Я хотела уничтожить того, кто желал продать душу Мануэля Де Ла Серта и попутно пытался убить моего брата, меня и Теодоро. Уничтожь корень всех зол — и тогда проблемы исчезнут сами собой.

Вот только одного я не учла: уже и без того изрядно попорченная конструкция, созданная чарами фэйри, с большим трудом сохраняла стабильность, а теперь так и вовсе начала разваливается, грозясь растереть нас в мелкую пыль.

Чернокнижник среагировал первым, развеявшись черным дымом.

Слава Творцу, Де Ла Серта к тому времени сумели все-таки вынести входную дверь.

— Бегом. Бегом отсюда все. Иначе смерть.

Никогда бы не подумала, что способна двигаться настолько молниеносно. Если прежде мне казалось, будто бегу я быстро, на этот раз я поняла, каков мой подлинный предел. Наверное, хотелось жить. Эдварда я вытащила наружу едва не на руках. Веса брата я даже не почувствовала, настолько сильным оказалось страстное желание уберечь его.

Де Ла Серта просто не успели помочь.

И уже через мгновение двухэтажный старинный особняк, который мне прежде доводилось не раз видеть, сложился как карточный домик.

Я знала, где мы находились.

— Это мы вовремя успели, — пробормотал брат и позволил себе потерять сознание.

Наконец мне выпал шанс осмотреть рану на спине, оставленную когтями фрейлины Благой королевы. Выглядело все куда печальней, чем можно было ожидать из того, как Второй держался все это время. Когти глубоко вошли в плоть, а сама рана словно бы горела. Эдварда понемногу начала бить лихорадка.

— Ему нужна помощь, — сказала я Де Ла Серта.

— Наш с братом дом неподалеку, — сообщил мне Мануэль. — Мы отнесем Эдварда туда и окажем ему всю помощь, на которую способны.

А способны они не так чтобы на многое. Впрочем, и большинство столичных докторов также будет совершенно бесполезны, ведь речь идет о ране, нанесенной когтями фэйри. Мне придется остаться подле брата и выхаживать его самой, пока не сумеем переправить его домой.

— Я с вами. Ему нужна моя помощь.

Спорить со мной не стали.

В дом, который снимали братья Де Ла Серта, я вошла вместе с ними через парадный вход. Меня настолько ошеломило ранение брата, что я потеряла всякий намек на здравый смысл и осторожность. Впрочем, что именно я теряла? Скорее, самим Де Ла Серта не поздоровится, когда по столице расползутся, как ядовитый плющ, слухи, что в дом к молодым иберийцам запросто захаживают уличные побродяжки. Да и полуживой молодой джентльмен тоже не улучшит их репутацию.

Стоило только нам оказаться в холле, как вокруг захлопотали перепуганные до полусмерти слуги. Какой-то чересчур уж деятельный лакей попытался меня выпроводить, однако Мануэль осадил его, сказав, что я гостья и все мои пожелания должны исполняться незамедлительно.

Такого шока мне давно не доводилось наблюдать на лицах людей.

Разрешением распоряжаться в чужом доме я воспользовалась незамедлительно.

Брату требовалась кровать. А мне, в свою очередь, чашка крепкого кофе, кипяток, чистые бинты и крепкий бренди. Слуги промеж собой судачили, что же я буду пить на самом деле, кофе или бренди. А еще им было чертовски любопытно, почему не попросили вызвать доктора для моего Второго и по какой причине мне не требовались никакие лекарства.

Не говорить же этим и без того перепуганным людям, что и лекарства, и яды у меня при себе, в бесконечных карманах и мешочках, которые крепятся к моей цыганской одежде.

Когда я начала обеззараживать рану бренди, а потом шептать над ней наговоры, брат пришел в себя и зашипел от боли. На глаза наворачивались слезы от мысли, что не удалось уберечь брата-близнеца. Зачем же мне от рождения дана сила, если не получается защитить членов семьи.

Сейчас можно было позволить себе слабость, Де Ла Серта ушли переодеться и привести себя в порядок после приключений. Мы с братом остались наедине.

— Тише, — прошептала я, — тише. Все хорошо, скоро все пройдет. Я тебя вылечу и будешь совсем как новенький. Даже лучше.

Эдвард заставил себя улыбнуться.

— Я в тебе ни капли и не сомневался. Ты же у нас лучшая. Гордость.

Скрипнула дверь. Теперь к нам присоединились иберийцы. Не слишком сильно радовало их общество, но и выставить за дверь Де Ла Серта в собственном доме вряд ли удастся. К тому же они действительно беспокоятся за Эдварда, за его благополучие.

— Как он? — спросил Мануэль и подошел поближе.

Второй хмыкнул.

— Я в сознании, можешь спросить у непосредственного виновника переполоха.

Неисправимый оптимист мой брат.

— Эдвард поправится и довольно быстро. Хотя процесс лечения ему точно не понравится.

Я отвязала от пояса несколько пакетиков, бросила в стоящую поодаль тарелку по щепоти травы из каждой, а потом залила смесь водой. Запахло осенним лесом.

— Оно же будет жечься, — мгновенно всполошился Эдвард и посмотрел на меня жалобно как брошенный щенок.

Он иногда такой ребенок в самом деле.

— Терпи, ты же мужчина, в конце концов.

Второй посмотрел на меня еще жалобней.

— Я ненавижу эту фразу, ты же знаешь.

Когда случалось так, что брата подводило здоровье, он словно обращался в маленького мальчика. В такие моменты я даже начинала сомневаться в его подлинном возрасте.

— Знаю. Так что сожми зубы и просто терпи. Потом полегчает, можешь не сомневаться. Я свое дело знаю.

Второй жалобно всхлипнул и зажмурился, полностью отдаваясь на милость мучительницы.

Вот же актер.

Я прижала к ране компресс из трав и принялась шептать заклинания, стараясь игнорировать стоны и проклятия Эдварда. Хорошо, что сила Дарроу иная, чем моя, иначе бы брат мог договориться до мора, урагана, потопа или любого другого варианта конца света.

— Ну вот и все. Вот и молодец, — проговорила я, когда, наконец, перевязала брата.

Потом позвонила в колокольчик, вызывая слугу под немного недоуменными взглядами Де Ла Серта. Не знаю уж, что именно насторожило их на этот раз.

Явившаяся на зов горничная слегка растерялась, когда пришлось выполнять распоряжение какой-то цыганки в присутствии собственных хозяев.

— Возьми эти травы, — подала я девушке еще один мешочек. Та приняла его с откровенной брезгливостью, двумя пальцами. — Заваришь это кипятком в глиняной чашке, прикроешь крышкой, принесешь мне. Если поняла, выполняй.

Служанка испуганной мышью прыснула за дверь.

— Умеешь командовать, — прокомментировал Теодоро. — Я бы сказала, очень хорошо умеешь, Чергэн.

Я кивнула, а потом метнулась в сторону Мануэля, отвесив ему подзатыльник, в который вложила все свое негодование из-за откровенной глупости иберийцев. Пока второй Де Ла Серта не опомнился, наградила ударом и его.

— А ты не мелочишься, — фыркнул чрезвычайно довольный зрелищем брат.

Он даже отвлекся от жжения в ране.

— Если бы не был раненым, тоже бы досталось, — процедила я. — Это насколько нужно быть глупыми, чтобы попасть в такую передрягу? Почему сунулись втроем? Так сложно было о… повестить лорда Дарроу? Теперь чернокнижник унес ноги, дом тот обращен в руины и вряд ли там остались хоть какие-то следы. Все прахом. Абсолютно все.

Иберийцы выглядели так, словно в любой момент могли выставить меня из своего дома. Да, пожалуй, со своеволием я все-таки перегнула палку, и теперь Де Ла Серта попытаются дать отпор.

— Пожалуй, упреки справедливы, — кашлянул Теодоро, который решил не нагнетать и без того напряженную обстановку. — Но все же, не слишком ли ты самоуверенна?

Я только пожала плечами.

— Нет. Я та, кто вытащил вас всех из беды.

Уточнять, каким образом ко мне пришли силы в последний момент, я не стала. Вообще, было откровенно не по себе от вмешательства неизвестной силы. У меня не имелось никаких догадок, какими именно мотивами руководствовался неизвестный благодетель. Скорее всего, щедрость неизвестного помощника обойдется однажды очень и очень дорого.

Страшно даже представить, чем придется в конечном итоге расплачиваться. Только бы до души не дошло. Не люблю крайностей.