Совершив путь, равный полусфере бассейна фонтана-Кадуцея, Мишель предстает перед матерью. Она сидит на каменной широкой парковой скамье.

– Я боюсь за отца… он уже слаб, – лицо ее прикрыто ладонью. – Три раза приезжала «неотложка» – это недобрый знак.

Мишель садится подле матери на холодную плиту, берет ее руку, целует и подносит к своей щеке.

– Мама… ты же знаешь, я с тобой…

В ее взгляде, провожающем фигуру уходящего в темноту аллеи Доминика, читается сожаление о сыне, который – на ее взгляд – не выполнил функции мужчины.

– Я не могу все делать, старший сын самоустранился от обязанностей.

Мишель чувствует, что она перекладывает на него обязанности, как на последнего в роду.

– А кто этим всем будет заниматься? – Мать пристально смотрит на сына. – Тебе стоит прислушаться к совету матери, Мишель.

– Мам, не беспокойся, я сам… – Он опускает глаза, чувствуя привкус железа во рту.

«Я должен жениться и иметь наследников».

Обыкновенно в пятницу Мишель заканчивает рабочий день намного раньше обычного – он любит не поздно возвращаться в Лилль перед выходными. Но в эту пятницу ему приходится нарушить свою привычку и покинуть бюро около шести – у него запланировано посещение брачного агентства перед двухчасовой дорогой домой. О существовании «Френч романс» он узнал довольно давно. На канале ТФ-1, которому он всегда доверял, прошло интервью с хозяйкой первого электронного брачного агентства во Франции для элитных клиентов. С тех пор минуло около трех месяцев, прежде чем Мишель решился нанести визит даме с проверенной репутацией – директрисе агентства мадам Дюпон, носящей фамилию своего супруга. Натурализованная француженка русского происхождения вместе с своим мужем-французом держала агентство в районе авеню Виктора Гюго в Париже. Ключевые фигуры в окружении мужа позволили создать доверительную среду для клиентов класса «ВИП». После нескольких предварительных бесед по телефону с хозяйкой, Мишель назначил, наконец, личную встречу в ее офисе – пятикомнатной буржуазной квартире в доме османовского периода. Она была оборудована под офис брачного агентства и больше походила на адвокатскую контору – как интерьерное «факсимиле» господина Дюпона – бывшего адвоката на пенсии.

– Господин де Вайанкур! Приветствую, мы с мужем вас ждали.

Красавица неопределенного возраста с легким акцентом иностранки встречает его на пороге, распахнув в изящном жесте руки вместе с массивной входной дверью. Ему ничего не остаётся, как быть пойманным в ее гостеприимные сети – Мишель переступает порог.

– Прошу, – она еще шире раскрывает свои объятия.

«Лебединое озеро» – мелькает в голове у Мишеля. И он не ошибается: в просторном кабинете висит большая фотография балерины, застывшей между небом и землей в головокружительном прыжке. Правда, Мишелю не удаётся разглядеть, образ ли это хозяйки агентства или нет. Увеличенная почти до реального размера фотография висит на стене напротив белого кожаного дивана, и его усаживают на него после окончания церемонии встречи «дорогого» гостя: господин Дюпон долго и уютно, в двойном рукопожатии, удерживает руку Мишеля, едва успевшего переступить порог просторного кабинета.

«Я, конечно, не Жак Ширак, но все же приятно, – улавливает Мишель комичность ситуации. – Не хватает лишь фотокорреспондентов». Наконец, церемониал завершен. Все трое располагаются в просторных объятиях кожаной мебели перед тем, как начать светский раут и куртуазную беседу ни о чем, благо у обеих сторон имеется богатый опыт подобных турниров. В общем и целом, Мишель доволен посещением гостеприимной франко-русской четы, и без привычного для него чувства сожаления расстаётся с приличной суммой – членским взносом для вступления в сообщество потенциальных женихов. Изящно достав чековую книжку и отделив чек по намеченной линии, он так же легко вручает его хозяйке. Со стороны может показаться, что это родственники или, по меньшей мере, старинные друзья. Так или иначе, искусство взаимного обольщения приносит удовольствие всем.

– Буквально через пару часов у вас будет возможность встретить на просторах интернета свою Дульсинею, – заключает господин Дюпон на прощание, закрывая за Мишелем тяжелую дверь. – Я вам этого искренне желаю.

Спортивный серебристый ауди – единственное транспортное средство на улицах полуспящего города – гармонично дополняет ночную иллюминацию разноцветных домов Лилля. Центральная площадь – сердце города, выглядит точь-в-точь как на обложке глянцевого журнала, – застыла праздничным фейерверком на фоне неестественно подсвеченного синего неба ночного города. Томный свет старинных фонарей будто приглушает звуки шагов запоздалого прохожего – Мишель возвращается домой после напряженного рабочего дня. Посещение брачного агентства немного выбило его из обычного ритма: куранты на часах городской ратуши в это время хранят молчание.

Безукоризненно припарковав автомобиль на стоянке подземного гаража, Мишель идет, как на маяк, к светящемуся кафедральному собору Святого Мориса. В характерном для севера Франции доме красного кирпича – в квартире своего отца – каждый вечер, вот уже больше года, он задергивает на высоком окне с видом на кафедральный собор тяжелую штору, примерно в одно и тоже время.

С годами работа Мишеля в качестве консультанта в крупной американской аудиторской компании стала требовать все больше и больше времени и постепенно все более поглощать его. Казалось, он не должен жаловаться: «Моя жизнь захватывающа, позволяет мне встречаться и работать с людьми, чрезвычайно богатыми знаниями…» Его профессиональный рейтинг возрастал обратно-пропорционально нехватке времени, невозможности "поднять голову" и задать себе простой вопрос: «Почему я одинок?»

Полтора года назад он почувствовал пустоту в своей жизни. Эта пустота заставила его покинуть Париж в надежде избежать адского темпа столичной жизни – Мишель поменял работодателя. Но безрезультатно: в «Эрнст и Янг» он с еще большей ответственностью разрывался между Парижем и Лиллем, чтобы координировать работу команды и развивать национальное направление деятельности компании… Однако он признавал, что проблема не в ритме профессиональной жизни, а в его сердце.

«Это был я, тот, кто не торопился…» – отвечает Мишель сам себе на поставленный вопрос, поглаживая рукой изрядно пожившую драпировку широкого подлокотника кресла-мэтра основательного вида. Мужчины древнего рода де Вайанкур передают его по наследству вот уже более двух веков. Современный наследник семейной реликвии сидит зажатым между трех с половиной метровыми книжными стеллажами, полностью занимающими две противоположные стены просторного салона, скорее похожего на национальную библиотеку. «Кому теперь его передать?…»

Мишель переводит взгляд на экран телефона – пришло подтверждение от «Френч романс» об открытии доступа к банку данных сайта. Он берет в руки свежий номер «Фигаро» и, пролистав несколько страниц, натыкается на статью о сайте знакомств "Французский романс". Зачем-то основательно встряхивает журнал, затем откладывает его.

«Однако, какая все же это глупая идея – выбирать себе жену по интернету. Я всегда считал, что брак не может быть и не должен быть просто ответом на одиночество. Я думаю, что даже будучи в брачных отношениях, мы все же немного одиноки».

Звонок телефона прерывает размышления Мишеля, оправдывающего свое бездействие: «Мам, не беспокойся…» Он не отвечает на звонок.

«Тогда брак должен быть чем-то другим – плодом любви? Конечно, да, убежден – да!» Мишель уже рассматривает на экране монитора портативного компьютера «невест» по выбранному возрастному диапазону: с аватарок красавицы улыбаются ему – одна лучше другой.

«Голливуд явно проигрывает – если не по качеству, то в количестве – это точно». От предлагаемого «товара» у него появляется физическое ощущение головокружения. Ему явно не хватает тренировки. Но что-то вдруг срабатывает… Его внимание привлекает фотография молодой женщины, сидящей в позе древнегреческого философа рядом с ребенком на диване-качелях в саду. Ее взгляд и удивительная схожесть облика ее ребенка с иллюстрацией «Маленького принца» Антуана де Сент-Экзюпери, дает долгожданное желание – соприкоснуться с мистерией Женщины. Толчок для погружения в собственный мир. Первый барьер преодолен. Он пишет ей письмо, не менее мистическое, чем сам образ героини.