтобы выполнять свою функцию. Но бревна все равно были слегка влажными, отсыревшими в осенней хмари. Они оказались тяжелее, чем Яр представлял, нести было неудобно, поленья царапали ладони. С трудом открыв по очереди обе двери, Яр свалил все возле печи. Он пошарил в рюкзаке и извлек несколько старых чеков. Спички нашлись на окне, между стеклом и решеткой. Сперва дело шло совсем плохо, дым валил в комнату, а огонь никак не хотел разгораться. Но скоро Яра осенило и, заглянув в спальню, на которую приходилась задняя часть печи, он отодвинул вьюшку. Стало лучше, хотя дрова все равно занимались неохотно.

Хорошо, что в шкафу обнаружился электрический чайник, можно было пока согреть себя предусмотрительно захваченным кофе и бутербродами. Он успел немного отогреть пальцы, когда пиликнул мессенджер.

«Доехал?» – от матери.

«Да. Уже печку топлю. Хороший дом, пофоткать тебе его?»

Не самое умное предложение, учитывая, что нотариус уже присылал им фотографии дома.

«Участок лучше».

«Ок».

Яр дожевал остатки бутерброда и поднялся на ноги.

Снова выйдя на улицу, он оглянулся по сторонам в некоторой растерянности. Вряд ли мать интересовали грядки – несколько расположилось с одной стороны ведущей к дому посыпанной гравием дорожки. На двух из-за сорняков было уже невозможно разобрать, что росло, на третьей шла неравная борьба все тех же сорняков и земляники. С другой стороны дорожки был цветник, который тоже пострадал от травы, но меньше. На нем цвели побитые жизнью и дождем астры и чем-то похожие по форме низкие оранжевые цветы, названия которых Яр не знал. Пахло от клумбы пряно и горьковато. Среди кустов валялась забытая рыхлилка с облезшей ручкой. Заросли давно нестриженого барбариса, подпирали низкий забор со стороны участка. Тут и там на голых ветках горели темно-красные ягоды. При взгляде на них у Яра рот наполнился слюной, как от лимона – в детстве он иногда ездил в деревню, и там с ребятами таскал барбарис у соседей. Было очень кисло, но добыча казалась вкусной. Еще поразмыслив, Яр подошел к самой калитке и снял общий план участка с домом. Снаружи он смотрелся хуже, чем внутри: голубая краска со стен порядком облезла; решетки на окнах тронуты ржавчиной; взгляд выхватывает трещины на шифере. Яр сфотографировал еще две стороны участка, потом обошел дом и сделал кадр с яблонями.

Отправив фотографии матери, он подумал мгновение и сбросил одну, где было видно дом, Коле.

Внутри заметно потеплело, так, что Яр снял куртку, оставшись в свитере. Двери кабинета манили и отталкивали одновременно. Профессорская библиотека деда была единственным, что Яра по-настоящему интересовало в этой поездке. Он бы, конечно, все равно поехал – неожиданно доставшийся в наследство дом нужно было осмотреть, чтобы решить, что с ним делать. Матери пришлось бы брать отпуск, а Яр уже три месяца не мог найти себе постоянное место, и это была возможность заняться хоть чем-то полезным. Но предвкушение от возни с книгами было его личной мотивацией.

Правда из-за этого предвкушения Яру казалось, что для начала осмотра библиотеки нужен какой-то особенный момент. Он снова прошелся по комнате, вытащил смену одежды из рюкзака, убрал в один из шкафов. Сложил остатки поленьев так, чтобы они не мешали ходить. Снова включил чайник. Дальше откладывать было уже глупо.

На пороге кабинета Яр снова помедлил, раздумывая, с чего начать. Он прошелся вдоль книжных полок, потом сел за стол. Он был прибран, как будто уже после хозяина – впрочем, может, просто двоюродный дедушка был из тех, кто всегда поддерживает порядок. Интересно, что ни компьютера, ни ноутбука – и нотариус про них ничего не говорил. Сбоку на столе лежало несколько листов бумаги, и Яр потянулся к ним. Копии страниц какой-то книги. Он вчитался в попавшееся на глаза предложение: «Непосвященному человеку биси являются в разных обликах: цветастыми стеклышками, жуками или другими насекомыми». Глаза заскользили вниз, то перепрыгивая, то останавливаясь на строках. Никаких пометок, ни ручками, ни маркерами на листках не было, и скоро Яр их отложил. Выдвинул по очереди ящики – два пустых, в третьем лежала открытая пачка ручек, карандаши, линейка и точилка. Яр поднялся на ноги и вернулся к полкам. Помимо книг на стеллажах стояло несколько картонных коробок для бумаг, этими самыми бумагами наполненных. Яр уже потянулся к ним, но его отвлек странный звук – как будто стучали, но неясно, чем. В окно ничего не было видно, звук доносился с другой части участка. Яр пересек дом и выглянул наружу уже из окна веранды. У калитки стояла девушка, которую он мельком видел на противоположном участке, и отрешенно скользила взглядом по саду. Хотя он совсем не разглядел ее лица, но по длинным черным волосам узнать ее было легко. Яр, сдерживая удивление, сунул ноги в кроссовки, открыл дверь и спустился с крыльца. Девушка как раз снова потянулась колотушке на заборе, но тут заметила его и опустила руку.