Все засуетилось, зашевелилось, люди забегали, принося тарелки и горшки с едой. Все тут было – фаршированная с перцем щука, голубцы в капустных листьях и долма в виноградных, котлеты по унжански (каюсь, передрал у «по-киевски») и запечённая картошка, просоленная в пряном рассоле семга, запечённая под сыром с луком и грибами свинина, шашлык из баранины и много еще всего. Аглая, наверняка сбегала в «Две Насти», что на гостином дворе, да и взяла там всего.

- Да, батюшка, и в царском дворце такого не видал, - сказал Александр и принялся поглощать фирменный унжанский борщ на говядине.

- Так смени слуг, пусть расторопнее будут, - проворчал я по-стариковски и взял кусочек семги.

Поглощали еду степенно, больше, конечно, Александр. Я в последнее время не мог есть, не то, что много, а даже мало. Вон кусочек рыбки, да колбаски и больше ничего не лезет. А молодой, тридцати пяти летний внук, сметал еду со стола. Моя порода, передался ген долголетия Александру. Выглядит то он на двадцать, не больше. Такая особенность у моих потомков, они долго сохраняют свою молодость и доживают, если только не война, до девяноста лет и больше.

А Сашка лучшее взял от своих предков. Каштановые волосы немного кудрявые, правильные мужские черты лица с выразительными голубыми глазами. Статный высокий парень под метр девяносто будет, сильный от природы и еще тренированный с самого мальства, он выделялся даже среди опытных ратников. В войске его уважали, называли «вторым Филиппом-Завоевателем».

Друг мой Филя тогда серьезный вклад сделал в победы Руси, не проиграл ни одного сражения и даже успел написать книгу о тактике и стратегии. Труд этот только недавно рассекретили, а так только воеводы и могли читать.

Ну а за дела государственные Александра всегда называли «корнеев внук». Ну и как же иначе, если Александр имел в родстве и Филиппа и меня, так перекрутились линии судеб.

- Давай уже, говори, Аляксандр, - сказал я, когда убедился, что внук насытился.

- Батюшка, вопросов много, давай начну с франков и англов, - Александр подобрался и даже преобразился. В нем проявилась стать и серьезность. – Просят эти немцы единороги наши и ружья. Все новое просят.

- Ну, Аляксандр, сам же разумеешь, что сие нам не нужно. Старые пушки, да ружья – торгуй, но токмо с франками боле. А, ежели франки почнут побеждать, то англам торгуй боле. Ну, якоже такое не разуметь, внук? – я покачал в осуждении головой.

-То верно, батюшка, токмо англы и были теми ушкуйниками, что корабль Михаила приступом брали и закололи родича нашего, дщерь сиротою оставили, - сокрушался царь.

- Ты личное да державное не мешай! – я аж притопнул. – Виру за то возьмем, уже скоро. Я сам послал своего выученика к карибским ушкуйникам англицким, буде им вольница, да такая, что кровью харкать станут. А торг Руси с воюющими державами вельми полезен и для мошны и для державных дел. Но токмо старыми пушками.

- Они еще кораблей просят, - уточнил проблему внук.

- Ха! Вот прохвосты, лисы, тати, ушкуйники морские. Корабли им? Пора все же шотландцев поддержать. Что там с этим самозванцем Балиллем? Пора возвращать Давида II на шотландский трон. Как раз, Англия втянулась в череду войн с франками. Желаешь совета – вот он. Две тысячи ратных и шесть-семь пушек, далее ставишь королем сына Брюса – Давида и даешь добро ушкуйникам лето палить корабли и франков и англов, - я выдохнул и облокотился на спинку массивного стула. – Старость не в радость!

- Поразмыслю. Другой вопрос – монголы. Китайцы победили степняков, и вышли ратными сотнями на юг Сибири. Монголы просят помощи, и я думаю ее дать, - царь посмотрел на меня, ожидая одобрения.

- Все верно! Нет постоянных врагов, нет и постоянных союзников. Делай только то, что державе твоей пользу несет. Монголов два раза били, но помогли им с походом на венгров и ляхов. Они стали слабыми, нужно теперича сделать слабыми их врагов, дабы самим быть сильными, - я приподнял указательный палец в наставительном жесте. Вот откуда эти старческие жесты и повадки берутся?

- Думал я совместно с татарами ударить по уйгурской державе. Дам степняков, да вольных ратных в наем возьму с пушками, - озвучил свои мысли внук.

- То токмо доля вопроса. Нужно еще и самих китайцев рассорить, да корабли подвести до их городов. Мзду дать боярам китайским, много трудов. И вольных ратных пускай резвиться в те места. Они люди лихие, расширят твою державу знатно. Ну а ты им пороху высылай, да зерно. Людишек вольных, да холопов присылай в те земли, да в Новую Землю шли людишек, дабы там землю пахали, да плодились, - последние слова дались особенно трудно и я закашлялся.

- Что ты, батюшка? Лекаря кликнуть? – взволновано спросил царь.

Я лишь покачал отрицательно головой. Знаю свой организм, готовится он к покою. Да и устал я уже от жизни, психологически устал, может именно по этому, и стала давать сбой моя мистическая регенерация. Прожить в сумме сто восемьдесят лет? Куда еще? Вот не понимаю я этих алхимиков, что «философский камень» ищут, чтобы получить бессмертие.

Кашель отошел, и я припомнил споры, которые разгорелись между мной, Ипатием и Жадобой, как назвать новый континент, который так удачно на третий год после победы над монголами был «открыт» «Жадобой-первопроходцем». Не было в этом времени ни Колумба, ни Америго Виспуччи, может, и будут, но не родились еще. А вот Жадоба был прозван «первооткрывателем». Термин «Жадобия» для адмирала, уже в достаточно уважаемых к этому времени годах не выглядел комичным, мы же с Ипатием смеялись до слез, придумывая, как можно будет называть жителей нового континента «жадобиец», «жадобак». В итоге решили оставить «Новая Земля», ну а первое поселение в Северном континенте было не Виргиния, а Рус. Теперь колониальные товары если не бурной рекой, то основательным ручьем стекаются в Тартус, Севастополь, Ригу и Новгород.

Освоение новых территорий не было бескровным, пусть и далеким от действий конкистадоров. И одной из причин, что государства ацтеков не было, как и развитой культуры воинов. Но, тем не менее, отгремела-таки колониальная война с мешико – предками ацтеков. Те только собирались обосновываться на землях, прекращая кочевой образ жизни, когда появились первые корабли с новгородско-псковскими ушкуйниками. Теночитлана не было, как не стало и самого народа мешико. Ушкуйники проявили крайнюю жестокость и цинизм в купе с зачатками расизма.

Стало об этом известно значительно позже произошедших событий, после того, как на рынках Новгорода и Пскова начали массово попадать диковинные ювелирные изделия, и торговые города перенасытились благородными металлами. Решения после были приняты и сейчас ситуация более-менее контролируемая, а ушкуйников стали контролировать, не запрещать, но регламентировать их разбои.

Вот только европейцы, быстро, я бы сказал молниеносно, перенявшие многие новшества в кораблестроении, начали создавать свой флот, напрягая свои экономики, даже с учетом обнищания и голода в деревнях. Уже через двадцать пять лет после открытия Новой Земли, начало расцветать каперство. Хорошо, что пушки у европейцев были столь примитивные, что наши, даже торговые судна, могли оказать сопротивление нападающим, но не всегда. Тут же разгорелась очередная война с сельджуками, и корабли были необходимы на старой земле. Проблема уже во многом решается, особенно после попытки абордажа «Святой Божаны» английскими пиратами. Тогда героически и погиб отец Божанки – внучки-ягозы, единственной моей отраде. Русский, по большей степени, исследовательский корабль, фиксирующий глубины и собирающий натуралистическую информацию о флоре и фауне, сражался достойно и, потеряв до трети своего личного состава и ученых, так же сражавшихся, не только отбился, но и было захвачено вражеское судно.

А вообще, Русь стала мощнейшим фактором в мире. Новое вооружение, тактика, воспитание и главное – устойчивая инновационная экономическая система дала возможности России расти и крепнуть. Есть мнение, что населения в этом варианте истории хватит и на расселение русских людей до Тихого океана и на колонии в Новой Земле.