Но я лишь усмехнулась. Я была горда тем, какой отпор дала ей. Конечно, мне было очень обидно от ее лживых слов. И все же… Она хотела заронить в моей душе сомнения в искренности Седрика, и ей это удалось: цветы сомнения вновь подняли свою голову, а потом пришли и мысли о том, что я действительно недостойна быть рядом с ним.

Почему Седрик выбрал меня? Я ведь простая, ничем не примечательная девушка ни красотой, ни умом. Юлии удалось убедить меня в этом, и я жестоко страдала от этих мыслей. Мне вдруг стало ужасно жаль себя. Это слабо, противно – жалеть себя, но я находила в этом некоторое утешенье.

Я спрошу его. Почему он выбрал меня?

Сегодня же.

***

– Седрик, почему вы не записывайте конспект? Я не буду по сто раз повторять эту лекцию!

Строгий тон профессора Марчека вернул меня в реальность, а точнее, грубо прервал мои мысли о Вайпер.

Все студенты повернули головы в мою сторону, словно желая услышать, что я отвечу.

– У меня отличная память, профессор, – отозвался я.

Аудитория хихикнула.

– Не знаю, где вы сейчас находитесь, но явно не в этой аудитории и не на этой лекции, – строго заметил преподаватель.

Вновь смешок.

– Я размышляю о том, как спасти мир от глобального потепления, – пошутил я, зная, что этот остряк не отстанет от меня, пока сам не скажет что-нибудь остренькое.

Аудитория со смехом наблюдала за нашим диалогом, наверняка, довольная тем, что скучная лекция хоть ненадолго задержится.

– Ну, это дело правое. Размышляйте на здоровье, а когда найдете решение, скажите мне, и мы с вами вместе будем спасать планету, – ответил Марчек.

– Как Чип и Дейл? – крикнул кто-то.

Студенты хохотнули.

Профессор Марчек тоже не удержался от добродушного смеха.

– Именно! Но вернемся к лекции. Седрик, все-таки отложите свои размышления на перемену, так как экзамены не за горами, и тесты будут по моим лекциям. Не зря же я пытаюсь заронить в ваши легкомысленные головы хоть зернышко знаний!

– Как скажете, – беспечно ответил я.

Профессор заунывным голосом продолжил лекцию, а я вновь погрузился в прекрасные мечты.

– Седрик!

Я вновь очнулся.

– Вы опять не пишите! – с упреком сказал Марчек.

Я кивнул и взял ручку.

К счастью, профессор с новым вдохновением стал рассказывать про геометрию на современном уровне и больше не обращал на меня внимания.

К черту конспект! Я знал геометрию от и до. К тому же я не мог сосредоточиться на лекции: мысленно я действительно был не здесь. Я был с Вайпер.

За окном начал накрапывать дождь. Его капли падали на стекло и медленно скользили вниз. Я смотрел на эту красоту и осознавал, что раньше не замечал ее, не придавал ей никакого значения, будто раньше я никогда не видел дождя.

С Вайпер я стал зрячим: она исцелила меня от слепоты, и, хотя мы были знакомы совсем недолго, я чувствовал, что становился другим, менялся, шел из тьмы в свет. Точнее, Вайпер вела меня за руку, а я словно поглощал свет, идущий из ее души.

Я сидел на лекции по геометрии и вспоминал нашу первую встречу с Вайпер. Наверно, люди находят друг друга именно так – сначала не замечают, а потом будто просыпаются ото сна. Да, люди находят, но ведь я не человек.

И тут я понял: как я посмел мечтать о Вайпер, если я – не человек? Я – вампир, убийца. Как я смогу раскрыть ей мою страшную тайну? Примет ли она ее? Как я смею мечтать о ней, если мои губы, которыми я прикасался к ее нежным белым рукам, покрыты кровью? Человеческой кровью и смертью.

Что мне делать? Скрывать от нее всю жизнь? Но это невозможно, ведь время даст свои плоды: оно протечет, и Вайпер начнет стареть, а я – нет. И вопросы не заставят себя ждать.

Нужно рассказать ей все. Нужно показать ей, что за существо влюблено в нее.

Я решил признаться ей в ближайшее время, чтобы наш разрыв, если она захочет уйти, не был бы таким тягостным и больным для нас обоих. Наверно, я смогу пережить его и задушить в себе эту любовь, пока она не стала чем-то большим, пока я не привязался к Вайпер настолько, что потом просто бы не смог дать ей уйти.

Она имеет право знать.

Но не сегодня. Я еще не готов расстаться с ней. Сегодня у нас будет другой разговор.

Разговор о смерти.

Наконец, настала большая перемена, и студенты, как стая пчел, с гулом покидающая свой улей, радостно бросились к дверям огромной аудитории. Я был один из них и почти бежал на встречу с Вайпер. По счастливой случайности Вайпер появилась у столовой в ту же минуту, что и я. Вайпер выглядела немного грустной, и я тут же решил, что обедать в столовой, посреди гула и гама, мы не будем. Я повел ее в небольшое кафе, расположенное недалеко от университета. Я сделал это нарочно, зная, что Вайпер смущена всеобщим любопытством: уютное маленькое кафе скрыло нас от посторонних глаз. К тому же я должен был поговорить с ней о чем-то очень личном.

И вот, мы сидели в кафе за маленьким круглым столиком, напротив друг друга. Для фона я заказал себе кофе и какой-то салат, Вайпер же попросила принести ей только кофе. Она твердо отказалась от моего предложения тоже взять салат или что-нибудь посущественнее, и, в конце концов, я сдался, поняв, что она упрямо стоит на своем и точно не позволит мне заплатить за нее.

Принесли кофе и салат. Я отставил салат на край стола и взял чашку кофе. Отхлебнув кофе, совсем маленький глоток, я едва не скривил лицо – этот напиток оказался просто отвратительным на вкус. Ранее, ничего, кроме крови, я не пил и ни ел, но сейчас, в первый раз в жизни, чтобы не расстраивать Вайпер, с довольным лицом и с отвращением внутри пил этот кофе, радуясь тому, что она сидела напротив и тоже его пила.

– Седрик, – вдруг робко сказала Вайпер, когда мы прервали веселый разговор о наших общих преподавателях (в особенности, об остряке Марчеке) для того, чтобы отпить кофе. – Мне так странно… Может, я говорю глупости, но мне действительно очень неловко от теперешней обстановки. Я раньше ни с кем не встречалась, и такое внимание к нашим отношениям пугает и смущает меня. Не понимаю, кому какое до нас дело?

Я взял ее ладонь в свою, и Вайпер, как обычно, сначала вздрогнула от моего ледяного прикосновения, но затем крепко сжала мою ладонь, будто пытаясь согреть ее своим теплом.

– Вайпер, это всего лишь люди, – мягко сказал я.

– В каком смысле «всего лишь люди»?

– Всем нам присуще любопытство и желание совать нос в чужие дела – ведь это кажется нам таким интересным. Просто не обращай на это внимания, – вывернулся я.

Черт. Забылся.

– Да, это логично, но все же, я ужасно смущаюсь! – тихо воскликнула Вайпер. – Я чувствую себя как рыбка в аквариуме, на которую приходят поглазеть все, кому не лень!

– А ты знаешь, как рыбки чувствуют себя в аквариуме? – хитро улыбнулся я.

– Знаю: как я сейчас, – шутливо ответила она. – Обычно, мне нет дела до того, что обо мне думают, но мне непривычно такое внимание. На меня словно свалился огромный ледяной снежный ком… Все говорят, смотрят, шепчутся и удивляются тому, что мы вместе.

Она взволновано сжала мою ладонь.

– И я… Я сомневаюсь в себе, – тихо сказала Вайпер, опустив голову.

– Почему? – мягко спросил я, удивляясь ее словам.

– Мне кажется, что я недостойна тебя.

Меня словно молнией поразило.

– Что? – только и смог сказать я.

Что заставляет ее так думать? Или кто? Возможно ли, что это делаю я сам?

Вайпер отвернула лицо к окну.

– Они все так говорят: я недостойна быть с тобой, – печально улыбнулась она и, вздохнув, взглянула на наши соприкасающиеся ладони и вновь улыбнулась, но уже счастливой искристой улыбкой.

У меня отлегло от сердца. Я понял, почему она так думает: Вайпер очень юна и никогда прежде не сталкивалась с таким любопытством, я же – прожженный долгожитель и просто закостенел к всеобщему вниманию. Было время, когда смущался и я, но это было в далекой юности.